Шум оживленных улиц Стокгольма снаружи не доносился. Здесь, в стенах здания XIX века, таился покой — словно ничего не случилось за последние сто лет. Казалось, весь дом задержал дыхание. Ни звука не раздавалось с верхних этажей, когда она поднялась на четвертый. Ни звона посуды, ни радио, ни шагов. Едва поднявшись на площадку, Линн увидела табличку на двери. Не без колебаний позвонила в звонок.

Не дождавшись ответа, постучала. Громко и требовательно. Если они весело провели вечер, то наверняка крепко спят. Никто не открыл. Линн приоткрыла щель для писем, прислушалась — может быть, они заняты неким делом. Тишина.

Уже собираясь сдаться и повернувшись к лестнице, она все же достала мобильный телефон и набрала номер. Сигналы уходили в мобильник Беатрис. Поначалу из квартиры ничего не было слышно. Потом раздался слабый звук — гудение от вибрирующего телефона, лежащего на столе или на полу.

Телефон Беатрис.

Никто не снял трубку.

Как, черт подери, она могла оставить свой телефон? Найдя у себя сообщение от Самана, Линн набрала номер Юакима. Прислушалась, приложив ухо к двери, но ничего не услышала.

Никаких звуков.

Никто не ответил.

Линн нехотя стала спускаться вниз по лестнице. Дойдя до нижнего этажа, девушка остановилась. Узкая полоска света пробивалась из-под приоткрытой стальной двери. Дверь в подвал. Войдя в подъезд, Линн не обратила на нее внимания — или же эта дверь была закрыта?

Из подвала доносился глухой металлический лязг. Там кто-то работал. Возможно, сантехник.

Линн поежилась от неприятного чувства и осторожно приблизилась к двери подвала. Беатрис не отвечает. И фамилия на доске — Бергшё. Тут что-то не так.

Что-то произошло? Но ведь Беартис не стала бы говорить с Юакимом начистоту? Обвинять его в том, что он обманул ее, не рассказав, что имеет отношение к следствию. Если он вообще в курсе, что она из полиции. «Боже, да ведь вот как все было!» — сообразила Линн. Не может быть, чтобы Беатрис познакомилась с ним в процессе следствия и все же завела с ним роман. Или что Юаким подумал, будто она с ним только из желания что-нибудь разузнать. Теперь-то Линн поняла, насколько Беатрис важно с кем-то поговорить.

Линн спустилась по лестнице. Звук из подвала прекратился. Но сантехник наверняка еще там. Возможно, он что-нибудь слышал. Шум из квартиры Юакима. Или соседи жаловались на странные звуки. Или он просто видел их, когда они проходили мимо утром.

Поначалу она пробиралась беззвучно, потом стала громко топать, чтобы ее не приняли за вора. Дверь в конце первого коридора оказалась не заперта. Она вела в следующий проход. Линн подумала, что оказалась где-то под тротуаром улицы Сюрбруннсгатан. Она вступила в темноту. Нажала на выключатель, но ничего не произошло. Тогда Линн осветила пустой коридор фонариком в мобильнике. На дисплее высветилось сообщение «Низкий заряд батареи. Осталось 7 %». Она погасила фонарик, пошла на ощупь. Раздался глухой звук. Где-то захлопнулась дверь. Под ногами что-то захрустело. Линн включила на несколько секунд фонарик. Лампа дневного света, разбитая о бетонный пол.

Заколебавшись, она остановилась и прислушалась. Она прекрасно помнила, как вела себя раньше — когда только что вступила в «Антифа». До того, как научилась предусмотрительности, когда еще не умела себя контролировать. Как в тот раз, когда они украли микшерский пульт после концерта одной из рок-групп «белой власти»[62]. Они не потрудились проверить, действительно ли организаторы концерта уехали, и их чуть не задавил микроавтобус, кинувшийся за ними в погоню. Или во время блокады порноклуба на Дёбельсгатан, когда перед ними внезапно затормозила огромная черная машина и двое гигантских мужиков в костюмах избили их железными трубами.

