Несколько раз они переходили из одного уровня в другой. Сверху вниз и снизу вверх. При этом переходы находились в совершенно пустых квадратных или прямоугольных комнатах, скорее напоминавших своими размерами небольшие концертные залы. Именно в комнатах, а не в пещерах! Аккуратно вырезанных в скальной породе без малейшего намека на каменный топор или оборудование рубежа двадцатого – двадцать первого века нашей эры. В некоторых стояли столы из неизвестного материала. На ощупь столы были не каменные, а выглядели как пластмасса, но на поверку были тяжелые и твердые. На стенах тоннелей они обнаружили характерные прямоугольные выемки, которые в их мире служили для прокладки кабеля. Нечипоренко даже в сердцах воскликнул: «Словно лазером прошлись, даже края не оплавили, строители хреновы!»

Поняв, что заблудились, решили экономить освещение, выключили все фонари, за исключением главного, принадлежащего Нечипоренко, к которому имелась запасная аккумуляторная батарея. Только профессор Левковский, в нарушение договоренности, периодически останавливался и, подсвечивая себе фонариком, что-то рисовал в своем альбоме.

Несколько раз натыкались на большие залы, в которых вместо пола были бассейны с водой. Но не со стоячей, а с чистой, проточной, так как уровень на стенках почти не изменялся, а привычной зелени на поверхности не было вообще. Как вода попадала сюда, оставалось настоящей загадкой.

В одном из таких залов, состоящих из двух уровней, сквозь трещину в стене проникал свет. Трещина была не маленькая: метра два в высоту, один в ширину и несколько метров глубиной. Сначала хотели на веревке спуститься в нее и посмотреть, что там, снаружи, но, увидев, какой напор воды выходит через расселину, отказались от такой идеи. Никто не хотел потерять члена команды из-за простого любопытства. Зато благодаря свету удалось кое-что разглядеть. Увидели крутой склон горы, густо покрытый зеленой травой с небольшими островками невысоких деревьев. Предположили, что вода, падая вниз, образует водопад, переходящий в горный ручей.

Нечипоренко попытался настроить рацию, но у него ничего не вышло.

Антоненко объявил привал. Немного посидели в лучах солнца, проникавшего в каменный зал, перекусили. Дневной свет расслаблял и успокаивал, да еще убаюкивал доносившийся шум падающей воды… После длившегося несколько часов подземного плутания и психического напряжения все расслабились. Уснули.

Николай проснулся от ощущения, что кто-то целится ему прямо в глаз лазерным прицелом. Немного отодвинув голову в сторону и приоткрыв глаза, он увидел, что луч красного заходящего солнца падал на противоположную стенку зала и, отражаясь от какого-то блестящего предмета, бил прямо ему в глаза. Антоненко приподнялся и осмотрелся. Вся группа спала. Посмотрев на часы, Николай определил, что проспал он не менее трех часов.

«Хороший отдых себе устроили! А дело-то не сделано! Надо, на хрен, выбираться отсюда, а то достанутся наши белые косточки только археологам лет этак через миллион. Если они, конечно, сюда доберутся, – подумал он. – А что это за фигня мне в глаз светила?» Осторожно переступая через ноги расположившихся прямо на полу товарищей, он подошел к стене. Возле входа в зал, на уровни груди, в стене была небольшая выемка размером шестьдесят на сорок пять сантиметров. В выемке находился металлический плоский лист, весь покрытый какими-то линиями, квадратиками и прямоугольничками. Большая часть этого листа покрылась пылью. Нижний угол был немного отвернут, и от него отражался солнечный луч. Николай достал нож и с его помощью вытащил почти невесомый лист из стены. Затем рукавом бушлата смахнул прикрывавшую его многовековую каменную пыль.

– Прямо план пожарной эвакуации, – раздался голос возникшего рядом Нечипоренко.

– Чего это ты так решил? – машинально бросил Антоненко.

– Да у нас на каждом шагу такие в офисе висят, – равнодушно ответил Алексей. – Сами вспомните, как меня заставляли в казарме такие на каждом углу вешать.

– Да, было дело, – вспомнил Николай, освежая в памяти былые годы совместной службы. – Из чего он сделан-то? На жесть вроде непохоже, но все равно какой-то металл.

Вместе с Нечипоренко осмотрели лист со всех сторон. Он был изготовлен из неизвестного металла, на котором даже лезвие ножа не оставляло следов. Кроме большого количества линий, квадратиков и прямоугольников разной толщины удалось разглядеть несколько пиктограмм, расположенных над «схемой». Также почти возле каждого квадратика или прямоугольника стоял какой-то значок.

– Что это вы там такое нашли?

От неожиданно звонкого голоса профессора Левковского бывалые десантники вздрогнули.

– Не пугайте нас так, профессор, а то вспомним свои ясельные годы, и перед детьми стыдно станет, – ответил за обоих Антоненко. – Вот лист металлический с какими-то каракулями нашли. Пытаемся понять, что это…

– А ну-ка, дайте мне, старику, краем глаза взглянуть на вашу находку. – Левковский с минуту смотрел на находку. О чем-то подумал, выглянул в проем, ведущий в тоннель. Затем достал свой альбом и принялся его рассматривать. Через несколько минут таких манипуляций профессор громко воскликнул: – Эврика! Нашел!

От его крика Юрченко, Аксенов и Будаев вскочили на ноги, выставив в стороны свое оружие в готовности немедленно открыть огонь.

– А?! Что?! Что случилось? Где враги?

– Нет врагов! Мы спасены! – торжественно объявил Левковский.

– Павел Иванович, не томите душу! Поясните, что вы обнаружили?

Не обращая внимания на вопрос Антоненко, Левковский повернулся к Нечипоренко:

– Как вы изволили назвать этот предмет, молодой человек?

– План пожарной эвакуации, – недоуменно посмотрел на него Алексей. Затем медленно открыл рот. – Неужели? Профессор?

– Вы совершенно правы, юноша! – радостно ответил Левковский. – Это действительно план этого каменного лабиринта. И я вам сейчас это докажу. Только присветите мне, а то солнце ушло, темно.

Профессор опустился на колени, положив на пол найденный лист металла. Рядом лег его альбом. Нечипоренко засветил свой большой фонарь. Вся группа склонилась над Левковским, пытаясь разглядеть линии с квадратами, изображенные на металле, и найти сходство с альбомными зарисовками профессора.

Минут через пятнадцать усиленного изучения Левковский облегченно вздохнул:

– Все. Нашел. Вот, смотрите. Здесь и здесь, линии в моем альбоме и на этой схеме совпадают. Я ведь, как только мы зашли в этот лабиринт, сразу начал его зарисовывать, надеясь, что мой альбомчик станет своеобразной нитью Ариадны. Так оно и вышло.

– Так где же мы, Павел Иванович?

– А вот тут, внизу схемы, с краю. Вот и трещина в стене это подтверждает.

– А это что за жирные линии?

– Это, скорее всего, направление водных потоков. Вот видите, один из них недалеко от нашего зала проходит.

– А как вода-то сюда попала? Ответвления ведь нет?