Я притихла, не решаясь прервать повисшее молчание. Риан ушел куда-то глубоко в себя, явно в прошлое, даже выглядел изменившимся и вроде выцветшим. Впрочем нет, просто морщинки у глаз почти стерлись. Сон позволял приметить, что стал он отчетливо моложе, волос явно потемнел. Поймав мой оторопелый взгляд, долгожитель чуть усмехнувшись тряхнул головой и стал прежним, привычным. Зато я все моргала, ошарашенно пытаясь поймать ускользающее видение: на миг мелькнувшего у края сознания светловолосого арага, очень напоминающего известно кого. Только взгляд более спокойный, внимательный. Хотя араги, а тем более – дети дракона, живут долго. Может, и бешеный Най со временем остепенится.

Я снова пригляделась-вчуялась, окончательно убеждаясь, что сон, конечно, мой, но вот яркое, зримое воспоминание чужое – Риана. Не зря он так хмуро на Ная смотрел!

– А как ты выбираешь оружие для воина? – подозрительно уточнила я. – Вот тому же Наири, порылся в своем сундуке в потемках и раз – достал…

– Какое в руку прыгнет, ошибки случаются редко. Особенно когда пришедший и как боец хорош, и человек стоящий, – пожал плечами долгожитель, с подозрением рассматривая свою ладонь. – Только с вами обоими все чудно получается. Кто твоего арага первый назвал белоглазым демоном?

– Дари, кажется, – я попыталась восстановить родословную. – Сын брата нынешнего Агимата.

– Не кажется, – почти сердито бросил он. – Я этого Годэя долго выспрашивал, как до Агриса добрался, всерьез он сказал или так, сравнил-польстил. Твердит – всерьез. Вот я сижу теперь, как ты сказала, старый ящер, и думаю: до какой степени всерьез, если мне Жнец в руку лег? Так и отдал, не глядя, только потом посмотрел мельком и понял, что его. Поздно было отнимать. Думал, сам вернет, не придется по руке… но – снова вышло не по-моему, а совсем наоборот.

– Ой-ой… – удивилась я, он кивнул и отвернулся. Пришлось виновато сменить тему. – Значит, ты у нас мастер… хорошо, удачно. Выходит, именно ты обязан внедрить в голову Карна идею Академии, если Великий вернется! Ну, особого места, где из молодых дикарей делают мастеров. Даже не спорь, дело решенное, будет тебе, с кем поговорить. К тому же у людей с любопытством все нормально, хватит уже на телегах кататься. И довольно темнить, ты ведь постоянно читаешь мои мысли?

– Нет, только общие картины, образы… Как иначе можно говорить с драконами? И читаю, и посылаю. Правда, я давно не говорил с крылатыми родичами и отвык от мысленной речи. Они слов не хотят слушать, языков не учат, но обладают огромным талантом понимания сути. Да и другие существа… – замялся он. – Это тебя обижает?

– Нет. Меня зверски злит то, что временами из тебя надо клещами вырывать даже незначительные фрагменты ценных сведений. И обидно, и стыдно. Вроде я злодейка, с ножом к горлу лезу…

Он насмешливо прищурился, разворачиваясь ко мне. Ага, нашла, кого пугать ножиком. Зато позабавила – это видно. Он явно оттаял и окончательно убедился, что скрыть нечто самое-самое удалось. Вижу – и не могу вытянуть. Хоть плачь. Впрочем, глупости. Не стану я истерики закатывать, раньше надо было практиковаться в этом женском искусстве. Засмеёт…

– Ладно, разобрались, – грустно признала я срыв нового этапа допроса. – Как кот?

– Отлично, ему-то что. Изгнал выдру.

– Ты не переживай слишком, хорошо? Загадки, тайны, совпадения – пусть их, не страшно. Сам говорил, я везучая.

– Слышала?

