И вот, наконец, случилось то, что должно было случиться. В сражении у Западных ворот пали в сражении последние защитники, ворота были захвачены, и вражеская армия широкой темной рекой потекла через ворота и проломы в город.

Князь, увидев, что произошло непоправимое, вместе со своими гриднями побежал к Западным воротам, сдерживая наступающего врага. Остальным ратникам он приказал оставить стены и укрыться в городе. Многочисленные внутренние дворы, обнесенные крепкими стенами, представлявшие собой своеобразные крепости в крепости и различные препятствия, подготовленные ночью защитниками, представляли собой надежную защиту, которой и воспользовались отступившие с главной линии обороны ратники. Взятие главной линии обороны еще не означало падения города. Прорвавшись в город, враги натолкнулись на лабиринт стен, заграждений и завалов, который препятствовал их продвижению. На крышах домов, превращенных в боевые площадки, на стенах внутренних дворов, сидели многочисленные лучники и арбалетчики, осыпавшие ворвавшегося врага тучами стрел и болтов; из-за бесчисленных поворотов и углов неожиданно атаковали отряды копейщиков и мечников. Уничтожив один из вражеских отрядов, они тут же обрушивались на следующий. Если отряд был слишком велик, то они поджидали его на узких улицах города, где его численное преимущество сводилось на нет, нанося ему большой урон, и исчезали в лабиринте улиц. Сам князь со своими гриднями сумел сдержать наступавшего врага столько, сколько понадобилось времени ратникам, чтобы занять оборонительные позиции в самом городе, после чего отступил в главную цитадель, откуда удобнее было руководить обороной города. Началась битва непосредственно за сам город.

Ожесточенная битва не прекращалась изо дня в день и с переменным успехом кипела на подступах к городу и на его улицах. Иногда враги откатывались с большими потерями, но затем снова бросались на штурм со всех сторон. Но день проходил за днем, и постепенно осажденные теряли улицу за улицей, двор за двором, пока немногочисленные защитники города не были заблокированы в небольшом пространстве, ограниченном княжеской цитаделью и парой кварталов, примыкающих к ней. Враг, заняв почти весь город, прорвался к стенам цитадели и готовился штурму княжеской резиденции. Наступал последний день сражения.

В тот день защитники цитадели почти не спали. Измотанные многодневными боями, они, тем не менее, были готовы стоять до конца. Во всех комнатах княжеского терема, где были размещены ратники, было оживленно — воины правили свое оружие, чинили броню, готовясь к схватке с врагом. Сам князь с двумя уцелевшими за время боев воеводами в тот день ходил по всей цитадели, проверяя оборону и стараясь не упустить ни одной мелочи. Немногочисленные гридни торопливо расставляли дозорных по стенам и отдавая последние распоряжения накануне боя. Князь, обойдя всю цитадель, поднялся на боевую площадку Угловой башни, с которой как на ладони был виден гибнущий город. Во многих его местах все еще горели многочисленные пожары, дым и огонь от которых мешали видеть происходящее не его улицах. Как тени, мелькали в дыму фигуры вражеских воинов, теперь хозяйничающих в нем. Время тянулось долго. Облокотившись локтем о каменный парапет, князь долго смотрел на город, пока на него не надвинулись сумерки, и улицы Велигаста не исчезли во тьме.

Вдруг у проездной Съезжей башни послышался шум и возгласы.

