– Умный ход, – криво усмехнулся Андрей.

– А что тебе не нравится? – удивленно вскинул брови Кадишш.

– Дело в том, что если ты не откроешь эту дверь, то ради нас никто даже трибунал собирать не станет.

Кадишш коротко хохотнул – почему-то все солдаты любили и ценили черный юмор с незамысловатым сюжетом.

Махнув рукой, Кадишш велел Рууту отойти подальше от двери.

В это время с площади снова раздалась частая стрельба, в ответ на что сразу же заработал «Бойзон» Шагадди.

Андрей подбежал к вертолету и глянул на площадь через кабину пилота.

Дело принимало серьезный оборот. Под прикрытием своих товарищей, залегших в укрытиях, группа гвардейцев на дальнем конце площади устанавливала минометы.

– Шагадди, ты видишь, что там делается?! – стукнув кулаком по сетчатой перегородке, отделяющей кабину пилота от десантного отсека, рявкнул Андрей.

– Вижу, – на мгновение ослабив давление на гашету, спокойно ответил Шагадди. – А что я могу сделать?

– Убери тех придурков из палисадника! – Андрей махнул рукой в сторону ряда фигурно подстриженных кустов, откуда велся особенно интенсивный обстрел вертолета. – Тогда под прикрытием кустов несколько человек смогут подобраться к позициям минометчиков достаточно близко, чтобы забросать их гранатами!

– Это самоубийство, – подумав, объявил свое решение Шагадди. – Добраться до позиции минометчиков, возможно, и удастся, но обратно уже точно не вернется никто.

– Если нас накроют минометным огнем, то никто уже не выберется отсюда живым! Ты это понимаешь?!

Не дождавшись ответа, Андрей снова побежал к стене, где его ждал Кадишш.

В руках подрывник держал электрическую батарею, к левой клемме которой уже был подсоединен тянущийся от детонаторов медный провод.

– Давай! – махнул рукой Андрей в ответ на вопросительный взгляд Кадишша.

Кадишш прижал конец провода, который он держал в руке, к правой клемме батареи.

Взрыв показался Андрею не таким уж сильным. Дверное полотно при этом колыхнулось так, словно было сделано не из листового железа, а из тонкой фольги. Но, к удивлению всех, кроме Кадишша, осталось стоять на своем месте.

– Что ты там говорил насчет трибунала? – зло глянул на подрывника Андрей.

Кадишш скосил на лейтенанта насмешливый взгляд своих черных глаз и, подойдя к двери, просто толкнул ее ладонью. С тяжелым многокилограммовым металлическим грохотом железная дверь рухнула внутрь скрывавшегося за ней помещения. И в ту же секунду из глубины прохода ударила длинная автоматная очередь.

Кадишш, упав на землю, откатился в сторону.

– Цел? – спросил его Руут.

– Да вроде бы… – Поднявшись на ноги, Кадишш быстро ощупал свое тело, после чего удовлетворенно хмыкнул и, отряхнув ударом о колено смятое кепи, снова натянул его на голову.

Сорвав с гранаты кольцо, Руут кинул ее в открытый дверной проем.

Точно так же поступил и Андрей, стоявший по другую сторону от уже несуществующей двери.

Один за другим грохнули два взрыва.

Андрей и Руут с автоматами наперевес одновременно ворвались в узкий коридор глубиною около трех метров, наполненный дымом, пороховой гарью и летающей в воздухе цементной пылью. Неподалеку от входа на полу лежали два трупа в форме гвардейцев, по светло-голубой ткани которой растекались уродливые кровавые пятна.

На улице один за другим ухнули три взрыва выброшенных минометами снарядов. Видимо, Шагадди все же не удалось подавить огневые точки противника. Или же гвардейцы установили орудия в нескольких местах и вели сейчас обстрел вертолета с тех позиций, где их невозможно было достать.

Что бы там ни происходило, исход сражения теперь уже зависел не от перестрелки на площади.

– Кадишш! – обернувшись через плечо, крикнул Андрей. – Скажи Шагадди, чтобы отводил людей к башне!

– А как же вертолет? – спросил Кадишш.

– Да провались он!..

Руут ногой выбил первую встретившуюся на пути дверь.

Комната без окон, в которой находились только три узкие койки, была пуста.

В следующей комнате, которую Руут открыл, как и первую, на табурете, прижавшись спиной к стене, сидел гвардеец. Широкое розовощекое лицо парня, которому вряд ли было больше двадцати лет, перекосилось от страха. Рядом с ним на столе стоял цветной телемонитор и включенная рация, из наушников которой, валявшихся рядом на столе, доносились какие-то команды, перемежающиеся треском статических помех. В трясущихся руках гвардеец держал пистолет, направленный в сторону двери.

– Эй, не дури, парень! Дай сюда пистолет!

Опустив автомат, Руут сделал шаг вперед. И в ту же секунду грянул выстрел.

Развернувшись на месте, Руут упал на живот.

Стоявший за его спиной Андрей вскинул автомат. Но следующим выстрелом перепуганный до смерти и скорее всего вообще не понимающий, что он делает, гвардеец сам вышиб себе мозги.

В конце коридора оставалась еще одна дверь.

Держа коридор под прицелом, Андрей наклонился над Руутом.

– Порядок, – оперевшись о протянутую ему руку, Руут тяжело поднялся на ноги. – Плечо прострелил, рекин поганый…

Со стороны улицы в коридор вбежали двое «кейзи», несущие на руках тяжелораненого. Кто это был, Андрей не мог рассмотреть.

– Двигаем дальше, – подтолкнул его в спину Руут.

Добежав до последней двери, Андрей рывком распахнул ее и тут же отшатнулся в сторону. Стену на том месте, где он только что стоял, вспорола автоматная очередь.

– Нет! – испуганно крикнул Андрей, увидев в руке Руута гранату.

Если в последней комнате находились системы управления воротами и мостом, то повредить их сейчас означало бы провалить всю операцию.

Присев возле края дверного косяка на корточки, Андрей поднял автомат над головой. Затем, сделав глубокий вдох, он упал на пол. Одновременно, выбросив руки с автоматом вперед, он нажал на курок.

Автоматная очередь срезала стоявшего по другую сторону двери гвардейца. Парень рухнул на пол с перебитыми ногами.

Оттолкнувшись ногами от пола, Андрей прыгнул вперед и протянутой вперед рукой откинул в сторону упавший на пол рядом с раненым гвардейцем автомат.

Перекатившись через спину, он прижался к стене и, приподнявшись на локте, быстро обвел стволом автомата все помещение.

Это действительно была дежурная комната. В стене, противоположной двери, на уровне плеч было прорезано узкое окошко, больше похожее на бойницу, выходящее на ворота и ров. Под углом к нему, у другой стены стоял стол, на котором не было ничего, кроме открытого журнала приема и сдачи дежурств, поверх которого лежала синяя авторучка. Точно по центру стола на стене был закреплен жестяной ящик такого же голубого цвета, что и форма гвардейцев, с большим золотым треугольником на дверце.