Оказывается, рядового звали Франеком. Бывший гимназист поглядел в сторону лифта, которым только что спустился.

— Я сейчас!

Коридор был пуст. Он обежал все двери, дергая за ручки. Заперто! Возвращаться не хотелось, но бывший гимназист все-таки себя пересилил.

— Может, отошел куда? Или в столовую забежал? — нерешительно проговорил сержант. — Может.

И махнул рукой. Был Франек — нет Франека.

— Я напишу подробный отчет, — Орловский с трудом встал, кривясь от боли. — Помощь должна прийти, пусть все узнают, что с нами случилось. А вы — ищите, ходите по всем этажам, не пропускайте ни одну дверь. За меня не беспокойтесь, запрусь в боксе, открою только кому-нибудь из вас. Если вы, Земоловский, все-таки предатель, на легкую поживу не рассчитывайте, пристрелю сразу!.. Все! Помогите добраться до лифта.

* * *

Франека так и не нашли, сгинул вместе с карабином. Антек, не выдержав, попытался простучать стену в том месте, где был склад с оружием. Тщетно! Сержант тоже пару раз припечатал гладкую поверхность прикладом, оставив на ней еле различимые отметины. В конце концов служивый рассудил, что один карабин у них еще остался, и не в оружии сила. Надо держаться вместе и спать по очереди. Жаль, что пан майор плох, без него они точно пропадут.

Антек хотел вернуться в свой бокс, но сержант и слышать об этом не хотел. Только вместе! Разрешил взять полотенце и зубную щетку. Бывший гимназист подумал и захватил с собой «Песнь о Роланде». Все веселее!

Отдохнуть не довелось, его вызвал к себе пан майор. Усадил на стул, положил перед собой стопку бумаги.

— В Варшаве не успели, зато сейчас есть время. Что случилось на корабле? Рассказывайте!..

Антек пожал плечами.

— А зачем? Все равно спаслись только Марта Ксавье и я. У нее и спросите.

Орловский поморщился.

— Уже спросили. Думаете, откуда у меня пульт и карточка? Странно, что эти, из Тауреда, их не отобрали. Я вот прикидываю, может, марсиане между собою сговорились? Никому нельзя верить, Земоловский, никому!.. Кстати, а с какой целью вы познакомились с дочерью генерала Сокольницкого?

В первый миг Антек растерялся. Бедного титулярного советника по крайней мере не вызывали в жандармерию. Или этот куплет цензура не пропустила?

— У вас мания преследования, пан майор. Разбирайтесь с нею сами!

Орловский накрыл рукой лежащий на скатерти пистолет.

— Вы живы только потому, Земоловский, что я все-таки надеюсь дождаться подмоги. Нам нужен человек, знающий объект. Я просил французов прислать сюда Марту Ксавье, но мне не ответили. Однако учтите, я вас рано или поздно все равно расстреляю.

Антек не стал отвечать. Повернулся и вышел.

* * *

Дверь бокса заперли изнутри, но сержант все равно настоял, чтобы спали по очереди. Антек решил не спорить. Устроился в кресле, положив на колени книгу о Роланде, и принялся слушать, как всхрапывает во сне сосед. Вспомнилась читанная невесть когда книжка про страшных карпатских упырей. Нелюди напали на село, и уцелевшие так же собирались в доме, вооружившись старинными мушкетами. Двери на засов, окна закрыты ставнями. И все равно пропали!

А потом он подумал о бдительном пане майоре. Тот, конечно, параноик, но вопрос свой задал правильный. Учащийся гимназии № 3 познакомился с красивой девушкой Ядзей не просто так. Генерал Сокольницкий — восходящая звезда Войска Польского, любимец самого маршала Рыдзь-Смиглы. Завидная цель!

Генерал ездит практически без охраны, только с адъютантом и шофером. Но на улице все равно могут заметить и помешать. А вот если прийти в гости с букетом цветов для пани генеральши!.. Букет взять большой и роскошный, в таком нетрудно спрятать пистолет. Главное подгадать, чтобы в квартире не было лишних.

Но террорист и подпольщик все-таки решил не стрелять.

«Парень, которого ты знала, сгорел в поезде возле Белостока», — сказал он Ядзе, генеральской дочке. А еще раньше свои же приговорили парня к смерти — за измену. Черная шелковая удавка на шее. Zradnikovi — sobacha smert!

Никуда он не ушел, никуда не убежал. «Тебе оставили боль, а это не так и мало. Считай это последней милостью».

— Эй, Фогель! — не выдержал я. — Что случилось? Болтанки не переносишь?

Следовало придумать что-нибудь поумнее, но мне очень не нравилось, как она молчит. И смотрит, словно не на тебя, а куда-то в бездну, только ей одной и видную. Насчет же болтанки, конечно, чушь, здешнее «такси» и пьяного кролика не укачает.

Анна с трудом разлепила губы.

— Ты не поймешь!

Я решил не обижаться. Мало ли как люди реагируют на чудеса? Хотя местечко, куда мы причалили, больше походило на провинциальный аэродром где-нибудь в Теннеси, только очень маленький. Ангар, при нем квартирка смотрителя и бар с кофейным автоматом. Наше «такси» в этот ангар еле влезло, а в баре нашлись только два стула. Все чистое, белое, гладкое, а из чего сделано — совершенно непонятно.

Кофе, кстати, оказался приличный, не в пример Теннеси. Если и вправду искусственный, то — молодцы.

Профессор, не надоедая, возился с нашим средством передвижения. Откуда-то появился большой гофрированный шланг, и мсье Бенар принялся бороться с ним, как цирковой укротитель с удавом. Я предложил помочь, но был очень вежливо послан. Наконец, колобок, со всем разобравшись, прикатился в бар, благоухая незнакомой химией. Я поспешил уступить ему место.

— Сфотографировали? — поинтересовался он, подставляя легкую невесомую чашечку под кофейную капель автомата.

Я пожал плечами.

— Уже. Только боюсь, начальство не оценит. Такое надо видеть самому.

— Зато заинтересуется, — профессор наставительно поднял вверх пухлый пальчик. — И станет куда внимательнее к моим словам. Между прочим, Транспорт-С уникален, его задумывали не для Земли, а для исследования планет с густой атмосферой, вроде Сатурна или Урана. Это только модель, испытательный вариант. Увы, военные настояли на том, чтобы все бросить и строить летающие аэродромы. В чем, спросите, разница?

Оставалось сделать вид, что мне совершенно не интересно. Бенар огорченно вздохнул.

— Не заметили? Транспорту-С не требуется топливо в обычном смысле этого слова, достаточно земной гравитации. Он может парить над планетой годами, требуется лишь небольшая профилактика. Но это очень и очень дорого, поэтому начальство предпочло строить по старинке. На этом умолкаю. Кстати, мы почти на месте. Прошу на борт!

Когда он выбежал, Анна, встав, поглядела ему вслед.

— Спрашиваешь, что случилось, Норби? Отвечу, хоть и не уверена, что ты поймешь.