Она поколебалась еще, потом приняла решение. Она вернется с Рикардом или Эриком. Вряд ли Беатрис находится в темном подвале. На ощупь она пробралась назад, ведя рукой по стене. Зажгла фонарик в мобильном на последнем отрезке коридора и поднялась по лестнице.

И тут натолкнулась на преграду.

Дверь захлопнулась.

Ее нельзя было открыть изнутри. Только карточкой или таблеткой. «Проклятье, — подумала она. — Только не говорите мне, что я застряла в этом чертовом подвале. Это почти такая же глупость, как переспать с Юакимом Риджлейком. Она достала телефон. «Нет сети». Она постучала в дверь. Оглянулась в полной фрустрации. В углу валялись пустые банки из-под краски, перепачканные шпатели. И острый мастерок. Может быть, попробовать им? Острие мастерка вошло на несколько миллиметров, не достигнув замка. Отчаявшись, она засунула мастерок в задний карман и пошла обратно. Где-то должен быть запасной выход.

Подвальные ходы сменяли один другой. Все было затемнено, все лампы извлечены. Что-то тут явно нечисто. Но воры, похоже, уже сбежали. Время от времени она подсвечивала фонариком в мобильнике и осторожно пробиралась к следующей двери. Всего лишь на пару миллиметров — больше мощную железную дверь было не сдвинуть. Разбежавшись, девушка ударила в дверь плечом. По другую сторону что-то упало на пол, и дверь приоткрылась. Линн посветила мобильным телефоном. По левую сторону — ровная бетонная стена. С другой стороны — подвальные отсеки, затянутые стальной сеткой. Проходы, ведущие в сторону, — там тоже хранилища. Линн протиснулась в следующий дверной проем, оттолкнув штабель автомобильных покрышек, блокировавший проход. Все это время она держала перед собой мобильный телефон. Только бы не выскочил навстречу какой-нибудь наркоман под кайфом. Но никакого движения в подвале не наблюдалось.

Линн сделала еще пару шагов вперед.

И тут телефон умер.

В темноте она различила слабый зеленый свет. Он пробивался из последнего бокового коридора. Линн двинулась туда, ведя рукой по бетонной стене, чтобы ни обо что не споткнуться. Стальные края заставили ее остановиться. Дверь. Звук вентилятора над ней слышался отчетливо, когда она встала рядом. Она подняла руку. Мощная вытяжка. Возможно, с улицы. Или из вентиляционной трубы. Внезапно она буквально подпрыгнула от неожиданности. Раздались звуки. Кашель по другую сторону от вентилятора. Линн схватилась за ручку массивной железной двери. Закрыто. Никто не открыл, когда она принялась колотиться в дверь. Кончик мастерка не удалось вставить под язычок замка.

Удушливой волной накатил страх. Линн бесшумно поспешила к едва различимому свету в конце коридора. На полной скорости завернула за угол и увидела зеленую табличку запасного выхода на двери чуть вдалеке. «Yes!» — подумала она. Мигая от зеленого света, она двинулась вперед, выставив перед собой руку, чтобы ни на что не наткнуться.

Удар последовал из ниоткуда.

В руке что-то хрустнуло, когда об нее со всей силы ударился металлический предмет. Однако боли Линн не почувствовала — пока в темноте не зажегся свет фонарика. Белый свет ударил ей в глаза словно лазерный луч. Она вскинула вторую руку, но слишком поздно. Удар кулаком пришелся ей в лоб. Ноги подкосились, она рухнула вперед. Ладони обожгло, когда она приземлилась на шершавый бетонный пол. Инстинктивно девушка откатилась в сторону, поднялась на колени и нащупала в заднем кармане мастерок. Выбросив вперед руку, она прицелилась чуть выше фонарика. Острие попало во что-то мягкое. В лицо Линн полетели брызги крови. Фонарик ударил ей в живот словно молот. Она сложилась вдвое, била мастерком по темноте, но промахивалась. Следующий удар пришелся ей в висок. Голова впечаталась в бетон. Все почернело.