И она снова звонко рассмеялась.

— Но что самое любопытное во всей этой истории, — продолжал Шомберг, когда Жанна успокоилась, — так это то, что сегодня вечером я буду бесплатно ужинать и в неимоверном количестве поглощать вино, которое будет подано на стол с легкой руки господ де Буршака и дю Гарда. В Священном Писании сказано: «Поступай так, коли можешь, за счет ближнего своего».

— Нет там таких слов, Шомберг, с чего ты взял? — рассмеялся Лесдигьер.

— Может, и нет, теперь это уже не важно, — поднял плечи Шомберг, выражая этим полнейшее безразличие к высказываниям, касающимся незыблемых основ христианства. — Но в связи с этим у меня есть к вам одна просьба, ваше величество.

— Говорите, Шомберг, клянусь вам, что я исполню ее, потому что — видит Бог — я искренне люблю вас.

— В таком случае отпустите сегодня со мной Лесдигьера. Боюсь, мне одному не справиться с таким обильным угощением, которое меня ожидает, и поэтому вполне справедливо полагаю, что мне потребуется помощник.

— Что ж, так и быть, ничего с вами не поделаешь, — и Жанна одарила улыбкой Лесдигьера, — ведь я дала вам обещание. А теперь ступайте, Шомберг, кажется, наши придворные уже заждались вас. Вы очень мило развлекли нас, так не давайте теперь скучать моим фрейлинам. Да, и позовите ко мне этого самого посла, мне хочется с ним побеседовать; полагаю, его внезапные отлучки к этому времени прекратились, коли он уселся по соседству с винным бочонком. Но пусть подождет, я сначала выкупаюсь.

— Только, ради бога, ваше величество…

— Ведь я обещала вам, Шомберг.

И Шомберг отправился туда, где ждало его придворное общество наваррской королевы.

Посол от королевы Франции вошел в шатер, где его ждала королева Наварры в розовом халате, и остановился у входа.

— Проходите, что же вы, — пригласила его Жанна, широким жестом указывая на обшитые лионским бархатом подушки. Сама она сидела возле небольшого столика, справа от нее Лесдигьер. Его дочь Луиза была вверена попечению пажа Лесдигьера, который развлекал ее на песчаном берегу.

Посол сел и огляделся по сторонам.

— Что-нибудь не так, господин Бирон?

— Никогда не думал, ваше величество, — ответил посол, — что мою миссию мне придется выполнять в такую жару в летнем шатре на берегу реки.

— А кто вам сказал, что я пригласила вас для этого? Исполнение вашей миссии откладывается до вечера, то есть до того времени, когда будет созван королевский совет, в который помимо нас с вами войдут мои министры и принцы крови.

— А что же сейчас? — неуверенно проговорил посол.

— Сейчас? Простой обмен любезностями и непринужденная беседа. В самом деле, с тех пор как вы приехали, мы не перемолвились с вами ни единым словом. Не кажется ли вам это странным или, я бы даже сказала, в некоторой степени неуважительным по отношению к вам? Ведь вы представляете собою особу французского короля, его двор и ее величество королеву-мать, а двум королям возбраняется игнорировать друг друга, сложится впечатление, что мы в ссоре, а ведь это далеко не так. Вы согласны со мной?

— Вполне, ваше величество.

— Тем более что наши переговоры о свадьбе моего сына с принцессой Валуа, похоже, движутся к завершению и вдовствующая королева становится мне сватьей.

— Чему она, поверьте мне, весьма рада.

— Не будем пока об этом. Как поживает ее величество мадам Екатерина? В прошлом году она часто жаловалась на ухудшение здоровья.

— В этом году ей не лучше. Совсем недавно она перенесла тяжелую лихорадку, а месяца три тому назад ее свалил неожиданный приступ удушья. Если бы не Амбруаз Паре, ее величество вряд ли удалось бы спасти.

— Амбруаз Паре? Знаменитый хирург? Который лечил самого Генриха II и вытаскивал обломок копья из его головы? Но как он оказался среди лейб-медиков королевского двора?

— Королева велела разыскать его и призвать ко двору. Теперь он главный лейб-медик и личный врач ее величества. Говорят, она в нем души не чает.

— Еще бы, какого сокола заманили в свою клетку. Мэтр Паре хорошо знает свое дело. Помните, Франсуа, вы приводили его как-то к принцу Конде, раненному на дуэли?

Лесдигьер кивнул и промолвил:

— Жаль, что он не с нами.

— Да, это верно. Зато он теперь с королевой-матерью и ей, право же, не стоит опасаться за свою жизнь, имея такого личного врача.

— Совершенная правда, ваше величество, — подтвердил Бирон. — Именно благодаря его стараниям она побеждает все свои болезни.

— А ее дети?

— Слава богу, все живы и здоровы. Его величество король Карл в прошлом году обвенчался с принцессой Елизаветой Австрийской из дома Габсбургов, а в марте этого года они с молодой женой торжественно въехали в Париж. Его величество был весьма раздосадован тем, что на его свадьбу не приехали гугеноты, которых он созывал.

— Пышные, должно быть, были празднества по этому случаю? — спросила Жанна, пропустив мимо ушей последние слова посла. — Говорят, парижане очень любят своего короля.

— Настолько любят, что Париж было просто не узнать. Такой красивой и праздничной давно уже не была столица. Повсюду висели штандарты, прославляющие королевскую чету, на площадях устраивались массовые гуляния, дорога, по которой проезжал королевский кортеж, была устлана коврами, усыпанными букетами цветов, а сами король с королевой, останавливаясь поминутно, щедрой рукой бросали пожертвования своему народу. Кончилось тем, что прево велел на каждую парижскую площадь выкатить по бочке вина, из которых пил всяк, кто хотел.

— А что молодая невеста? Хороша ли собой? Каково лично ваше мнение, господин Бирон?

— Ах, ваше величество, молодость всегда прекрасна, а ей всего лишь восемнадцать. Белокура, стройна, обаятельная улыбка, открытый взгляд голубых глаз, прямой нос, тонкие губы, длинная шея и осиная талия… Что же еще сказать? Пожалуй, по моему мнению, чересчур скромна, постоянно смущается. Видимо, это потому, что ей приходится говорить через переводчика. Но держится с достоинством, присущим истинным королевам.

— Любопытно. Она что же, и на брачном ложе общается со своим мужем через переводчика?

Посол сдержанно рассмеялся в усы:

— В это время слова, как мне кажется, уже не столь важны. Совсем не важны, я бы сказал. Но сейчас она уже кое-чему выучилась и хотя не свободно, но все же довольно сносно объясняется на нашем языке.

— А что вы скажете о принцессе Маргарите, моей будущей невестке? Я слышала, ее красота выше всяких похвал.

— И это ничуть не преувеличено, ваше величество. Кожа ее бела, бархатиста и свежа, красотою лица она затмевает всех придворных дам, а ее учености и умению выражать свои мысли позавидовал бы любой богослов. Она весьма начитанна и образованна, беседовать с ней на любые темы — истинное удовольствие, как для непросвещенного ума, так и для ума весьма ученого и мудрого. Вы сами убедитесь в этом, ваше величество, когда увидите ее и будете иметь возможность побеседовать с нею.