— Не рубили, не жевали, — закончила вместо гоблина Францеска. — Но что-то же их убило.

— Темная, — неожиданно сказала Венга.

— Темная сила?

— Нет. Пыль рядом с телами.

Сбоку от меня раздался лязг, громкое шипение — и темноту рассек яркий луч.

— И верно. — Голос дарко донесся откуда-то снизу. — Какие знакомые бурые пятна.

Сам я пока что видел только разноцветные пятна — и ничего больше. Переход от почти тьмы к свету оказался слишком резок для моих глаз.

— А вот и ответ. — Пятно с голосом гоблина, изогнувшись, что-то проделало с другим, более темным пятном… задрал бороду, понял я, когда луч сузился, сосредоточившись на открывшейся шее — точнее, на жутком разрезе поперек неё.

— У этих — то же самое. — Марти успела зажечь свой фонарь, но трогать мертвецов не стала, просто подсветив сбоку. — Очень глубокая рана, почти до позвонков, и края разреза ровные, не рваные… здесь поработал кто-то сильный и с острым, с хорошей заточкой, ножом.

— Или когтем. Знал я одного свиномордого, — завел привычную песню гоблин, — так он себе коготь на пальце отрастил и заточил специально под такие вот… фокусы.

— А где твой орк был год и два месяца назад, ты, случаем, не знаешь?

— В желудках у койотов. Ну так, в общем.

— Думаешь, он и привидением не оставил своих привычек?

— Думаю, что у вот этого, — гобл без всякого почтения пнул ногой тело рядом с баррикадой, — карман вывернут. Не похоже как-то на призрака.

— Понятно, — подойдя к стене, Линда взмахнула хлыстом, «подзывая» луч фонаря. Белый круг метнулся вверх — и замер, осветив какой-то странный нарост — зеленоватый, бугристый, с пучком паутинно-тонких белых нитей, уходящих куда-то в глубину зала.

— Сигнализация. — Хлыст снова дрогнул, остановив руку китаянки на полпути к наросту. — Так не делай. Может, она и сдохла, но у гномов есть иммунитет к этой дряни, а у меня — нет. И я не желаю выхаркивать легкие вместе с её спорами.

Кажется, Лисса побледнела. Я — так уж точно. Если бы дарко не успела…

Гномы вот не успели, хотя, казалось бы, чего проще — одно прикосновение, и все. Я знал, что будет потом — один ветеран, бывший кавалерист Шеридана, рассказывал, как они вломились в дом семейства полукровок. Он зашел последним и стоял дальше других, а побежал прочь первым — потому и остался жив.

Одно прикосновение, и нарост на стене с оглушительным треском лопается, выплюнув зеленоватое, пряно пахнущее облачко. Вдохни его — и меньше чем через минуту чертов гриб начнет жрать неудачника изнутри. Агония длится недолго и выглядит очень, очень паршиво: черная кровь изо рта, сплошной непрерывный вопль боли — пока остается чем кричать — ну и все такое.

Здесь ничего подобного не произошло. Потому что кто-то, — я вдруг понял, как погибли гномы, словно воочию увидал! — зашел им за спину и перерезал глотки. Ловко, быстро и спокойно. У них были доспехи, топоры, а у их товарищей за баррикадой: ружья и даже что-то вроде «гатлинга» на треножном станке — в луче фонаря тускло блеснула змейка патронной ленты. И все-таки они умерли, не успев дать бой, дать сигнал тревоги… не успев даже толком осознать, что умирают…

— Слышали?

— Что?!

— То ли стук, то ли треск. — Световой круг промчался вдоль стены и замер. — Оттуда… из-за этих дверей… вот, опять!

— Крыса, наверняка. — Гоблин произнес это уверенным тоном, но почему-то — шепотом. — Пролезла через щель и по следам. Жратва-то во всей горе только здесь и осталась.

Толстяк осекся, когда стук повторился снова — короткий, прерывистый, отчего-то показавшийся мне нетерпеливым. Так мог бы стучать в дверь табачной лавки клиент, раздраженный затянувшимся ленчем продавца.

Звук еще не успел затихнуть, как Сестрички оказались рядом с дверью. Марти справа, Францеска слева, Линда — точно напротив, уже с пистолетом в руке. Ни слов, ни даже лишних жестов им не понадобилось — опыта входа в опасные помещения этой троице занимать явно не требовалось.

— Входите через три вдоха после нас, — не оборачиваясь, прошипела Сальватано. — И… постарайтесь не путаться под ногами.

Краем глаза я успел заметить, как гобл возится с треногой, пытаясь оторвать от неё «гатлинг». Затем дарко резко вытянула руку — дверь выгнулась, словно невидимый великан с размаху врезал по ней кулаком, сорвалась с косяка и, пролетев ярда через три, упала, взметнув целую тучу пыли.

Три вдоха. Один, второй… на третьем я забыл про дыханье, прыгая в исчерканную лучами фонарей темноту. В черно-белом галопе промелькнули какие-то ящики, полки, столы…

…а затем оба наших фонаря разом погасли.

Стало не только темно, но и тихо. Пока в темноте впереди не раздался очередной звук, но на этот раз не стук, а короткий скрипуче-противный смешок.

— Добрый день, мистер Кейн Ханко. — Говоривший явно старался, чтобы его голос звучал насмешливо-издевательски, но скрипучие нотки смазывали эффект. — Если он, конечно, и в самом деле добрый — для вас.

Знакомый голос. Мне даже не потребовалось особо напрягать память, вспоминая, где и при каких обстоятельствах я его слышал.

— Добрый день, мистер Эйхайм. Я все гадал, когда же вы появитесь на сцене.

— Могли вовсе не дождаться.

Фонари по-прежнему не светили, но впереди, в темноте, откуда доносился голос Нарви, начало разгораться пульсирующее красное сияние. Его источником был камень на цепочке, которая, как несложно догадаться, располагалась вокруг шеи мистера Нарви Эйхайма. Освещение, на мой вкус, получилось так себе — резкий и при этом дерганый свет неприятно бил по глазам. Но гораздо больше меня заинтересовал тот факт, что Нарви сидел на большом деревянном ящике, правую часть крышки которого вскрывали поспешно, небрежно… и относительно недавно — в затхлом воздухе пещеры ясно чувствовался запах сосновых досок — и масла, отнюдь не сливочного.

— Обычно я предпочитаю обойтись без театральных жестов, — гном нервно дернул щекой, — и возникающие на моем пути… проблемы устраняю… дистанционно.

— Тяни время. — Это был даже не шепот, а намек на него.

— Руками Шарго? — нарочито громко спросил я.

— Шарго или другими — не суть важно. Желающих всегда более чем хватает, мистер Ханко, уж поверьте. Однако в случае с вами я вдруг ощутил воистину непреодолимое желание лично произнести традиционную «победную речь злодея».

— С традиционным финалом? — хмыкнула дарко.

— О нет, мисс Сальватано, — тут же возразил гном, — финал я планирую как раз жизненный — в отличие от дешевых пьесок.

— Да неужели? С таким-то режиссером…

— Мисс Сальватано! — скривился Нарви. — Я планировал разговаривать с мистером Ханко и только. К сожалению, вас мой Камень не обездвижил полностью, в отличие от прочих спутников мистера Ханко — вашей темной, кхм, составляющей хватило, чтобы сохранить возможность издавать звуки. Но если вы и дальше будете стараться доказать, что главное оружие драу — их языки, то я всерьез подумаю, как избавиться от вашего. Причем я приложу все усилия, чтобы найти максимально болезненный для вас метод.