Он приехал без четверти два. У заведения стояли десятка тривеликолепных машин, указывающих, что жизнь здесь в самом разгаре. Он вошел взал, где слышались громкие восклицания игроков и зрителей, прошел к стойкебара. Диму он увидел еще издали.

— Здравствуй, Дима, — сказал он. — Как видишь — я приехал.

— Ну здравствуй, — раздался за его спиной голос, и,обернувшись, он увидел Графа. Он его сразу узнал. Хищное вытянутое лицо, этиглаза. Он помнил их по фотографии.

Дима ухмыльнулся:

— Вот и встретились два одиночества разделить у дорогипечаль, — фальшиво пропел он, — вы тут потолкуйте без меня. А я к ребятампойду. Сейчас моя очередь играть.

Дронго смотрел на сидевшего перед ним человека. Это был тотсамый, кого он так долго искал. Именно его люди напали на Дронго перед зданиемтелевидения. Именно по его приказу они убили Светлану Рожко. И именно оннаверняка знал, кто нанимал киллера для убийства Алексея Миронова.

— Здравствуй, — повторил Граф, внимательно глядя в глазанезнакомцу, — где-то я тебя видел.

— В тюрьме, — громко сказал Дронго. Так громко, чтонекоторые из сидевших неподалеку повернулись. — Мы с тобой виделись в Сухуми,помнишь, что там случилось в девяносто первом?

— Помню, — показал ровные белые зубы Граф, — я тебя,наверно, там и видел. Ребята тогда неплохо побузили.

Это было знаменитое выступление авторитетов в Сухумскойтюрьме, когда они захватили в заложники тюремное начальство, взяв тюрьму подсвой контроль. Только введение специальных групп МВД и КГБ, а также участиезнаменитой «Альфы» предотвратило огромные беспорядки.

— Я тебя там не помню, — покачал головой Граф.

— Я всего один день был. Потом ушел, — пояснил Дронго. Онзнал об этой истории достаточно, чтобы выдать себя за участника тех событий.

— Там еще «старики» сидели в двенадцатой камере.

— Точно, — подтвердил Граф, продолжая всматриваться в еголицо. Потом показал на столик: — Садись, потолкуем.

Дронго видел, как несколько человек с разных концов залавнимательно наблюдают за ними. Он понимал, что здесь вотчина Графа и тотнаверняка под охраной. Но отступать было невозможно и поздно. Он сел напротивГрафа. Краем глаза он заметил, как за столик, стоявший у него за спиной, селидвое ребят, не скрывавших свой интерес к нему.

«А вот у стенки он напрасно меня посадил, — почему-то веселоподумал Дронго, — это его ошибка. Нужно было меня в центре зала держать, чтобымне трудно было ориентироваться». Он взглянул на часы. Ровно два часа ночи. Какраз в этот момент в зал вошел еще один человек. Он по-прежнему хромал, и вруках по-прежнему была палочка. Увидев его, Дронго улыбнулся. Теперь, когда егоподстраховывает сам Владимир Владимирович, ему ничего не страшно. Даже еслирядом будет целая банда, он сумеет что-нибудь придумать. Улыбнувшись вошедшему,он повернулся к Графу.

— Все-таки где-то я тебя видел? — мучился тот, продолжаявсматриваться в Дронго. — Лицо очень знакомое.

— Может быть, — согласился Дронго, — у меня к тебе дело естьважное, Граф.

— Какое дело? — пожал плечами Граф. — Я тебя не знаю. Первыйраз в жизни вижу. Имени твоего не знаю. Какое у меня может быть дело с тобой?

— Сам же говорил, что лицо мое знакомо, — пошутил Дронго.

— Ты меня не путай, — хищно улыбнулся Граф. — Знакомое лицоэто еще не паспорт. Откуда я знаю — можно ли тебе доверять. Кто ты такой ипочему ночью сюда заявился? Может, ты мент или вообще из новых, ну из этих,фээсбэшников. Кто тебя знает?

— Все меня знают, — улыбнулся Дронго, — и ты про меня многораз слышал. Свое имя скажу — сразу узнаешь.

— Ну скажи тогда.

— Рано еще. Мне с тобой нужно сначала договориться.

— О чем договориться? — нервничая, сказал Граф. — Ты знаешь,с кем говоришь? Я — Граф. Меня пол-Москвы знает. А ты приперся с Кавказа и впрятки со мной играешь. Имя свое не говоришь. Ну и пошел ты к… матери.

Дронго молча снес оскорбление. Пристально взглянул на Графа.

— Чудак-человек. Я не могу здесь говорить. Думаешь, я простотак пришел? Мне нужно с тобой наедине поговорить, а не здесь, в зале.

— Наедине, — ухмыльнулся Граф. — А «пушку» свою отдашьподержать моим ребятам? Или пойдешь вместе с ней?

— Если будем говорить вдвоем, то отдам, — твердо сказалДронго. — Дело просто очень важное.

— Пошли, — поднялся Граф.

Дронго поднялся вслед за ним. Он видел, что ВладимирВладимирович заметил, как они встали. Пока все шло нормально. Они вышли из залав коридор. Следом за Графом шел Дронго, а чуть сзади двое телохранителей Графа.

— Возьмите у него «пушку», — сказал, обернувшись, Граф, — иобыщите его. Только внимательно.

Один из парней взял пистолет, который ему протянул Дронго.Другой тщательно похлопал его по всему телу.

— Он чист, — сказал второй, и Граф шагнул в небольшойкабинет. Дронго вошел следом за ним. Оба парня остались стоять в коридоре. Оннезаметно посмотрел на часы. У него в запасе было две минуты.

Владимир Владимирович неторопливо двинулся по коридору, нотут на его пути вырос Дима.

— А, это ты, — улыбнулся Дима, — здорово ты меня сегодняднем обыграл. Давай еще сыграем на интерес.

— Я плохо себя чувствую, — уклонился от ответа ВладимирВладимирович, — сейчас схожу в туалет и вернусь. Тогда и сыграем.

— Но ты здорово меня сегодня обставил, — все еще не отпускалего Дима, — где ты, папаша, научился таким классным ударам?

Владимир Владимирвич сжал палку. Уходили драгоценныесекунды. Он поднял голову…

В этот момент к бильярдной подъехали четыре автомобиля. Увсех сидевших в машине были короткие автоматы и пистолеты. Группой командовалАнтон. Все было обговорено заранее. Им нужен был Граф. Остальные их неинтересовали.

— Пошли, — скомандовал Антон.

В казино «Серебряная салатница» уже находились боевикиГрафа. Они просочились сюда группами, по двое, по трое. Теперь они ждалиусловного сигнала. В большом зале сегодня было немноголюдно — человексемьдесят, не больше. И среди них четырнадцать боевиков Графа. Правда, кастетыи ножи им пронести не удалось, на входе стояли бдительные проверяющие. Ночетырнадцать пар здоровых кулаков тоже стоили немалого. А в самом зале, кромеигроков и сотрудников казино, топтались всего лишь три охранника.

Граф уселся за стол и усмехнулся своему незваному гостю.

— Храбрый ты, — одобрительно сказал он, — не боишься«игрушку» отдавать. С таким и разговаривать приятно.