Келлз запустил пальцы в волосы, и девушка увидела, как вмиг постарело и осунулось его лицо.

— Да, я вас отпускаю. Более того… — Он запнулся, словно борясь с собой. Потом взял ее за плечи. — Если вы хотите ехать с ним, я посажу вас обоих на корабль, идущий в Англию.

Каролина смотрела на него и думала, как же он должен любить ее, если после всего случившегося готов отпустить ее с Томасом! Неожиданно все недоразумения и вся горечь, разделявшие их, растаяли словно дым.

— О, Келлз, — прошептала она, — я не хочу покидать тебя, разве ты сам не знаешь?

— Как я ждал этих слов! — тихо произнес он. — В душе я не буканьер и никогда не любил отнимать силой… Умоляю, подумай хорошенько, ведь однажды ты чуть не разбила мне сердце, вряд ли я перенесу еще один удар. В Кристабель я уверен, но что скажет Каролина, решительная девушка, готовая скорее погибнуть, чем смириться? — Келлз изучающе смотрел на светловолосую красавицу в черном платье, которая ответила ему лукавой улыбкой.

— Думаю, я больше Кристабель, чем Каролина, — призналась она.

— Хорошо, — облегченно вздохнул буканьер, заключая ее в объятия. — Слышишь? Это несут к выходу багаж, чтобы погрузить его на судно. Утром мы отплываем.

— Сегодня утром? — Занятая выяснением отношений то с Томасом, то с Келлзом, девушка не обратила внимания на странное оживление, царившее в доме.

— Мы уедем, а лорд Томас пускай немного поскучает на берегу. Хотя я не сомневаюсь, что он сядет на следующий же корабль и отправится в Лондон. Не беспокойся о своих вещах, их тоже скоро отнесут на борт «Морского волка».

— Значит, ты собрался меня похитить? — засмеялась девушка.

— Каролину Лайтфут мне бы еще, возможно, пришлось уговаривать. Но Кристабель — никогда! — Келлз поцеловал ее в лоб. — Она принадлежит мне, и я готов сражаться за нее с целым миром!

— Тогда я оставлю себе это Имя, — решила Каролина, прильнув к его груди. — Однако Кристабель — часть той жизни, где синее Карибское море и белый пляж, пассаты и тропические заросли, а Каролина — часть другой жизни. Келлз, не езди в Эссекс, не испытывай судьбу, оставайся здесь со мной.

На его губах снова появилась чуть заметная улыбка, смысла которой она не поняла.

— Значит, ты готова разделить со мной буканьерскую жизнь, все трудности и опасности?

— О да! И обещаю никогда не просить о большем.

Келлз чувствовал себя так, словно выиграл великую битву.

— Это я тоже хотел от тебя услышать, — тихо сказал он. — Но жизнь на Карибах закончилась, мы плывем в Эссекс. Разве ты еще не знаешь, Кристабель? Объявлена всеобщая амнистия, теперь каждый буканьер может вернуться в Англию. Я получу королевское прощение, и мы вместе поселимся в Эссексе.

— Скажи, что это правда! — воскликнула Каролина. — Скажи, что ты не шутишь.

— Не шучу, это правда.

— Тогда в Эссекс, к новой жизни!

Подхватив Каролину на руки, Келлз увидел в ее сияющих глазах такую любовь, что едва не задохнулся.

— До прилива у нас есть немного времени. Немного… но достаточно.

Он понес смеющуюся девушку в спальню, которую приготовил для нее в те дни, когда считал ее навсегда потерянной.

Замирая от восторга, Каролина позволила раздеть себя и наконец вся отдалась наслаждению. В объятиях Келлза она снова услышала музыку… Это ее сердце запело древнюю песню, которая рождается с первым вздохом влюбленных. Постепенно мелодия, словно весенняя почка, набухла, распустилась, зазвучала громче, завибрировала на высокой ноте, опустилась до басов, застонала, вторя голосу Каролины… То была песнь любви, которую подхватил тропический ветер, залетевший к ним, чтобы охладить тела влюбленных, соединить их с этой ночью и друг с другом.

Время страданий прошло, настало время ласк и смеха, время нежности и пылких объятий. Порой казалось, что безудержная страсть утянет на дно, погубит их обоих, но потом их снова выносило на мягкие берега нежной ласки. Вечная мелодия, умиравшая вместе с ними, снова возрождалась и набирала силу, чтобы превратиться в один торжествующий хор.

Никогда прежде они не были так близки, никогда так не любили друг друга, как в эти изумительные минуты, когда восход разрисовывал небо Тортуги розовыми мазками.

— Капитан! — Решительный стук Хоукса оторвал влюбленных друг от друга. — Капитан, нужно торопиться, если вы не хотите пропустить прилив.

Келлз поднял голову, с трудом возвращаясь к реальности.

— Это не последний в жизни прилив! — крикнул он. — Отправимся завтра. У тебя будет время как следует попрощаться со своей девушкой.

В конце концов они встали и пошли в столовую. Завтрак был собран на скорую руку и состоял в основном из фруктов Каролина пожалела, что это их последняя трапеза в экзотическом дворике под шелестящими пальмами, и с грустью посмотрела на попугая, но Келлз ответил, что Полу не подходит холодный климат Эссекса. К тому же птицу очень любила Кэти, остававшаяся на Тортуге из-за Ларса. «Он, конечно, займет покои Келлза, — подумала Каролина. — Ведь они скоро поженятся. Кэти будет завтракать за этим столом. А дом останется открытым для всех англичан, которые поличным причинам решили навсегда остаться буканьерами».

Прошло несколько часов. Вернулся из города Хоукс. Он только что в последний раз повидался со своей рыжей йоркширской красавицей. Она очень нравилась угрюмому великану, но панически боялась океана и потому заявила, что никогда больше не доверится его волнам. Теперь бедняге Хоуксу предстояло возвращаться домой одному. Все эти годы он страшно тосковал по родине и не отдал бы счастья ступить на родную землю даже ради жгучих очей своей прелестницы.

— Капитан, — сказал Хоукс, входя во двор и нерешительно жуя нижнюю губу, — вы не забыли про американского джентльмена? Он ждет в кабинете.

— Черт побери, конечно, забыл! — воскликнул Келлз. — У меня все дела просто вылетели из головы, спасибо за напоминание, Хоукс. — Он встал и подал Каролине руку.

— К тебе кто-то приехал? — удивилась та, стараясь приноровиться к его размашистой походке.

— Вообще-то он приехал не ко мне, а к тебе. Притом еще вчера, и Хоукс устроил его в офицерских казармах. Я все думаю, как мне к нему обращаться?

— Но кто же он? — с возрастающим любопытством спросила Каролина.

— Точно и сам не знаю, — усмехнулся Келлз. — Вроде какой-то виргинский джентльмен. Приехал на Тортугу освободить тебя.

Девушка тут же вспомнила про Неда и Дика. Неужели один из них явился сюда по настоянию матери?

— Между прочим, этот человек называет себя твоим отцом.

Разве Филдинг Лайтфут мог проделать дальний путь, чтобы отыскать ее? Значит, она ему не совсем безразлична! Тут Келлз распахнул дверь в комнату, все стены которой были увешаны морскими картами, и навстречу им из-за стола поднялся высокий стройный человек.