Австро-Венгрия тайно от Германии давно вела переговоры с Францией и Англией о сепаратном мире, добиваясь лишь сохранения своих довоенных границ. Союзники благосклонно восприняли австрийские предложения, но все дело испортила Италия, которая не хотела ни в коем случае оставлять Австрии Триест, Далмацию и Трентино. Конечно, Парижу и Лондону ничего не стоило надавить на итальянцев, но западные демократии совсем не стремились спасать габсбургскую монархию. В официальных кругах Антанты постоянно ходили разговоры о переговорах с Тройственным союзом. В ноябре 1916 года один из лидеров консервативной партии лорд Ленсдаун подготовил и представил на обсуждение английского парламента специальную записку, в которой доказывал необходимость скорейшего соглашения с немцами о сепаратном мире.

Наконец, 12 декабря 1916 года Германия через нейтральные страны обратилась к державам Антанты с мирными предложениями и опубликовала официальный документ о заключении мира. В этом документе берлинские «миротворцы» выдавали себя за миролюбивую державу, желающую «прекратить кровопролитие и положить конец ужасам войны». Однако условия мира выглядели издевательски для всякого здравомыслящего человека. Германия не желала отказываться от оккупированной ею европейских территорий на Западе и на Востоке, от претензий на колонии и даже требовала уплаты контрибуции за понесенные военные расходы. Понятное дело, 31 декабря правительства Антанты отвергли «мирные» предложения Германии и заявили о неприемлемости заключения мира до тех пор, пока Германия не уйдет с захваченных ею территорий в Европе, и до получения гарантий, что германская агрессия больше не повторится. В январе 1917 года германское правительство послало президенту США Вудро Вильсону ноту с мирными предложениями. Вильсон выступил, было, в роли посредника в заключение мира «во имя человеколюбия и интересов нейтральных стран», но новые предложения немцев ничем не отличались от декабрьских, и союзники ответили отказом.

Во всей этой возне с мирными, в том числе сепаратными, переговорами ясно просматривается со стороны Германии попытка затянуть перерыв в боевых действиях, внести раскол в ряды Антанты и выйти по возможности из войны «с честью». Страны же Антанты, зная о положение дел в коалиции Центральных держав, надеялись-таки одержать в 1917 году полную победу над Германией. По большому счету им было нужно именно военное поражение Германии, чтобы устранить не только политического, но и экономического противника на долгие годы, а может и навсегда. Что оставалось делать? Воевать в соответствии с новыми планами на кампанию 1917 года.

Германия и не отказывалась от войны и напрягла, казалось, последние силы. После потерь в кампании 1916 года германский Генеральный штаб уже не мог рассчитывать на достижение быстрой победы на сухопутном театре боевых действий. Германцы и их союзники больше не могли наступать ни на западе, ни на востоке, ни на юге и перешли к стратегической обороне на всех фронтах, готовясь отразить наступление армий Антанты. Верховное командование в Берлине еще надеялось на некую палочку-выручалочку и видело эти надежды в «неограниченной подводной войне». Хотя совершенно понятно, что неограниченная подводная война средство могучее, но не решающее. Можно нанести чувствительный удар по экономике Англии, но невозможно выиграть войну. Тем не менее берлинские стратеги уверили себя в том, что «неограниченная подводная война является последним средством закончить войну победоносно, не затягивая ее до бесконечности». Коронный совет Германской империи принял решение об объявлении «беспощадной» подводной войны, и 9 января 1917 года вышел указ Вильгельма о начале такой войны с 1 февраля. Об этом, кстати, немцы известили американцев в своей ноте, о которой мы уже говорили. Но это трудно ощущаемая подводная война, а что делать на сухопутье?

