Мы оседлали коней, выехали из-под широких ветвей. Вся долина казалась покрыта язвами, от костров остались почерневшие ямки, воздух от вони стал тяжелым, ибо зарги не утруждали себя уходить далеко от костра, чтобы испражниться.

Далеко на горизонте тянулась горная цепь. Начиналась на востоке, уходила на запад. Гендельсон сверился с картой — ему начертили в городке, — сообщил, что за теми горами зеленая долина, а за нею такая же горная цепь, только повыше и непроходимее. Там только один проход в бескрайние зеленые земли, что за ним, за хребтом, но его как раз и загораживает Кернель.

Мы ехали без остановок почти до обеда. Сперва двигались по следу заргов, потом те ушли в сторону. Гендельсон тут же вознес благодарственную молитву.

Я приподнимался на стременах, прикидывал расстояние. Сейчас нам ломиться через лес… А он на десятки, если не сотни миль. Все-таки горы далековато. Вряд ли пройдем через такой лес с конями, но и без коней непонятно, как добираться.

Гендельсон вскрикнул:

— Дракон!

Я сперва посмотрел по сторонам, лишь потом вскинул голову. Некрупный легкий дракон с узкими крыльями быстро пронесся по небу. Гендельсон с проклятиями послал коня вперед, я тоже успел увидеть, что дракон как будто натолкнулся на стенку, соскользнул вниз, растопырил крылья и пошел в нашу сторону едва ли не в пике.

— К лесу! — крикнул я.

Гендельсон развернул коня, мы помчались со всей мочи. Дракон опасен даже не огнем, для этого ему пришлось бы снизиться, а на этот случай у меня молот, но вот дротики наездник может метать с любой высоты.

Наши кони неслись, как птицы. Я пригнулся к луке, и вдруг глаз уловил искорку среди зелени. И тут же еще одну…

— Там зарги! — закричал я. — Поворачивай! За мной, вдоль леса!.. Не приближаться…

Гендельсон послушно повернул, мы сделали широкий полукруг и понеслись вдоль леса, постепенно удаляясь от темной стены деревьев. Среди листвы раздался разочарованный вой, и, ломая кусты, на опушку начали выскакивать коренастые существа… ну, почти люди. Пусть даже люди, раз уж в доспехах, на головах шлемы, а в руках палицы, дубины, мечи, топоры.

Дракон снова взмыл, обошел по кругу и снова распластал крылья прямо над нашими головами. Наездник даже не стал бросать дротики. Я все понял, когда заметил, как он машет руками. Да и сам дракон с растопыренными крыльями хороший ориентир: видно, где нас искать.

Ощущение было такое, что мы мчимся по бескрайнему полю, а там появляются кучки заргов. Потом я понял, что это те, кому не нашлось места в огромном лесу, эти расположились на полуденный отдых под открытым небом, где не отыскать даже веток для костра.

Я на ходу бросал молот, рубил мечом, мы неслись почти вслепую, пока Гендельсон не увидел вдали развалины громадного строения… или же просто рассыпавшуюся от старости гору. Он указал мне молча, я кивнул и снова метнул молот. Наши кони храпели, мчались во весь опор. Я оглянулся, заводные не отстают на длинном поводе, земля гремит под их копытами, в глазах ужас, будто знают, что зарги коней едят живыми.

Еще одна группа абсолютно одинаковых существ поднялась с земли, мы уже не могли свернуть, врезались, стоптали. Я рубил в обе стороны, слышались лязг, вопли, дикий крик раненого коня. Оба заводных коня остались в лапах заргов, но мы вырвались, руины все ближе. Теперь видно, что это не то развалины древнего замка, не то заброшенная крепость — начали строить и бросили на полдороге…

С камней поднялись пятеро широких массивных заргов. Я метнул молот, с мечом налетел на второго, молот поймал и ухитрился бросить еще раз. Гендельсон героически рубился сразу с двумя, я слышал сильнейший звон железа по железу, меч у него выбили, щит тоже выбили, но я сразил своего противника, бросился сзади и совсем не рыцарским ударом в спину свалил четвертого.

Последний повернулся, вскрикнул и, бросившись моему коню под брюхо, перекатился там ловко, вскочил и понесся с невиданной прытью навстречу той массе, что неслась за нами следом.

Я попробовал направить коня по камням, конь оступался, жалобно ржал. Гендельсон сполз с коня, я надеялся, что его уже зарубили насмерть, но он с усилием подобрал меч, на щит сил не хватило, повернул по мне озабраленную голову.

— Сэр Ричард… коней придется оставить…

Я молча сорвал с коня мешок с моими драгоценными мечами, свистнул, заорал:

— Пошел вон! Да поскорее, зарги идут, тебя сожрут без соли!

Вороной, словно поняв, сорвался с места в галоп. За ним понесся конь Гендельсона, а мы бросились по камням наверх. Глыбы с округлыми краями — словно морские валуны; что можно строить из таких — непонятно. Гендельсон спешил впереди, потом я его обогнал, но почему-то стало неловко, остановился, пропустил его карабкаться дальше, вытащил меч.

Небо нависало все ниже, ветер дул холодный, северный. Странно чувствовались влажные теплые струи, словно неведомый водоворот захватывал и смешивал разные потоки. За спиной высились пятиметровые стены из крупных блоков. Будь у меня скоростной арбалет, да еще с дальностью стрельбы на километр, был бы смысл укрыться там и держать оборону…

— Похоже, — крикнул я, — мы как кур во щи. Или в ощип, все равно попали…

— Дождемся ночи? — прокричал он сверху.

— А что ночью?

— Ну, ползком…

Умолк, поняв, что сморозил дурь. Заргов здесь как грязи; весь Юг, казалось, двинулся на завоевание Севера. Лемминги чертовы, перенаселение или саранча урожай поела, что все двинулись в поход, пассионарии, видите ли, пламенные…

Первые зарги набежали довольно безрассудно. Я трижды метнул молот, а потом еще троим раскроил головы. Остальные попятились.

Гендельсон залез повыше, оглядывался по сторонам, прокричал, что проклятые зарги и на той стороне, целый лагерь. Я стиснул челюсти, в голове стучит какая-то злая мысль, но мыслить некогда, не до мысления — я как загнанный зверь вертелся в своем узком проходе. Место удобное, выше подниматься бессмысленно, там шире и придется драться с десятком, а здесь — по одному… если только не зайдут сзади. А что им помешает зайти, Гендельсон?

В небе коротко громыхнуло. Далеко впереди разрасталось грозовое облако. Почти у самого горизонта виднеется темная струйка, что соединяет низкие тучи и притихшую землю. Потом струйка вверху стала шире, превратилась почти в воронку, снова вытянулась в жгут…

— Смерч, — сказал я зло. — Только его не хватало.

Гендельсон насторожился.

— Это что за слово?.. Или это имя того дьявольского существа, что было выпущено нечестивыми магами?.. Вот уж действительно мерзкое имя, достойное дьявольского отродья!

— А что за маги его выпустили? — спросил я.

Он пожал плечами.