Из руин выскакивали покрытые шипами демоны. Мотая вытянутыми головами, они мчались к вершине пика на сгибающихся назад ногах. Тела долговязых тварей покрывала красная чешуя, а глаза, сверкающие, как пойманное адское пламя, выдавали в них отпрысков огненной бури. Со звериным ревом они набросились на отродий чумы, разрывая их когтями или рубя зазубренными мечами. Резня замедлялась лишь в те секунды, когда кровожадным созданиям попадалось одно из тлетворных чудищ варпа.

– Так сгорает последняя завеса! – провозгласила Милосердие, когда сплетенные двойняшки приземлились на ступни-иглы. Их общее тело еще сотрясалось в корчах перерождения – мышцы выворачивались, конечности вытягивались и меняли форму.

– Ложись! – рявкнула Асената, бросая их обоих наземь.

Еще один огненный шар со свистом пронесся над сестрами и запалил дом, с которого они только что спрыгнули.

– К свету! – приказала Гиад, неловко поднимаясь на ноги. Она не привыкла управлять собой в обличье двойняшки.

– Куда ж еще? – согласилась Милосердие.

Тряхнув руками, она превратила пальцы в острые ножи и перехватила контроль над движениями тела.

Сестры помчались вверх по склону, как комета с хвостом из траурно-черных волос. Подскакивая и уклоняясь, они прорезали себе путь через осаждающую армию, перемещаясь так проворно, что никто из жертв заразы не успевал ударить в ответ. Сверху к ним стремительно метнулся хоботок, но двойняшки вильнули вбок, развернулись обратно и отсекли придаток, еще не втянувшийся обратно. Захохотав, Милосердие взмыла на плечи кому-то из упырей, оттолкнулась, закружилась в воздухе и вспорола брюхо зависшей над землей демонической мухе, которая и атаковала сестер.

При падении они пронзили ногами-шипами гигантского слизня, исторгнув из его спины гейзер какой-то мерзкой жижи. Тварь повернула голову и щелкнула челюстями, однако Милосердие уже отпрыгнула прочь, окруженная брызгами склизкой гадости.

– Трон и Терний! – хором воскликнули двойняшки, набирая скорость.

Капли телесных соков монстра слетали с их глянцевитой кожи полночно-черного цвета.

Асената позволяла Милосердию управлять ее телом, но держала сучку на коротком поводке, грозя ей параличом за отклонение от оговоренного маршрута. Сестре еще не хватало сил, чтобы забрать у Гиад всю власть над их сутью, и даже мгновенное разногласие могло погубить обеих. Милосердие была чудовищем, но не дурой. Скорее всего, она тянула время, дожидаясь, когда Асената ослабит хватку…

– Нет, дорогуша, – промурлыкала двойняшка, уловив сомнения сестры. – Мы танцуем перед концом света, так что сойдем со сцены вместе! – Взмахнув рукой по дуге, она обезглавила трех мертвецов острейшими когтями. – Кроме того, я хотела бы плюнуть на твой драгоценный огонек!

Вурдалак в черной шинели неуклюже остановился перед отводной стрельницей собора. Его господин воздел руку, чтобы наслать на ворота ржу, и раба сотрясла приятная дрожь энтропийного благословления. С ней пришло неистовое желание переродиться вслед за братьями.

«Нет… – подумал упырь, глядя в пылающее небо. – Нет!»

– Фейс-с, – прохрипел он, стараясь выдавить нужные слова, и вытащил чеку из найденного в кармане шара. – Фейс-с… пасма-аи… меня.

Обернувшись, бледный вестник безразлично воззрился на своего слугу.

– Спаяны… кровью… – прошептал Ичукву Лемарш, поднимая металлическую сферу.

– Закрыты… от пустоты… – машинально ответил Толанд Фейзт из сердцевины Воплощения. – Духом готовы…

Взрыв гранаты испепелил их обоих в неимоверно жаркой вспышке.

– Гори! – взревел Зеркальный Странник, рубя сплеча пламенеющим мечом.

Восьмой круг почитателей распался и вспыхнул. Каждое существо в нем пылало без остановки, словно объятое каким-то изначальным, первородным огнем. По круглой платформе поползли струи плавящегося вещества. В кристалле, обожженном до обсидиановой черноты, возник новый вихрь раскрытых тайн его повелителя:

Паломник роется в мусоре собственной веры, надеясь, что отыщет нечто более возвышенное, даже если цена его жизни пойдет…

Вниз…

Темный человек стоит на своем последнем пороге, глядя в лицо тому, кто еще темнее его и готов поделиться своим откровением, если только гость уступит и посмотрит…

Вниз и еще ниже…

Покаянник, сожалеющий о грехах и посрамленный, но не тем, что его грезы окончились неудачей, а тем, что ему не удалось грезить достаточно рьяно и погрузиться…

Еще ниже! Вниз и вниз, пока не останется иного пути, кроме как вверх…

Гора раскололась с гулким заунывным треском. По ее вершине побежали дымящиеся разломы, которые зигзагами ринулись вниз, расширяясь и поглощая целые здания. Сейсмические толчки сбросили в провалы тысячи ходячих мертвецов, но защитники Светильника пострадали сильнее.

Длинный участок окружной стены осыпался в только что возникшую брешь. За ним последовал другой фрагмент, и люди, оборонявшие его, скатились в лапы орды на лавине обломков. По всей куртине Свечные Стражи вопили от боли, покрываясь волдырями под кипящим дождем, и тут же умолкали, задыхаясь обильными испарениями из проломов. Все простые бойцы погибли за считаные минуты. Теперь на бастионах собора стояли только Сестры Битвы в герметичной броне.

– Дивный денек для смерти! – провозгласила Милосердие, восторгаясь светопреставлением.

Двойняшки почти добрались до стены, когда почва вокруг них раздробилась на мозаику крошечных островков. Из трещин между ними ударили струи пара, воняющего серой и злобой. Совсем рядом рухнула одна из чудовищных мух, сварившаяся в своей хитиновой оболочке, и от удара клочок грунта под сестрами начал рассыпаться.

– Прыгай! – крикнула Асената.

Они перескочили на другой островок, где хныкал гигантский слизень, пытавшийся уцепиться за что-нибудь щупальцами. Половина туши монстра свисала за край, и его шкура пузырилась от жара.

Возле двойняшек с грохотом приземлился демон в алой чешуе. Расставив для устойчивости когтистые лапы, он оскалился на сестер, и вдоль его изогнутых рогов пробежали языки пламени.

– Гори! – гортанно проревел он и взмахнул мечом.

Пропустив клинок над головой, двойняшки прыгнули на соседний клочок грунта. Милосердие ловко оперлась на ладони и, выбросив назад обе ноги, сбила ринувшегося следом врага в пропасть. Хихикая, она одним движением встала на ступни-иглы, скакнула вперед и наконец добралась до стены.

– Разве я не чудо? – спросила Милосердие, вонзив пальцы-ножи в мрамор.

– Лезь! – велела Асената.

– Души у тебя нет, сестричка!

Они взобрались по куртине, словно шипастый паук, и перевалились через край. К ним тут же развернулась ошеломленная воительница с болтером в руках.