– Да. Смотри на все проще, обойдется. Не стоит так изводить себя. Тот же Най все это время думал, как сказать мне, что чуть не убил у озера. А ты будешь думать, как не сказать…

– Я постараюсь, – он чуть улыбнулся. – В прежнюю жизнь не тянет?

– Нет. Даже странно, но – нет. Там было очень много людей вокруг. Таких чужих, безразличных, по шаблону скроенных. Мы не успевали друг друга рассмотреть и уже бежали дальше, жили очень торопливо, наспех. И в то же время рутинно: день за днем, один маршрут, одно расписание. Я уже и не всматривалась в окружающих. Здесь все меняется ежедневно, и с утра нет уверенности даже в сегодняшнем вечере, но люди куда ярче и живее. Это подарок вашего дракона, научившего меня видеть то, что раньше оставалось незамеченным и неоцененным?

– Да, подарок, – вздохнул он неопределенно, принимаясь за прежнее, то есть явно напуская свеженького тумана. – Ты же снавь.

– Тут у меня так быстро образовались и друзья, и близкие люди. – Покладисто не заметила я его недомолвки. – Целый Агрис родичей, заботливых до…

– Был, знаю, – охотно кивнул он. – Закормили, задарили, даже нагрузили советами.

Мы посидели еще немного, перебрасываясь ничего не значащими фразами, я рассказала про морскую собаку. Наконец пришло время прощаться. Риан отпустил меня с явным облегчением. Я пошла прочь, напряженно размышляя, кто, кроме этого интригана, хоть что-то может знать про загадочную жемчужину в кармане моих “сонных” джинсов? Он недоговаривать разучился, пожалейте бедняжку и упустите еще одну тайну!

Подарок, как же! В своем стиле наш айри: тяжко вздыхает, туманно намекает – и замолкает.

Наверное, ответ знает только Великий, но как к нему-то попасть на прием? Риан точно не скажет, хотя сам, ясное дело, вовсю пытается пробиться туда, в неведомое и жутковатое заточение. Не зря ведь устроился на этом алтаре, используя без спроса мой сон и мой дар. Не зря он сказал, что дорогу я не знаю, следы путал. Ведь я тоже однажды была совсем рядом – когда второй раз угодила в Радужный. Может, все действительно упирается в правильный выбор места? Тогда это место мне известно. Но пока надо доставить мальчика к родным.

Утро уже вздыхало, потягиваясь лучами к горизонту, когда на мою поляну вывалился полумертвый араг. Беда с ним, да и только.

* * *

14 – 20 сентября. Наири.

Наири проснулся в холодный предрассветный час, нехотя вплетая сознание в реальность. Исчезли ива у пруда, ночной дождик, свежесть прибитой пыли. Снова вокруг тяжелый запах гари, прокалившей воздух и вынуждающей дышать вдвое чаще, не дающей голове ни минуты отдыха. Тупая боль упорным червяком роется в черепе близ левого виска, временами прокалывая сознание совсем уже невыносимо. Режущий глаза дым с вечера копится в ямах и поднимается к стоянке, заставляя лошадей искать спасения на верхушке холма.

Днем, когда придет духота, станет намного хуже. Пора выступать. Араг привел коней, скупо отмерил обоим из жалких остатков воды, заседлал, приторочил похудевшие мешки, словно от жара пустыни ссохся и их груз. Глянул на тревожно дремлющего спутника. Не только груз: Тар сбросил набранные было несколько фунтов, хотя после ежедневных жестоких тренировок выглядела его худоба неплохо. Наири скупо усмехнулся. Дожили! Вес он теперь меряет в карнских единицах. Привык…

Он снова глянул на спутника. Тяжеловатые мышцы кузнеца удлинились и стали менее рельефны. Быстро меняется Тар. Крепкий парень, с хорошими задатками, приличной подготовкой и замечательным характером. Ни разу не заспорил и не пожаловался. Вот и теперь, стоило чуть тронуть за плечо, молча поднялся и стал собирать вещи.