— Конечно, согласна! — ответила Мария. — Если только ты не собираешься к нему присоединиться.

— Нет. Рад признаться, что не в курсе его последних махинаций. Хотя теперь начинаю понимать, почему мой отец был так раздосадован, когда я взял этого скарабея и подарил тебе.

— Этот скарабей был из похищенной коллекции твоего отца? — в ужасе спросила Мария.

— Похоже, что да. Но в то время, клянусь, я думал, что это одна из драгоценностей моей матери. У нее их было так много, да упокой, Господи, ее душу. Отец поручил леди Берлингтон забрать его у меня.

— Тогда-то тебя и поймали с ней, обвинив в…

— С моей стороны была большая глупость поставить себя в такое положение, моя дорогая.

— А с моей — не поверить тебе, — заявила Мария. — Я должна была поверить тебе и в случае с той актрисой тоже, правда?

— Я никогда не дам тебе повода сомневаться во мне, любимая.

Они упали друг к другу в объятия, клянясь в вечной преданности и в то же время вызывая тем самым к ней отвращение. Пенелопу даже чуть не стошнило. Она решила, что никогда не выставит себя такой дурой, если ей когда-нибудь снова посчастливится оказаться в объятиях лорда Гарри. Им есть чем заняться, вместо того чтобы исходить патокой.

Но она была счастлива за Марию. Судя по всему, они с мистером Честертоном не чаяли друг в друге души. Правда, собственное будущее Пенелопы все еще оставалось под вопросом, но она не завидовала Марии. И, несмотря на всю эту сентиментальную чушь, улыбалась вместе с ними.

— А что насчет всех этих артефактов? — справился профессор Олдем, привлекая внимание собравшихся к делам более насущным. — Теперь наверняка их можно вернуть законным владельцам?

Магистрат нахмурился.

— А кто может подтвердить, кто это, сэр? Эти джентльмены утверждают, что предметы принадлежат им.

Он указал на египетских друзей лорда Гарри, которые внимательно изучали оставшиеся в комнате древности, тихо переговариваясь на своем языке.

— Но эти предметы, безусловно, принадлежат им! — воскликнул профессор Олдем. — Как можно в этом сомневаться? Вся документация, необходимая вам для идентификации этих находок, имеется в моих записях и доказывает, что эти предметы не должны были вывозиться из Египта. Их просто-напросто украли.

— А лорд Гарри пытался выкрасть их обратно, и все, — добавила Пенелопа для Энтони, но тут же осознала, что, возможно, поступила бы лучше, если бы держала рот на замке.

Магистрат взглянул на нее с любопытством, сказавшим, что весьма заинтересовался информацией относительно усилий лорда Гарри в похищении предметов.

— Лорд Гарри — наш друг, — сообщил с благодарностью один из египтян. — Все, что он делал, он делал с нашего согласия. Египетский народ перед ним в долгу. Казалось, что ничего этого мы больше не увидим, однако вот она, коллекция, в целости и сохранности.

— Я старался следить, чтобы головорезы Недли ничего не разбили, пока мы паковали артефакты, — сказал профессор Олдем. — Теперь вместо того, чтобы грузить их на корабль, идущий во Францию, мы можем отправить их с вами туда, где им и положено быть. Если только вы не пожелаете сначала все распаковать и проверить.

Египтяне посовещались на своем языке, и второй из них сказал:

— Мы доверяем вам, профессор. Хватит того, что вы отнеслись к нашему достоянию с заботой. Ко всем предметам, кроме этого.

Он поднял фаллос с пола и принялся разглядывать. В поисках повреждений, по-видимому. Затем, вскинув брови, посмотрел на Пенелопу и перевел взгляд на лорда Гарри. Пенелопа почувствовала, что краснеет.

— Ты должен очень хорошо с ней обращаться, мой друг, — обратился египтянин к лорду Гарри с понимающей улыбкой.

Лицо Пенелопы запылало.

— Буду стараться, — ответил лорд Гарри.

Пенелопе захотелось броситься к нему с заверениями, что и она будет к нему хорошо относиться, но Энтони не позволил ей. В этот момент еще и мистер Маркленд вмешался. Подошел к лорду Гарри и похлопал по спине, втиснув между ней и человеком, которого любила, еще одно крепкое тело.

— В какой-то момент я подумал, что ты в силу скудоумия все же всадил себе пулю в лоб, — произнес он.

— Прости, что разочаровал, — ответил лорд Гарри, все еще злясь на своего единокровного брата.

— Ты жалкое подобие джентльмена, раз втянул в это нашего отца и мисс Растмур, но должен признаться, что не хотел бы видеть тебя покойником.

— Если проживу долго, возможно, искуплю свои прегрешения, — заметил лорд Гарри.

— Будем надеяться, — ответил его брат.

Мужчины хоть и не упали друг к другу в объятия, но, насколько могла судить Пенелопа, с их стороны это был огромный шаг вперед. Было ясно, что они все еще злятся друг на друга за что-то, имевшее место в прошлом, но по крайней мере уже не испытывают вражды друг к другу. Теплого примирения, конечно, не произошло, но Пенелопа была рада, что между братьями возникло хоть какое- то подобие согласия.

— Идем, — сказал ей Энтони, напомнив, что стоит рядом и отвечает за ее благополучие. — Нам пора идти.

К сожалению, у нее не было повода для возражения. Им действительно было пора идти. Она уже рассказала магистрату все, когда вернулась домой в повозке старьевщика. Остальное он видел сам. Если у него возникнут еще вопросы, он сможет навестить их завтра дома. Держать матушку в неведении и тревоге дольше не было причины.

— Ладно, — согласилась она, позволив Энтони вывести ее из комнаты.

— Постойте! — крикнул им вслед лорд Гарри.

Она обернулась. Он смотрел на них… на нее. Пенелопа не знала, как понимать выражение его лица. Как беспокойство, возможно? Но о чем он мог сейчас беспокоиться? Его отцу ничто не угрожало, с египетскими друзьями разобрались, и даже с мистером Марклендом произошло примирение. Что-то еще осталось? Они упустили что-то серьезное?

— То, что я сказал, — правда, Пенелопа, — произнес он тихо, глядя ей в глаза.

В первый миг его слова озадачили ее.

— Я действительно люблю тебя, — продолжал он.

О! Милый, милый человек. Она тоже его любила, и он должен был узнать об этом. Чтобы не было никаких сомнений и без всяких там кодов. Отделившись от Энтони, она направилась к нему сквозь толпу и буквально бросилась к лорду Гарри в объятия.

— Я тоже тебя люблю! — сказала она и зарылась лицом в его теплую грудь, прижавшись так крепко, что понадобилась бы сила не только Энтони, но и египтян, чтобы оторвать их друг от друга.

Правда, никто не стал вмешиваться.

Лорд Гарри крепко прижал ее к себе и поцеловал в волосы. Энтони кашлянул.

Учитывая, что это был единственный звук в притихшей комнате, Пенелопа осознала, что на них смотрят. Взглянув украдкой, она убедилась, что не ошиблась. Мария выглядела сконфуженной, но на ее сердито сложенных губах уже появилась улыбка.