— Но самое главное, что мы — граждане, Орри. Все трое.

О чем это он? Та, первая палка назначила меня местным жителем со всеми полагающимися правами? Хорошо. Только к ним ведь прилагаются и обязанности, верно?

— Ваше рвение заслуживает уважения, — мотнул бородой Миша, изображая короткий поклон в сторону ронина, — но, как вы, надеюсь, поняли, чрезмерные усилия вовсе не…

— Предосторожности не бывают лишними.

— Не стану спорить. Жаль, что придется отказаться от перекусов на ходу, но так и быть. В конце концов, защита — ваша профессия, а не моя. Значит, придется освежить в памяти кулинарные навыки и… Орри, ты случаем не успел еще заложить коллекцию моих сковородок?

— А она стоящая?

— Вот я тебе сейчас как распишу весь ценник…

Я перестал ловить краем уха их препирания, когда дорога в очередной раз повернула и вывела нас к месту, которое грозило скоро начать мне сниться.

Руины оставались все в том же девственно-нетронутом состоянии, что и в первые минуты после обрушения, разве что теперь одинаково и чуть глянцево поблескивали на всем своем протяжении.

— Их так и не разобрали?

— И не будут пока, — обернулся на мой вопрос Орри.

— Почему? Ведь там же… останки.

— Они будут в полной сохранности, не беспокойся. Все уже законсервировано, видишь?

Да, эта странная пленка. Если приглядеться, заметно, что в ней нет ни одного разрыва.

— А не проще ли было сразу, по свежим следам…

— Участок выставлен на торги, — кивнул Миша в сторону информационного табло на углу. — Кто купит, того и забота.

— А если никто не… так все и будет стоять?

— Ну на крайний случай городской совет изыщет возможности. Но поверь, торопиться с этим не станет.

И значит, я не смогу увидеть…

Но кто-то видеть был должен.

Торги, говорите? Отлично. Хорошая вещь. Удобная. Одна только есть проблема: моя техническая неприспособленность.

— Эй, убивец! Пошуруй тут пальчиком, будь добр.

Молчание и полная неподвижность.

— Я неясно выразился?

Пауза.

— Как ты меня назвал?

— Не нравится? Ну, извини. А я думал, тебе подойдет. Особенно после арены.

— Я никого не убивал.

— А чаяния и надежды достопочтенного Голл-Яна? Да иди уже сюда, не весь же день мне торчать у этой шарманки!

У слов есть крылья — так говорили древние латиняне, не догадывавшиеся о возможностях мобильной беспроводной связи и прочих технологических изысках далекого будущего. И были совершенно правы, потому что вначале всегда возникает слово, и только потом…

Все, чего душа пожелает, но в основном — бардак, разброд и шатание.

Конечно, заслуги в наплыве посетителей могли принадлежать в большей части рекламному объявлению, запущенному в справочную систему Сотбиса, но почему-то более действенной представлялась именно передача информации из уст в уста. Иначе чем объяснить то, что первые клиенты толклись у наших дверей, когда мы только-только вернулись с аукциона?

Их оказалось не смертельно много, но все же больше, чем ожидал даже воодушевленный Боря. И всем требовалась помощь.

Иногда тело и дух мои «родители» врачевали одновременно, наперебой задавая вопросы каждый в своей сфере, но чаще болящие во главу угла ставили что-то одно, и мне приходилось переходить из кабинета в кабинет, дурея от потоков информации, обрушивающихся на мои бедные уши.

С Мишей было немного проще: изо всех возможных болезней в девяноста девяти процентах случаев пациенты жаловались либо на блуждающий склероз, либо на рассеянный артрит. Впрочем, оба этих недуга не имели ни малейшего отношения собственно к сердечно-сосудистой системе или суставам, потому что уровень местной медицины позволял…

Это огорчало больше всего, кстати. Пресловутый второй контур, физическую природу которого я, наверное, не смогу понять никогда, в самом деле вывел инопланетное человечество на новый виток спирали развития. И одновременно вернул к тем принципам, что существовали в очень отдаленном прошлом.

Лечили теперь не отдельные органы, а весь организм сразу. Целиком. Единственно, что за состояние плоти отвечали одни настройки контура, а за душевное равновесие — другие. Первым как раз занимался Миша, и его работа еще немного напоминала действия знакомых мне врачей. Боря же не лечил, а творил. В прямом смысле этого слова.

Я вроде не должен был удивляться, потому что уже имел счастье видеть энергетические проявления второго контура на примере Васи и той белесой зазнайки, но все равно калейдоскоп красок и форм поражал.

У кого-то под кожей бегали светящиеся мурашки, у кого-то сновали змеи. Попадались бабочки, солнечные зайчики, жуки-плавунцы и куча всякой всячины, напоминающей то одну живность, то другую. Одни из них были совершенно неугомонны, другие образовывали статические узоры и только меняли степень яркости свечения. Но при всей внешней разнице суть этой надстройки над обычным организмом была одинаковой. Как одинаковыми были и тревоги наших клиентов.

Происшедшая неприятность с отключением инфополя, оказывается, вызвала очень даже нехилые последствия. Нарушение коммуникационных связей между отдельными индивидами, конечно, напрягало, но представляло собой только верхушку айсберга. Вся прелесть сложившейся ситуации начала проявляться в полной мере, когда выяснилось, что все базы данных, необходимые для функционирования Сотбиса в нормальном режиме, велись, мягко говоря, на разных языках.

Никто из операторов никогда не задумывался, что, набирая последовательность символов, оставляет в общем хранилище запись на своем родном языке. Да и кому это могло прийти в голову, если перевод всегда в наличии и доступен? Вот и получилось, что стройная система вмиг распалась на кучки не связанных между собой фрагментов. Старинные переводчики, конечно, использовались вовсю, но могли скоординировать между собой далеко не все языки, а уж когда в ход идут местные диалекты и сленг…

Свобода информации. И свобода личности, мать вашу. Самоопределение вплоть до отделения. А ведь изначально, наверное, сама идея восхвалялась и превозносилась. Заманчиво ведь, вливаясь в единое информационное пространство, оставаться уникальным носителем? Ага. Вот и допрыгались.

На волоске повисло очень многое. Оборудование жизнеобеспечения, слава богу, функционировало исправно, благо было по большей части почти допотопным. То есть разработанным еще до всеобщей информатизации, а потому ориентировавшимся на стандартные коды и команды. Но все остальное страдало и рыдало.

Полная изоляция от внешнего мира. Даже сигнал о помощи послать невозможно, не говоря уже о том, что ни один корабль не мог стартовать. Вернее, выпихнуть его в космос, конечно, было вполне реально, но дальше-то что? Ни тебе курс проложить, ни в канал войти. А ковылять «на своих двоих» до ближайшего сектора, где инфополе работает…