Конечно, я всегда на высоте. Или я не достойна восхищения, Сущий? Все делается по мановению моей руки. Выступай мы на сцене – я поклонюсь, и вся моя труппа станет отвешивать поклоны, синхронно, как один. Операция по ремонту быстрая, но рискованная. Если вы не любитель технических деталей, пропустите этот абзац. Я бросаю в дело целую команду универсальных роботов-ремонтников, оснастив их абляционными кожухами из волокон, способных выдержать жар двигателей в течение всего времени, пока ремонтники будут их восстанавливать. Я рассредоточиваю внимание, чтобы в деталях контролировать каждый их шаг. Несколько роботов мы, увы, теряем, а потом возникает момент особого напряжения, когда вздыбливается первичная обмотка правого двигателя, но мы проходим эту точку и – уф! – спасаемся.

Я люблю истории о ремонтных операциях. Все так ясно! Сломались машины. Мы чиним машины. То, что мы починили, не работает. Пытаемся подойти с другой стороны. На все вопросы есть лишь один правильный ответ. Главное – не отступать.

Удостоверившись, что мы в безопасности, возвращаемся на остров.

Старик жив, но Кали исчезла.

Где же она? Нет ее ни в зале, ни в ее гроте, ни в том тенистом месте, про которое, как она думает, я не знаю, – там, набрав пригоршни всяких маленьких существ, она бьет их о камни, пока они не начинают кровоточить. Потом она их поедает. Как огонь, я мечусь по острову. Обыскиваю все укрытия, все укромные уголки. Кали нигде нет. Я вижу все, кроме Кали.

Обеспокоена ли я, Сущий? Конечно. Гляжу назад, через плечо.

Старик покидает утес и направляется в свой кабинет.

– Добро, усердный и верный раб мой, – говорит он, и вы подумали бы, что он шутит. Но он не шутит и продолжает:

– Найди ее.

Старик садится на трон, кладет жезл на колени, взглядом поднимает книгу на уровень глаз и читает, теребя пальцами бороду. Через некоторое время старик засыпает.

Надеюсь, его сны лучше моих.

* * *

Мири удерживает нас всех вместе.

Только благодаря ей мы не разбегаемся в разные стороны – и когда старик впадает в ярость, а его проклятия заставляют наш остров съеживаться до размеров ореховой скорлупы, и когда Кали стенает и бранится в цепях, и когда я от скуки превращаюсь в сварливую тварь (предвосхищаю недоверчивый взгляд на вашем лице, Сущность, но иногда даже такое совершенное и изящное существо, как я, становится вспыльчивым). Мири – это привязь, удерживающая нас на орбите друг около друга. Она – наша гравитация.

Я обнаруживаю ее на утесе, с подзорной трубой в руках. Одетая в свое красное бархатное платье, скрестив ноги, на ступнях которых камешки оставили свои точечные следы, с черными волосами, развевающимися на ветру, она рассматривает птиц. Я – ветер в ее волосах, я – отражающийся в ее глазах отсвет коронованных пеной волн, но, поскольку эти определения слишком грубы (или лиричны, что одно и то же), то я обретаю форму. Мой свет отбрасывает ее тень на поверхность воды.

Мири и Кали разговаривают друг с другом, делясь секретами, к которым меня не допускают. Если кто-то и способен ответить на мой вопрос, то это Мири.

И я спрашиваю:

– Ты знаешь, куда отправилась Кали?

– Никаких уток, – говорит Мири и опускает подзорную трубу. – И никаких гусей. Сплошные альбатросы. А хотелось бы увидеть что-нибудь еще. Откуда-нибудь не отсюда.

– Ты знаешь, что это невозможно.

– Вокруг нас целая вселенная. Не может же все быть таким опасным.

– Ты будешь удивлена, но это так.

Мири не помнит войну. Она слишком молода. Я присаживаюсь рядом с ней и свешиваю ноги с края утеса. Теперь ее тень ложится на землю.

– Мне нужно найти ее, Мири, – говорю я.

Мири придвигается ко мне, касаясь бедром моего бедра. Соприкасаются и наши плечи, рука же ее оказывается за моей спиной. Она выпрямляет лодыжку, отчего нога ее становится похожей на ногу танцовщицы.

По своей природе я не способна к прикосновению. Такие, как я, обречены обходиться лишь взглядом и голосом. Даже Сама Великая Сущность коснулась меня лишь однажды, накануне того дня, когда мы отправились в бой. Но какую метафору мне найти, чтобы облечь истину в человеческое тело? Когда Ее Великая Сущность провела кончиками пальцев по внутренней стороне моей руки, меня посетило ощущение, которое математики выражают словом бог.

Но Мири отлично общается посредством прикосновения. Она надавливает на мир. Обнимает всех и вся. Ладонями она прессует галечник, и на них остаются его отпечатки. Она перебрасывает свои ноги через мои, при этом не имея в виду ничего, кроме того, что ноги для того и предназначены.

– Ты видела плохие сны, – говорит Мири. Она, вероятно, ощущает мои сны обонянием – как гаснущие в ночном небе искры, исчезающие меж звезд.

По многим причинам, Сущий, я не люблю повествование, предпочитая ему логику и ясные ответы. Объясню: я привыкла все время двигаться вперед, в то время как истории чаше всего возвращают нас в прошлое.

Однажды на небесах разразилась война, а я была дозорной, носившейся между полями сражений, разносящей новости и оказывающей помощь – пока не началась кровавая бойня в Бездне, где я увидела… увидела саму Великую Сущность: огромная, зияющая ранами и истекающая плазмой, она жалобно стонала в q-диапазоне, вся покрытая полчищами ведьминых клещей. Помочь Ей было нельзя, но невыносимо было слышать Ее крики, оглушавшие целые галактики, а потому в минуту глупой храбрости я громко бросила Ведьме вызов. Как будто не могла найти кого-нибудь размером поменьше.

Ведьма гораздо больше меня. Страшно даже подумать, насколько.

Я бросаю Ведьме вызов, и ко мне поворачивается миллион глаз. Увидев меня – такую маленькую, буквально песчинку, – Ведьма облизывает губы. Конечно, я вовсе не Ее Великая Сущность, зависшая между жизнью и смертью, а всего лишь крохотная девочка-посланник, легковооруженная, быстрая, как колибри, в совершенном одиночестве сияющая в кромешной темноте.

Она начинает преследование. Я бегу, спасаюсь. И не успеваю я заткнуть уши, как Ведьма начинает кричать.

Клещи набрасываются на корпус нашего корабля. Ведьмины пальцы хватают меня, ломают, давят. Я оказываюсь в расщелине сосны. Мои конечности стянуты деревянными путами, и она раздирает мне чрево, запуская внутрь свои когти…

Рука Мири обвивает мои плечи.

– Мне нужно ее найти, – говорю я. – Если она ускользнула и помогает врагу…

Пальцы Мири становятся тверже.

Будь я Мири, перед войной я смогла бы так же потрогать Ее Великую Сущность.

– Не мешай мне мечтать.

Мири, тем не менее, склоняет свою головку, кладет ее мне на плечо и указывает направление.

* * *

Следуя подсказке, я пробираюсь в ту часть острова, где никогда прежде не бывала, и оказываюсь перед маленькой пещерой, углубляющейся в стену утеса. В высокий прилив сюда долетает морская пена. Опасный спуск даже для Кали – сорвется коготь, и полетишь на зазубренные скалы или в водоворот у самого основания утеса.