разбавляют, такие-сякие! Средь бела дня грабят!» Я чуть не сдох под одеялом от смеху! К отцу доберусь, расскажу ему, вот похохочем!

Витька основательно готовился к побегу. На поездах ему ни разу не удавалось уехать дальше первой же большой станции. Теперь он решил идти до Одессы пешком. Сразу же после учебного года и отправиться. Про то, что можно путешествовать пешком по всей стране, он прочитал в газете. Один дедушка, оказывается, за полгода от Москвы до Дальнего Востока прошел!

— Вот бы с таким мировым дедом идти! Вот это был бы резонанс! — мечтал Витька и сговаривал Саньку. — Представляешь? Идем мы с тобой от села к селу потихонечку. Мимо машина — вжжиг! Бац — затормозила! «Куда, ребятки, путь держите?» — «В Новопокровку, к бабушке с дедушкой». А про Новопокровку эту надо заранее узнать. «Садитесь, подбросим!» Говорят, деревенские люди добрые. Сели, поехали! И так далее, и тому подобное. А места кругом все новые! Природа меняется, сам знаешь: сперва леса, потом лесостепи, степи, и вот — субтропики! Пришли! Черное море перед глазами! Белые корабли! Я маленький был, а помню, как папка показывал мне белые корабли, — ох и красиво! Мой папка моряк! Устроит меня в мореходку, выучусь тоже на моряка, и будем мы с ним вместе плавать по морям-океанам! Гармонично! И тебя устроит, он такой!

Санька пока отмалчивался или бубнил в ответ: «Там видно будет!»

На всякий случай они старались больше ходить пешком. Особенно в те дни, когда Санькин отец был в поездках. И на всякий же случай Санька тоже стал копить деньги, прикарманивал по пятакам, экономил на завтраках. Признаться, ему не очень хотелось добираться пешком до самой Одессы. Но привлекала мореходка. Может, и правда Витькин отец устроит их. Вот бы стать капитаном дальнего плавания! Это вам не водитель трамвая или машинист какой-нибудь! Капитан дальнего плавания! А то — «пенек… пенек…».

— Вот слушай, а то, может, не веришь. Письмо мне от папки! — сказал однажды Витька и достал из портфеля тетрадный листок. «Здравствуй, сынок Витя, — прочитал он. — Как ты живешь? Я тебе долго не писал: ходил в загранку. Витя, приезжай ко мне, я тебя устрою в мореходное училище, где на капитанов учат. И поплывем мы с тобой по морям-океанам! Сынок, помни: только тот хороший человек, кто помогает детям, старикам, всем слабым, а также птицам и зверям…»

— Так и написал? — удивился Санька.

— А что? — насторожился Витька. — Так и написал!

— Один мой знакомый тоже такие слова говорил, — сказал Санька и посмотрел вдаль, где виднелось трамвайное кольцо.

— Хороший, значит, он человек, — сказал Витька, убирая в сумку письмо. — Как мой папка.

Санька промолчал. Давно он не видел Ваню. Стыдно потому что. Вдруг Ваня спросит про ту историю с замшей? Чтобы Ваня узнал, что он, Санька, на учете в милиции? Да ни за что на свете!

А вскоре после этого поехали они с Витькой в город на трамвае — присмотреть маленькую палаточку. Только устроились поудобнее у окна, как вдруг услышали:

— Товарищи пассажиры! Мы проезжаем совершенно юный район. Недавно здесь был пустырь, заросший бурьяном, а теперь…

Ваня! Санька, забыв про все на свете, вскочил и хотел было кинуться к кабине, но Витька крепко ухватил его за рукав и зашептал испуганно:

— Надо удирать, Санька! Поскорее!

— Почему?

— Потом расскажу! Пошли! С задней площадки выскочим! — А когда вышли, Витька рассказал: — Я тоже знаю этого Ваню, он меня в кабине катал, а я… Раз он вышел стрелку перевести, я не удержался и сгреб всю мелочь из его баночки. Хотел в карман — и удрать. А он увидел, поймал, ну и… Вот такой резонанс…

У Саньки даже губы побелели и сжались от злости и обиды: так вот, оказывается, какой у него друг! А может, и сумочку ту — как ее? — косметичку ту, с приключениями, тоже он? И Санька задохнулся от гнева:

— Где? — шагнул он к Витьке. — Где? Говори, гад! Ворище! Где та сумочка с приключениями?

— Какая сумочка? — испугался Витька. — Какие приключения?

— Сам знаешь какая! Где?

— Не брал я никакой сумочки, — отступил Витька.

— Где? Отдавай! — наступал Санька и вдруг ударил Витьку раз, другой. Они упали рядом с трамвайной линией и, катаясь по грязному мартовскому снегу, молотили друг друга кулаками, коленками. Их еле растащили, и они пошли в разные стороны.

Санька шел, ничего не видя впереди, не разбирая дороги. «Предатель! — никак не мог успокоиться. — Вор! В Одессу чуть с ним не пошел!» И вдруг остановился: нет у Витьки никакого отца в Одессе! И не писал отец ему никакого письма. Это он все сам придумал. А слова про стариков, детей, птиц да зверей — это он их от Вани услыхал. И так вдруг стало жалко Саньке друга. Он повернул к поселку и увидел, как медленно, будто нехотя, бредет впереди Витька. Бредет, ни на кого не смотрит, плечи опустились. До самого Витькиного дома шел Санька следом, и в груди его опять рос, рос из маленького комочка шар, раздувался внутри, давил в спину, мешал дышать, лез в горло. И в подъезд, не зная зачем, вошел следом за Витькой Санька. Поднялся по лестнице, а Витька сидит на ступеньке у своей двери, плачет. Санька молча сел рядом.

— Опять закрылись, питекантропы проклятые! — сказал Витька и робко посмотрел на друга. — Сань, ты теперь не пойдешь со мной в Одессу?

— Пойду, — грубо откликнулся Санька и почувствовал, что шар внутри стал уменьшаться, уменьшаться, оставаясь там маленьким живым комочком. — Куда тебя одного. Стащишь что-нибудь — так отделают! Больно я тебя, Витька?

— За Ваню-водителя убить меня мало… А никакую сумочку, Санька, клянусь, в глаза не видывал!.. — И несмело обнял друга за плечи, вздохнул. — Скорее бы лето!

«Ладно, — подумал Санька. — Мы и без его отца в мореходку поступим! — И почувствовал он себя сейчас старшим братом. — Выучусь на капитана дальнего плавания, мамку к себе возьму. Вернется когда-нибудь отец с «режима» своего, а нас — тю-тю…»

Остаток зимы и весну, до самого лета, Санька с Витькой договорились вести себя так, чтобы не получать никаких и ни от кого замечаний. И мать Саньки даже снова устроилась на работу, а отец начал составлять для него план на лето.

И вот этот-то план Санька увидел в первый свой день свободы:

Прочитать десять книг.

Решыть двадцать задачь.

Скласть все дрова в поленницу.

Каждый день поливать цветы и огурци…

«Огурци», — ухмыльнулся Санька. — Ты будешь разъезжать, а я цветочки твои да «огурци»