— Все уже в прошлом…

Ляпнувший не то Птиций прикусил язык и виновато посмотрел на соплеменников. Улыбочки на круглых концовских личиках сделались ненатуральными, но уже через мгновение все вернулось на круги своя.

— Вы ошиблись, комиссар!

— Не желаете шампанского?

— Не откажусь.

— А мы тут собрались старой компанией.

— Поговорить о том о сем.

— О женщинах, конечно.

— На прошлом балу королева Всеслава делала недвусмысленные намеки Птицию.

— У нашего шалуна грандиозные планы!

— Главное, чтобы барон Мечеслав не помешал.

— Шампанское великолепно.

— Благодарю.

— Ваше здоровье.

— Заехали в «Ящеррицу» отобедать?

— Совершенно верно, — подтвердил Сантьяга. — А заодно сказать, что вы напрасно рассчитываете решить проблему Барабао без помощи Великих Домов.

К чести своей, концы справились с потрясением быстро. Отвисшие челюсти захлопнулись, губки растянулись в улыбках, глазки вновь замаслились, но, увы, прежнего задора не чувствовалось. Толстяки, подобно встревоженному стаду баранов, откочевали к письменному столу и попытались издалека сгладить ситуацию:

— С чего вы взяли?

— Комиссар, вы ошиблись!

— А кто такой этот Барабао?

— Вам напомнить? — кротко осведомился нав. Половина концов потупилась, а вторая зашикала на задавшего нелепый вопрос Мурция. Улыбочки растаяли, на лбы накатила печаль, и даже златые цепи на грудях бренчали без радости.

— Он вернулся, — вздохнул Птиций. — Глупо это скрывать.

— Мы пропали.

— Кроме меня и вас, никто еще не знает об этом, — улыбнулся Сантьяга. — И чем быстрее мы справимся с проблемой, тем будет лучше для всех.

Стадо испустило вздох облегчения, вполне сравнимый по мощи с «ветром дикой охоты» — бешеным смерчем, способным сдуть с поля боя фалангу тяжелой пехоты.

— Да!

— Так будет лучше!

— Мы знали, комиссар, что с вами приятно иметь дело!

— Кто-нибудь, принесите еще шампанского! Нам есть что праздновать!

— Но почему вы решили нам помочь?

Умный Мурций не поддался всеобщей эйфории, и, когда до его сородичей дошел смысл вопроса, они вновь сгрудились поближе друг к другу.

— Да, комиссар, зачем вам это?

— Что за благотворительность?

— Что вам нужно?

— Унесите шампанское!

— Мне нужен Барабао, — спокойно ответил нав. — Я пущу по его следу охотников, а когда они доберутся до маркиза, сделаю так, чтобы он никогда больше вам не докучал. Это мое обязательство. Ваше дело — плата охотникам.

— Если он вам так нужен, сами и платите охотникам, — предложил жадный Клаций.

— Хорошо, — пожал плечами Сантьяга. — Вернемся к вопросу через неделю.

— Но…

— А заодно я поделюсь с «Тиградком» мыслями относительно кое-каких событий в игорных заведениях Тайного Города.

Несколько секунд концы нервно переглядывались, после чего Птиций на правах хозяина выразил общее мнение:

— Не надо через неделю. И мыслей не надо. Давайте договариваться сейчас.

— Давайте, — согласился комиссар. — А начнем с того, что пригласим охотника.

— Они наверняка узнали, что Барабао проснулся, — простонал Харций, прихлебывая джин. Третью порцию с тех пор, как он оказался за столиком Захара. — Они ведь все жулики. Во всех семейных казино сейчас проблемы. Я уж не говорю, какая паника творится на Тотализаторе.

— Ну, знают, — рассудительно произнес Треми. — Ну и что?

— Они меня найдут и накажут.

— За что?

— Вот и я не понимаю, за что? — всхлипнул конец. — Дедушка был честным концом, его любили. И уважали. И любили. И уважали… — Епископу показалось, что Харция заклинит, но конец сумел вырваться из ловушки: — Я и подумать не мог, что этот мерзавец спрячет в артефакте Барабао! Откуда мне было знать?!

— Но ведь существует запрет на старые игровые артефакты, — припомнил Захар.

— Вот и я говорю: откуда мне было знать? Подумаешь — запрет! А если денег нет? Да и дедушка ни в чем таком замечен не был.

Треми опасался, что поддатый конец вернется к ругательствам в адрес подставившего его предка, но Харций ограничился коротким:

— Тварь!

И на время присосался к стакану с джином.

Епископ вежливо улыбнулся.

Первое появление Барабао концам удалось сохранить в тайне. Почувствовав опасность, нависшую над семейным бизнесом, легкомысленные толстяки сплотились и приняли радикальные меры: уничтожили все старые игровые артефакты и ввели трехлетний мораторий на производство новых. Маркиз, который мог существовать только в магических устройствах, исчез, и концы решили, что одержали победу. Чуть позже они протащили запрет через канцелярии Великих Домов, и отныне, обнаружив на своем чердаке старинный шулерский артефакт, вам следовало в обязательном порядке сдать его за небольшое вознаграждение в Службу утилизации.

— Одним словом — я в дерьме, — резюмировал Харций. — И душу тебе раскрыл, потому что в дерьме. Прости. Но я должен был с кем-нибудь поделиться. Так тяжело носить ее в себе… в смысле: его в нем. То есть: их в нас…

— Я понял, что ты имеешь в виду, — кивнул Захар.

— Правда?

— Честно.

— И ты мне поможешь?

— Каким образом?

— Поймай этого мерзавца…

— Твоего дедушку?

— Нет, Барабао. Поймай и засунь куда-нибудь. Тогда они его не найдут и не узнают, что это я его выпустил.

Официант принес еще одну дозу можжевелового топлива, Харций замолчал, не желая говорить о страшных тайнах при посторонних. Захар бросил взгляд на часы — Сантьяга задерживался — и продолжил разговор:

— Откуда он вообще взялся?

— Кто?

— Барабао.

— А-а… это поучительная история. — Конец хлебнул джина. — Долгая и нудная.

— У нас есть время.

Харций вздохнул, сделал еще один глоток, размышляя, стоит ли выдавать чужаку семейные тайны, но пересилил себя — в Захаре конец видел единственную надежду на спасение.

— Все началось в начале двадцатого века. Ну, ты помнишь, как тогда жили: у челов то революции, то войны мировые, то в Сибирь что-то падает, то еще что-нибудь. Как на вулкане, одним словом…