class="p1">Я запираюсь в своей квартире на следующие три дня. Я заново переставляю свой дом. Я отказываюсь прикасаться к чаю.

Слова отца о силе, необходимой для доверия, постоянно звучат у меня в голове.

Я думаю обо всем, что Хадин сделал для меня с тех пор, как мы стали жить вместе. Завтраки. Вечера в кино. Смех. Поцелуи.

Он был рядом, даже когда думал, что ребенка больше нет.

Я расхаживаю по дому, пока не устаю думать, и хватаюсь за телефон.

Голос Дон потрескивает у меня в ухе. — Ну, черт возьми, самое время. Скажи мне, где твоя голова, Ваня.

— Я боюсь. Хадин может так легко поглотить меня, и я не хочу терять себя. Я не хочу терять контроль.

— Ты этого не сделаешь. Когда кто-то любит тебя, по-настоящему любит, ты получаешь больше, чем теряешь. Ты обретаешь партнера. Кого-то, кто будет с тобой в хорошие и плохие времена. Ты обретаешь того, кто всегда будет на твоей стороне. Ты готова к этому?

Я позволяю ее словам проникнуть сквозь кожу в мое беспокойное сердце. Делая успокаивающий вдох, я говорю ей: — Я готова.

— Идеально. Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделала.

ГЛАВА 24

СВАДЕБНЫЕ ПЛАТЬЯ ИЗ ТУАЛЕТНОЙ БУМАГИ

ХАДИН

Когда Ваня расстроена, ей нужно время наедине с собой. Это одна из самых раздражающих сторон любви к ней. Я не могу давить на нее и обещать все исправить. Я не могу врываться в ее жизнь и клясться, что все плохое исчезнет. Она будет чувствовать себя переполненной, ошеломленной и неуслышанной.

Итак, я запираюсь в своем офисе и заканчиваю работу, пока не проходит три дня, и я больше не могу этого выносить.

Я беру телефон и звоню Деджоне.

Она отвечает со вздохом. — Я не твой личный Ваня-шпион, Хадин. Она не связывалась со мной с тех пор, как ты проверял в последний раз. И ты знаешь, что я студентка, верно? Я не бездельничаю весь день, ожидая, когда смогу передать тебе любовные записки. У меня есть работа.

— Тебе не нужно учиться лучше играть на пианино, — говорю я ей. — Ты и так хороша.

— Вау. Твое мнение так много значит для меня.

В ней силен сарказм. Неудивительно, что они с Ваней ладят. — Ты уверена, что она не связывалась?

— Нет.

— Даже за чаем?

— Нет.

— Не могла бы ты проведать ее для меня?

— О боже, Хадин. Ты так сильно ее любишь?

— Ты собираешься это сделать или нет? — Я провожу рукой по волосам.

Ваня, наверное, снова переставляет мебель. Черт. Если она будет таскать тяжелые диваны и шкафы, она может пострадать.

От одной мысли о том, что она уронила стол на большой палец ноги или вывихнула спину, пытаясь поднять комод, мне хочется вылезти из своей долбаной кожи.

Хватит держаться на расстоянии. Если мне придется связать ее, чтобы обезопасить, я так и сделаю.

— Ты хочешь ее увидеть, почему бы тебе самому не пойти и не постучать в ее дверь? — Деджона насмехается надо мной.

— Вау! Я об этом не подумал. Спасибо за потрясающее предложение, которое ни разу не приходило мне в голову, Дидж.

— Всегда рада. — Она вешает трубку.

Я усмехаюсь в телефон, а затем еще раз провожу рукой по волосам.

По словам Дон, Ваня не общалась ни с ней, ни с Санни, ни с Кенией. Я начинаю беспокоиться.

— А, к черту все. — Я снимаю куртку с вешалки и направляюсь к двери своего кабинета.

В этот момент Уилл стучит в дверь.

— Что бы это ни было, Уилл, это подождет, — говорю я, обходя его стороной.

— Мистер Маллиз, со мной связались из больницы.

Я замираю на месте, одна рука наполовину засунута в карман куртки. — Это из-за Вани?

— Беспокоиться не о чем, сэр. Они звонили, чтобы напомнить вам о встрече.

— На прием? — Я откидываюсь назад. — Не помню, чтобы у меня был прием у врача на этой неделе. — Я сохраняю все даты в своем телефоне, в календаре, и у меня есть напоминания, чтобы не забыть. Но, возможно, Ваня договорилась о чем-то другом, пока мы не разговаривали.

Кивнув, я удаляюсь. — Спасибо, Уилл. Я сейчас туда поеду.

Ваня не рассердится, если я встречу ее в больнице. Мой долг как отца — приходить на каждый прием к врачу.

Когда я узнал, что мы ждем ребенка, я поставил перед собой задачу не пропускать ни одного сеанса акушера-гинеколога. Я провалил эту миссию. Теперь, когда я могу начать все сначала, я не собираюсь облажаться.

— Мистер Маллиз, — одна из медсестер узнает меня и машет рукой. — Доктор Пума сейчас занят.

— Вы не видели мою жену? — Я оглядываю переполненный вестибюль. — Ваня должна быть здесь.

— Ваня? — Ее брови приподнимаются. — Нет, я ее не видела. — Она хлопает свою подругу-медсестру по локтю и спрашивает: — Ты видела мисс Бекфорд?

— Кого? — Другая медсестра делает растерянное лицо.

— Она примерно такого роста, — я прижимаю руку к груди, — смуглая кожа, короткие волосы. Вероятно, на ней надето что-то такое, что никто, кроме нее, не смог бы снять. Действительно сексуальная походка и темно-карие глаза, которые могут осветить всю комнату.

Старшая медсестра смотрит на меня так, словно я не в себе.

Вторая гладит себя по подбородку. — Вообще-то, я видела кого-то похожего, — говорит она. — Я подумала, что они привезут следующую топ-модель Америки, когда увидела, как она проходит мимо.

— Это Ваня. Вы знаете, куда она пошла? — Спрашиваю я, срочно перегибаясь через стойку.

— Я видела их в часовне.

— Часовня? — Мои брови поднимаются.

Медсестра кивает.

— Спасибо. — Я хлопаю по стойке один раз и спешу к лифту. Добравшись до нужного этажа, я следую указателям, которые ведут к часовне.

Что бы Ваня здесь делала?

Ответ летит мне в лицо буквально пушечным ядром из конфетти. Я выплевываю золотистые бумажные хлопья и слышу раздраженное шипение. — Пока нет, Макс.

— Прости, — бормочет мой лучший друг, появляясь в поле моего зрения. — Я всегда хотел это сделать.

— Что происходит? — Я отвожу взгляд от Макса и Дон и замечаю свечи, освещающие маленькую часовню. Со скамеек свисают ленты, образуя проход. Цветы разбросаны по земле.

Мое сердце замедляет свой ритм, пока я не слышу каждый удар. Я медленно иду вперед и почти теряю рассудок, когда Ваня выходит из двери и направляется ко мне.

На ней длинное белое платье… из туалетной бумаги.

Это платье — более впечатляющая версия того, которое она сшила в Вегасе. Топ облегает ее идеальную грудь, как перчатка. Низ расправляется, как бальное платье, дополненное причудливыми цветочными узорами, которые выпрыгивают, как бабочки.

Интересно, умер ли я и попал ли на небеса?

— Ваня, — шепчу я.

Она делает изящные шаги ко мне, держа в руках изысканный букет цветов.

Я бросаюсь вперед и встречаю ее посередине, останавливаясь в дюйме от нее.

Ваня хлопает густыми ресницами. Ее руки дрожат,