Бренко удивленно осматривался вокруг. Пройдя тоннель перехода, он увидел, что стоит на большой площадке, аккуратно вымощенной темным тесаным камнем. Перед ним лежал каменный мост, переброшенный через широкую пропасть. Если площадка слегка освещалась матовым светом, то внизу пропасть исчезала в непроглядной тьме. На другой его стороне виднелась каменная галерея с парапетом, кольцом окружавшая высокий куб, сложенный из темных плит. В его середине темнел черный проем входа. Бренко перешел через мост и прошел через проем. За ним оказался широкий коридор, справа и слева от которого светились ярким светом два проема, освещая коридор. Внутри было тихо, но какое-то чувство подсказало ему, что здесь кто-то есть. Бесшумно вытащив свой меч из ножен, он взял его наизготовку и вошел в коридор. Внезапно краем глаза он увидел какое-то движение и быстро развернулся. На него неслась приземистая туша верлиоки. Доходя ему только до груди, его противник был намного шире и тяжелее его. Большая его голова, казалось, не имела шеи, и как бы вырастала из массивных плеч, которые переходили в длинные, тяжелые руки, доходившие ему до колен. Посредине лба верлиоки наливался кровью единственный глаз, сверлящий Бренко в упор. Бренко хотел нанести удар мечом, но противник опередил его. От сильнейшего толчка массивного тела Бренко пошатнулся и чуть не упал на пол, удержавшись на ногах в последний момент. Верлиока же даже не покачнулся и, неуклюже развернувшись, атаковал его снова. Но Бренко, уже успев восстановить равновесие, подсел под несущуюся на него тушу, и нанес ответный удар, пронзив своего противника. Тот мешком свалился на пол. Бренко постоял немного, ожидая, что верлиока, возможно, еще очнется, но он больше не двигался. Продолжая держать меч наизготовку, Бренко прошел дальше.

Оказавшись перед винтовой лестницей, он поднялся по ней и оказался в огромной полутемной зале. Перед ним из стены выступало высокое сооружение, представляющее собой своего рода башню, наполовину выступающую из стены. Темного цвета, она практически по всей своей высоте не имела ни окон, ни проемов, и только на самом своем верху виднелись три узкие бойницы, подсвечиваемые изнутри красным огнем. По всему периметру зала имелся неширокий бордюр, остальная же его часть представляла собой абсолютно ровную поверхность, напоминая собой гладь воды. Бренко аккуратно ступил на поверхность. Вроде бы ничего страшного не произошло. Но как только он сделал несколько шагов вперед, то он почувствовал, как проваливается сквозь пол как в желе. Он пытался выдернуть ноги из вязкой субстанции и вернуться назад, но ноги не находили опоры, и он погружался в нее все глубже. Вскоре он оказался в ней уже по пояс. Размахивая руками, он пытался выбраться из ловушки, в которую он попал. Все было тщетно. Но когда он провалился в субстанцию по грудь, она перестала его держать, и он полетел куда-то вниз. Сгруппировавшись, он смог благополучно приземлиться на каменный пол. Он стоял в какой-то темной комнате, из которой был только один выход. За этим выходом начинался мостик, ведущей к противоположной стене. Осмотревшись по сторонам, Бренко пошел вперед по мосту. Под мостом маслянисто блестела темная поверхность. Перейдя через мост, Бренко вошел в коридор, из которого с одной стороны оказалась наглухо закрытая тяжелая дверь, с другой виднелся проем. Бренко вышел в него и оказался в небольшом зале. В середине его виднелся большой каменный куб, который по периметру огибала все та же дорожка-мостик, заканчиваясь в дверном проеме в противоположной стене. Он пошел по нему, но только успел пройти половину моста, как послышался какой-то шорох. Едва он успел инстинктивно пригнуться, как над его головой пролетела и разбилась о стену ледяная игла, затем другая. Осмотревшись вокруг себя, он не смог понять, откуда в него летели иглы — они появлялись как из пустоты. Бренко был вынужден пригнуться еще ниже, но потерял равновесие, и чуть не полетел с моста вниз. Едва удержавшись на нем, он почти ползком он добрался до конца моста, а над его головой пролетали и разбивались о стены ледяные иглы. Благополучно добравшись до проема, он оказался перед широким пандусом, спиралеобразно окружающих два квадратных каменных столба-колонны. Бренко стал спускаться по нему. Пандус закончился на широкой площадке, окруженной парапетами, которая стояла в той же маслянистой жидкости. Отсюда дальше хода не было. Бренко в растерянности встал на ней, не зная, что делать дальше. Он попробовал вернуться назад, но когда он поднялся наверх, он с удивлением обнаружил, что вход, через который он прошел, полностью исчез. Вместо него осталась лишь сплошная каменная стена, на которой не было видно никаких признаков входа, через который он ранее вошел.