— Спросите-ка этого мастера: — продолжал добивать его Зом-барт, — мог бы он вместо Христа высечь на этом кресте мой лик, то есть подать в образе Христа облик фюрера Германии.

* * *

Внимательно выслушав вопрос, Гордаш пододвинул поближе к скульптуре леса, взобрался на них и долго осматривал абрис едва наметившегося тернового венка распятого Иисуса. Затем чуть присел и столь же внимательно присмотрелся к лицу лже-фюрера, как бы решая для себя: способно ли оно заменить лик распятого Христа?

— Нет, не смог бы, — молвил, наконец, резко и категорично. — Не то лицо, не те черты... Не библейские.

— Вы хотели сказать: «не иудейские»? — воинственно осклабился Великий Зомби.

— Просто я чувствую, что... не те.

— А кто определял: «те» или «не те» черты у еврея Иисуса? Только не говорите, что Господь, а не секта иудеев, решивших навязать человечеству образ еврея-мученика.

Штубер и Скорцени переглянулись. Исходя из христианских догматов, Великий Зомби явно ударялся во все тяжкие, однако у диверсантов из СД хватало выдержки, чтобы не драматизировать ситуацию.

— Так определила история, — лаконично заметил Отшельник.

— Ваше дело — сотворить образ великомученика, — настоятельно посоветовал ему Великий Зомби. — Это все, что от вас пока что требуется. А уж сотворять миф об этом «страдальце за грехи народа», а затем столь же великомученически заставлять народ верить самому мифу, — этим будут заниматься другие мифотворцы.

— А что?! Завтра же создадим СС-секту франконийцев, или франконариев, — восхитился этой идеей Отто Скорцени. — Лучше было бы — франкмасонов, но они уже существуют. И потребуем от ее членов популяризировать образ нового спасителя человечества — Фюрер-мессии. Причем делать это заставим самих евреев, которые в свое время умудрились поставить половину мира на колени перед своим, еврейскими мудрецами выдуманным великомучеником Иисусом.

— Вот видите, Отшельник, какого последователя и покровителя вы только что получили! — умиленно поддержал его мысль комендант «СС-Франконии». — По существу, вы уже стали основателем новой секты, нового религиозного течения, новой веры!

Однако самого «скульптора-распинателя» такая перспектива не расчувствовала. По-бычьи помотав головой, он прорычал что-то нечленораздельное, давая понять, что ни в какую иную веру подаваться не собирается. Вот только ни на Скорцени, ни на лжефюрера реакция его особого впечатления не произвела. Единственный, кто по-настоящему встрепенулся, был телохранитель лжефюрера фон Тирбах.

— Если вы истинный мастер, — продолжил тем временем свой монолог Лжегитлер, — заставьте тысячи германцев и негерманцев воспринять созданный вами образ и поверить в него. Так или иначе, образ Христа-великомучеиика давно исчерпал себя, а главное, опорочен еврейским происхождением этого самого Изи-Иисуса. А уж превратить в эталон божественности лик вполне земного, никаким заступничеством божьим не возвышенного мученика — мы, в конце концов, сумеем.

В горилоподобной позе, которую принял Отшельник, теперь уже явно ощущалось какое-то напряжение.

Опасаясь, как бы этот скульптор и в самом деле не искусился на покушение, фон Тирбах выхватил пистолет и навел ему прямо на лицо.

— Вы правы, фюрер, в искусстве именно так все и должно происходить. Тем не менее заменить вашим образом образ Христа я не смог бы, — не обратил Отшельник внимания на угрозу со стороны телохранителя фюрера.

— Может быть, просто боишься?

— Не боюсь.

— Не меня, а того, что для создания подобного «распятия» у тебе попросту не хватит таланта, а, «распинатель»?

— На Христа хватает, а на вас нет? — вновь поразил Отшельник фон Тирбаха своим безумным бесстрашием.

— Известно ли тебе, что Христос за бездарность не карает? — спросил он. — За это карают фюреры.

— И те, и другие карают за талант. Всегда, во всех странах и во все века — только за талант. Что же касается бездарей, то бездари ими всегда почитались.

— Но-но, ты! — ухватился за леса фон Тирбах. — Я сейчас тебя самого вмурую в эту стену!

— Оставьте его, барон, — устало проговорил лжефюрер. — Сегодня этому мастеру позволено говорить все, что вздумается. Ибо только сегодня ему позволено говорить... с фюрером!

— Именно это нам всем и следует сейчас учитывать! — поспешно и как-то слишком уж загадочно поддержал его Скорцени.

Два подземных взрыва, глухо прогремевших где-то невдалеке, напоминали извержение двух подземных вулканов. Скорцени ясно ощутил, как качнулась земля не только под ногами, но и сбоку и над головой. Местные, подземные взрыва-извержения тем и отличались, что при них вздрагивал, качался и уплывал не только грунт под ногами, но и каменный «небосвод», все мироздание «СС-Франконии».

Несмотря на то, что фронт постепенно приближался, с помощью несильных зарядов подрывники Франконии упорно отвоевывали себе все новые и новые территории, расширяя подземную страну СС, а значит, тем самым, наращивая и утверждая ее могущество.

Слова лжефюрера о бессмысленности дальнейшего расширения лагеря силы приказа пока что не приобрели. Когда после его монолога комендант фон Риттер, улучив минуту, спросил Скор-цени, действительно ли с сегодняшнего дня следует отменить все работы по расширению и благоустройству, тот неожиданно посоветовал:

— Не следует суетиться. Дождитесь письменного приказа. Возможно, у фюрера появятся какие-то уточнения.

Комендант «Регенвурмлагеря» признал его совет дельным, однако на всякий случай попытался уточнить:

— Это может быть связано с ситуацией на фронте?

— Прогнозировать волеизъявление фюрера, дорогой барон, — последовал еще один дружеский совет, — так же сложно, как и прогнозировать извержение вулкана. И так же опасно. Так следует ли предаваться этому убийственному занятию?

Впрочем, этот совет касался прежде всего самого обер-диверсанта рейха, ибо никто не мог сказать ему, какие указания от фюрера последуют в действительности, а главное, как он отреагирует на самовольные распоряжения лжефюрера. В этом смысле Скорцени и в самом деле многое отдал бы за то, чтобы во главе рейха оказался сейчас лжефюрер Великий Зомби. Все равно из реального верховного главнокомандующего Гитлер давно превратился в идола для поклонений. Так какая разница, кто будет представать в роли идола во времена гибели Третьего рейха?

Зато при «правлении» Великого Зомби в рейхсканцелярии можно было бы сконцентрировать наиболее решительных сторонников сотворения... Четвертого рейха, поскольку, судя по всему, реанимировать гибнущий уже невозможно.

— Чего же тебе не хватает, Отшельник, чтобы высечь из этого камня «Фюрера-Мессию»? — довольно резко поинтересовался Имперская Тень.

— Я могу отвечать откровенно? Не опасаясь вашего гнева?