– Я не знаю, что мне теперь делать, – хрипло призналась Кива.

– Тебе и не надо ничего делать, – отозвался Джарен слабо, сползая все ниже по известняковой стене. – Ты как-то сказала, что миру нужны такие люди, как Типп, потому что здесь он угасает. Так вот я считаю, что к тебе это тоже относится. – Он тихо закончил: – Я ничего от тебя не жду, Кива. Просто хочу, чтобы ты жила. Была свободна. А для этого тебе нужно выжить.

Кива закрыла глаза, всей душой желая, чтобы его слова сбылись. А они могли, ведь до их исполнения было рукой подать. Надо было лишь пройти последнее испытание, и тогда у Кивы будет все, чего ей желал Джарен, все, о чем мечтала она сама.

– Тогда, думаю, надо поскорее найти выход из тоннелей, – сказала Кива, проглатывая слова от избытка эмоций. Она подняла веки и перевела взгляд на темный проход: что-то подсказывало ей, что ее глаза сверкают, переполненные чувствами к Джарену. – Но времени у нас осталось немного. А Рук явно был убежден, что мы здесь умрем.

– Мы запросто уложимся в час, – успокоил ее Джарен. Кива взглянула на него с удивлением, и он добавил: – Руку не стоило отправлять меня с тобой. Он же буквально даровал тебе спасение.

Кива подняла бровь.

– Прозвучало высокомернее, чем я рассчитывал, – Джарен снова зарделся. – Я только имел в виду…

Он смущенно пожал плечами, но этот жест дорого ему стоил. С тяжелым стоном Джарен замолк и опустился по стенке почти до земли.

– Что с тобой? – Кива наконец нашла в себе силы спросить. – Спина болит?

Но она видела, что это не спина, иначе бы он держался не за живот.

– Все хорошо, – тяжело дыша, Джарен попытался подняться обратно. – Мне просто нужна минутка.

Кива шагнула к нему.

– Дай посмотрю.

– Все хорошо, Кива, – повторил он. – Правда, ниче…

– Дай. Посмотрю, – перебила она самым своим строгим лекарским голосом.

Джарен не стал возражать вновь, но осел на землю и прислонился плечом к стене, стараясь не трогать ни спину, ни перед.

– Что случилось? – спросила Кива, на несколько минут забыв о захлестнувшем ее море эмоций, чтобы сосредоточиться.

– Мясник оставил мне подарочек на прощание, – скрепя сердце признался Джарен.

Желудок у Кивы перевернулся. Она встала перед Джареном на колени и медленно и аккуратно потянула за край рубахи. Разум ее боролся с сердцем. Сантиметром за сантиметром, она приоткрыла пояс его штанов, затем торс, и затем в свете огня увидела, что сотворил Мясник.

У нее перехватило дыхание при виде глубоких разноцветных кровоподтеков, и Кива взметнула взгляд на Джарена. Тот неотрывно наблюдал за ней в ожидании вердикта.

«Не думай о нем как о принце, – велела себе Кива, зная, что именно так бы сказал ей отец. – Думай о нем даже не как о Джарене и уж точно не как о Валлентисе. Думай о нем как о пациенте».

– Давай-ка посмотрим, что у нас тут, – со всей возможной беспечностью проговорила она и нежно приложила пальцы к его коже.

Джарен зашипел, и Кива, резко отдернув руку, озабоченно на него посмотрела. Она едва к нему прикоснулась.

– Извини, у тебя просто пальцы холодные, – пристыженно объяснил Джарен. Выглядел он не менее смущенным.

Кива бы рассмеялась, не чувствуй она себя настолько ранимой после всего, что они только что обсудили.

– Не все, знаешь ли, умеют огонь из рук пускать, – съязвила она, но все же потерла ладонями друг о друга, прежде чем снова дотронуться до Джарена.

Как можно осторожнее она надавливала на синяки, чтобы определить, могут ли они чем-нибудь грозить. Вопреки всему Киве не хотелось причинять Джарену боль, и сердце ее сжималось каждый раз, когда она нажимала слишком сильно и у него учащалось дыхание или сжимались мышцы.

Кива понятия не имела, кто из них радовался больше, когда в конце концов она отсела и объявила:

– Несколько трещин в ребрах, но думаю, внутреннего кровотечения нет. Но мы за тобой на всякий случай присмотрим.

– То есть ты не оставишь меня здесь одного умирать?

Он шутил, но в его глазах Кива заметила искру беспокойства. Вряд ли он волновался, что она на самом деле бросит его в подобном состоянии – скорее задавался вопросом, не согласится ли Кива с обиды с его предложением.

Кива не стала его обнадеживать.

– Наклонись вперед. Посмотрю твою спину.

– Все хо…

– Если ты скажешь «все хорошо», я тебя и вправду здесь оставлю.

Джарен мгновенно наклонился, и Кива задрала ему рубаху еще выше. При виде его спины ее сковал лед и вместе с тем внутри разгорелось пламя. Даже после двух недель широкие глубокие раны затянулись лишь частично. То, что натворил Мясник… раны, которые он нанес Джарену…

– Понемногу заживают, – выдавила Кива, пытаясь задушить в себе гнев. И чувство вины. Она провела пальцами по одному из рубцов, и Джарена пробрала дрожь. – Однако, похоже, все еще болят.

– Оно того стоило, – тихо произнес Джарен, отчего сердце Кивы подпрыгнуло. Прочистив горло, Джарен добавил: – Но да, ощущения от них не самые приятные. Особенно когда ходишь.

Он не стал упоминать о том, что им обоим и так было прекрасно известно: последние побои Мясника только усугубили боль.

Помочь ему Кива никак не могла и уже собиралась опустить рубаху, как вдруг под свежими ранами заметила один из старых шрамов. Чтобы хоть как-нибудь отвлечься от разъедавших ее чувств по поводу новых ран, Кива коснулась пальцем старой. Джарена снова бросило в дрожь, но когда Кива подала голос, он застыл:

– Ты говорил, это сделал кто-то из твоих близких.

Джарен отодвинулся от нее и сам опустил рубаху.

– Забудь, что я говорил.

Забыть?

Забыть?

Он же наследник престола, один из самых охраняемых людей во всем королевстве. А его кто-то избивал. Третировал. И Джарен ей предлагает об этом просто забыть?

– Нет, правда, – твердо уверил Киву Джарен, увидев выражение ее лица. – Давай не будем об этом.

Глаза Киве застила красная пелена.

– «Не будем об этом»? – повторила она. В ней снова закипал гнев. – Ты готов рассказать мне о своей магии, своем титуле, своих тайнах и запретных планах, но не об этом?

Джарен молчал.

Все с нарастающей яростью Кива ткнула ему пальцем в лицо:

– После всего, через что мы с тобой прошли! После Ордалий, после этих богами проклятых отравлений, о которых, как обещала Наари, твоя семья позаботится, после всего этого ты хочешь, чтобы я…

– Хорошо, хорошо! Это была моя мать! – крикнул Джарен.

Его слова эхом пронеслись по тоннелю, и Кива отшатнулась.