Для отражения неизбежного наступления Антанты прежде всего нужно напрячь ресурсы, увеличить производство вооружения, боеприпасов, средств снабжения армии. Мы уже говорили о драконовском законе по обязательной трудовой повинности. К нему в добавление пришлось из армии вернуть на производство 125 тысяч квалифицированных рабочих, и план расширенного производства вооружения, под названием «программа Гинденбурга», заработал. Сам фельдмаршал в этом ничего не смыслил, но уж очень он был популярен в германских массах, которые видели в нем, и совершенно напрасно, спасителя Германии. Производство снарядов в Германии увеличилось по сравнению с 1914 годом в 15 раз, тяжелых орудий – в 20 раз, легких орудий – в 200 раз, пулеметов – в 250 раз. Гораздо сложнее обстояло дело с личным составом действующей армии. Людские резервы Германии и ее союзников были исчерпаны полностью, несмотря на полное снижение требований к физическому состоянию призывников. Не призывали разве что только калек. К весне Германии с большим трудом удалось добавить к резерву всего 13 полнокровных дивизий. Очень мало! Попытка немецкого Генштаба сформировать польскую армию из 15 дивизий провалилась. Удалось набрать так называемый польский легион всего– то из 1500 человек под командованием хорошо нам известного Юзефа Пилсудского. Легион этот на русских фронтах постоянно терпел поражения. Во многом из-за нехватки сил и резервов германскому командованию приходилось сокращать, где только можно, линию фронта. Главным предполагался отвод германских войск на линию Зигфрида, о которой мы уже упоминали. «Эти новые позиции представляли собой в действительности отлично укрепленный район, занимавший в глубину 8—10 км, захватывающий отличные наблюдательные пункты с обзором на 20 км и намного сокращавший фронт обороны», – отмечает А. Зайончковский.

Державы Антанты еще меньше переживали из-за срыва мирных инициатив. Их военно-политическое руководство с удовольствием развернуло подготовку к победоносной кампании 1917 года. Оснований для столь оптимистического подхода было более чем достаточно. 331-й дивизии германской коалиции противостояло 425 дивизий Антанты. Общая численность армий Антанты составляла 21 млн человек, а коалиции Центральных держав – 10 млн человек. Только на западном театре военных действий у Антанты было 24 тыс. орудий против 18 тыс. германских. Антанта превосходила Германию по числу самолетов многократно, а по танкам абсолютно. Антанта имела: 35 320 станковых пулеметов, Центральные страны – 18 542; ручных пулеметов – 40 956 и 1500 соответственно; полевых орудий – 19 465 и 12 380 соответственно; тяжелых орудий – 6806 и 3610 соответственно; самолетов – 3163 и 1200 соответственно. И только по тяжелым гаубицам Германия имела преимущество – 7100 против 4670 у Антанты. Цифры более чем впечатляющие! Таким образом, план Антанты был построен на решительном использовании своего превосходства в силах и средствах для победоносного завершения войны в 1917 году.

Что же предполагали стратеги Антанты? Основные положения плана кампании 1917 года впервые были сформулированы генералом Жоффром и направлены на обсуждение союзникам. Обсуждения как такового не случилось. По старой «доброй» традиции предложение русского командования о развертывании операций на Балканах было отвергнуто без всяких разговоров. План Жоффра, утвержденный опять же, как всегда, на совещании в Шантильи 15–16 ноября, предусматривал переход в наступление на всех фронтах наибольшим количеством сил в самом начале года, дабы не упустить, как в прошлом году, инициативы и не дать немцам возможности полностью сформировать те самые 13 резервных дивизий. Жоффр предлагал в зимний период вести активные действия местного характера на всех фронтах, чтобы не дать германцам возможности для нанесения частного удара на любом театре военных действий и сохранения германских резервов для летних операций. А уже летом начать широкое наступление на главных фронтах Запада и Востока. На второстепенных фронтах намечались лишь сковывающие действия. Представители русского командования не поддержали идею коротких зимних ударов, но кто их слушал. Любопытна телеграмма, направленная в этой связи в Петроград: «Все возражения и поправки принимались Жоффром крайне неохотно, и он тотчас переходил к следующим вопросам… Мое впечатление такое, что англичане и французы ведут свою отдельную линию, направленную на оборону своих государств с наименьшей потерей войск и с наибольшим комфортом, стараясь все остальное свалить на наши плечи и считая, что наши войска могут драться даже без всего необходимого. Они для нас не жертвуют ничем, а для себя требуют наших жертв и притом считают себя хозяевами положения». Совершенно справедливая оценка действий западных союзников. План приняли, но его осуществлению помешали совершенно непредвиденные события.