Чтобы как-то скоротать время, Тристан начал считать мокриц, облюбовавших стены его камеры. Он дошел до ста семидесяти трех, когда наверху тихо заскрипел засов.

— Странно, — довольно громко сказал Арнульф, — еще слишком рано.

Тристан услышал шаги. По лестнице спускалась не одна пара ног, а сразу три. Где-то вдалеке забрезжил тусклый свет факела, а в следующую минуту дверь его камеры отворилась. Вошли тюремщик и двое латников.

— Вот он, — презрительно бросил тюремщик.

— Что? — не понял Тристан.

— Карета подана, ваша светлость, — рассмеялся тюремщик. — Вас повезут в суд. Поспешите, судья Коррадо ждать не любит.

В одно мгновение он избавил Тристана от тяжелых оков, оставив кандалы лишь на руках. Латники взяли алебарды на караул и повели его прочь из мрачного коридора.

— Прощай, юный друг, — добродушно сказал Арнульф все тем же безумным голосом, — тебе повезло, малыш. Молодым всегда сопутствует удача. Хэ-хэ. Напомни судьям про старого Арнульфа. Скажи им, что я признаю любую вину!

Глава девятнадцатая. Суд

Суд находился в бледно-розовом неприметном домике, который был окружен тройным кольцом латников. Где-то в стороне, для более надежной охраны, расположился еще отряд арбалетчиков, две катапульты и даже требюше. В зале помимо Тристана находились несколько десятков вооруженных солдат и кучка зрителей, невесть как пробравшихся сюда через тройное кольцо оцепления. Латники приковали Тристана к креслу подсудимых тяжеленными кандалами. Напротив помещалось маленькое бюро. Сидевший за ним толстый мужчина со скучающим видом рассматривал потолок.

— Его честь судья Коррадо, — объявил громко, на весь зал, один из латников.

Все поднялись со своих мест. Тристан тоже встал бы, но не мог — цепи не оставляли ему возможности пошевелиться. В зал вошел низкорослый человек в черной мантии. На голову был нахлобучен белый парик, за которым терялись не только макушка и затылок, но и лицо. Впрочем, он не мог скрыть носа — длинного, с горбинкой и большущими ноздрями.

Судья Коррадо грузно осел в кресло и важно постучал по столу молотком.

— Слушается дело Тристана из Ригерда, известного также как Рыцарь Бедных, — прогудел он из-под своего необъятного носа. — Подсудимый, вы обвиняетесь по трем пунктам: организация массового беспокойства, убийство дружественных нам урлов и нарушение Закона о Вечности Сословий.

— Я не признаю этих обвинений!

— Подсудимый, — вновь прогудел судья Коррадо, — если вы будете спорить с судом, то я приговорю вас не только к смертной казни, но еще и к пыткам.

Это было сказано с такой обыденной простотой, что слова застряли у Тристана в горле.

— Слово для изложения обвинения предоставляется королевскому прокурору, господину Петитору.

— Протестую! — вырвалось у Тристана. — По закону мне должны предоставить защитника.

Судья сурово постучал молотком по столу:

— Подсудимый, вам разъясняется, что в моем суде слова «закон» и «протестую» запрещены.

Толстый мужчина скучающего вида вылез из-за своего бюро.

— Оглашается обвинение. — Он уткнулся носом в бумаги. — Обвиняется Сотрофьюр Лысые Колени, безродный гьельд, покусившийся на государственное имущество, находящееся под присмотром сборщика податей Канаста Пронырливого…

Из зала послышались смешки.

— Тихо! — судья все с тем же безучастным видом постучал молотком. — Тихо! Господин королевский прокурор, вы, вероятно, ошиблись.

Петитор поднял голову. Его заплывшие водянистые глазки забегали по залу. Он был похож на мышь, которая тайно подъедается в богатом доме и смертельно боится, что хозяева заведут кота. Наконец его взгляд остановился на Тристане.

— Прошу прощения, — пробормотал он и принялся копаться в бумагах. — А, вот. Ваша честь, я могу начать?

Судья вновь сделал ленивый жест пухлой рукой, после чего откинулся на спинку кресла. Его нос был теперь направлен прямо на прокурора.

— Ваша честь, — прокурор снова уткнулся в бумаги, — рассматривается дело чрезвычайной важности. Обвиняемый — Тристан Рыжий, находившийся в услужении у кина Бутуза Жирные Ноги. Как было установлено при проведении особых мероприятий, упомянутый подданный его величества Тристан Рыжий в период с апреля по июнь, что в сумме составляет сто двадцать пять дней, осуществлял преступную деятельность на территории Амбинии. Им были произведены следующие преступления: осуществление обмана мирных граждан посредством выдачи себя за заведомо другое лицо, которое, как было установлено при проведении особых мероприятий, является героем народных сказаний, легендарным Рыцарем Бедных. Таким образом, Тристаном Рыжим было произведено нарушение древнего Закона номер три первейшего кодекса Амбинии о Вечности Сословий. Кроме того, Тристан из Ригерда возбуждал беспокойство среди народных масс, которые при виде его осуществляли самопроизвольный выход на улицы и производили совершенно беспричинное ликование. Народные массы, находясь под воздействием слов и поступков обвиняемого, таким образом, сами осуществляли незаконную деятельность, ибо в своде амбинских законов не существует акта, который дозволял бы людям самовольно, без разрешения лиц, облеченных высокими полномочиями, собираться на городских улицах. В-третьих, Тристан из Ригерда обвиняется в осуществлении умерщвления группы урлов, производивших участие в государственных мероприятиях, приуроченных к достижению ее королевским высочеством принцессой Алькортой возраста полных шестнадцати лет…

С каждой секундой Петитор читал все быстрее и быстрее, словно кто-то подгонял его плетью. При этом голос королевского прокурора становился тише и вскоре превратился в едва слышное бормотание. Петитор склонился над своими бумажками и стал похож на гигантскую закорючку. Тристан, поначалу слушавший его с живым интересом, неожиданно обнаружил, что совершенно не улавливает смысла той долгой речи, которую обвинитель бубнил