этим поспорили, захватили больницу, сорвали с Фредрика гипс, оторвали от всех аппаратов, отняли бы то немногое, что у него было, после чего отрубили бы голову. До принятия конституции так и было. Учредительным собранием мужчин в Ейдсволле была принята конституция. Поэтому Фредрик в составе школьного оркестра много лет участвовал в праздничном шествии по улице Карла Юхана и, подходя ко дворцу, изо всех сил дул в трубу, а королевская семья приветственно махала с балкона. Фредрик еще помнил дурацкую форму оркестра школы Ураниенборг. Почему у других была яркая форма с золотыми пуговицами, а им приходилось ходить в сине-белых тельняшках и в матросских бескозырках? Словно моряки-лилипуты, только вернувшиеся из плаванья. Играл он на самом деле не на трубе, а на корнете, просто родители Фредрика большой разницы между ними не видели. Что еще за корнет? Выглядит как труба, значит, это и есть труба, и сам Фредрик со временем тоже стал его так называть.

К нему приходила сестра.

В один из первых дней.

Долго сидела у постели, держа его за руку и плача.

Он тогда еще не мог говорить, ему еще не сняли шину с челюсти, но он старался все выразить взглядом.

Все хорошо. Я в порядке.

Спасибо тебе, что пришла.

Наконец он открыл глаза. Слабый солнечный свет проникал сквозь невесомые занавески и падал на сидевшего на стуле.

– Привет, – осторожно произнесла она. – Ты проснулся?

– Да, почти, – улыбнулся Фредрик, нажав на кровати кнопку, поднимающую спинку.

– Я Силье Симонсен, учительница в школе Финстад, приятно познакомиться.

Он засмеялся.

– И мне тоже очень приятно.

– На случай если ты меня забыл, я хотела сказать.

Она с улыбкой поднялась со стула. Подошла к окну и оперлась спиной о подоконник. Может, это действие обезболивающих, но у Фредрика внутри все потеплело, когда он увидел ее.

– Как ты?

– Все хорошо, спасибо. Вечером пойду на танцы. Хочешь со мной?

Она засмеялась.

– С удовольствием. Но, думаю, с этим придется подождать.

Она подошла к нему вплотную, и он ощутил легкий аромат ее парфюма. Сев на край кровати, Силье осторожно погладила его руку.

– Так не больно?

– Нет, нет, не больно.

– Я скучала по тебе, – сказала Силье, опустив глаза.

– И я по тебе соскучился, – улыбнулся Фредрик и снова закрыл глаза, чтобы дать им немного отдохнуть.

– Хочешь, чтобы я ушла?

– Нет, нет, хочу, чтобы ты осталась.

Она наклонилась ближе, он почувствовал ее дыхание у своего лица.

– Хорошо. Тогда я останусь, – тихо произнесла она.

И, едва коснувшись щеки, поцеловала его.

84

Лидия посмотрела на стол перед собой и проверила, все ли помнит. Перекус, да. Она сама испекла черный хлеб на натуральных дрожжах. И масло взбила сама. Обычно они доили коз, но это молоко подходит только для питья, поэтому она принесла бидон с фермы в долине – для сливок и масла девочка использовала их молоко. Больше всего Лидия осталась довольна вареньем. Вокруг их дома были заросли малины, и девочке почти не нужно было передвигаться с места на место, чтобы набрать полные корзинки ягод, и она придумала способ варить варенье без сахара, очень хорошее, на ее вкус. И черничное, конечно, тоже, между ними выбрать невозможно. Она не знала, во что положить еду, но тут вспомнила. В подвале стояла коробка из пластика, который дедушка Вилли, естественно, терпеть не мог, видимо, для него она была чем-то ценным. Коробка была маленькой, голубого цвета, вручную разрисованная розами. Под ними кто-то написал имя и год. Магдалена, 1980. Идеально. Вода в металлической фляжке, о’кей. Куртка, на случай если погода изменится. Запасные носки, никогда не помешают, о’кей. Да. Она деловито поставила руки в бока. Кажется, все. Лидия тщательно все сложила в старый зеленый армейский рюкзак и отнесла его к двери. Подошла к зеркалу посмотреть на себя. Она надела платье. То самое, в цветочек. Которое сама сшила. И волосы причесала, завязав их в узел на затылке. Но передумала и снова распустила. Так лучше. Хорошо.

Постучав в дверь, она осторожно вошла в маленькую темную комнатку.

– Дедушка?

Темно.

Лидия подошла к окну и раздвинула шторы.

– Дедушка? Ты не спишь?

Старик лежал, накрывшись одеялом с головой и повернувшись к стене.

Так было уже несколько дней.

– Дедушка? Ну я пойду тогда. Ты не попрощаешься со мной?

Мертвая тишина в ответ, но было видно, что он дышит.

– Да ладно тебе, дедушка. Это же не конец света. Я же не навсегда ухожу. Вернусь вечером. Принести тебе что-нибудь?

Он покачал головой.

– Мне уже двенадцать, я могу решать сама. Ладно. Мне пора. Не лежи слишком долго, у тебя спина заболит, вставай, у тебя полно дел.

Уже в дверях она остановилась и прислушалась, может, он все-таки встанет, но шагов слышно не было.

Да-да.

Пройдет.

На улице стояла прекрасная погода. Деревья словно радовались вместе с Лидией.

Она улыбнулась солнцу.

Я иду в школу.

Неужели это правда?

Лидия Клеменс радостно накинула на плечи рюкзак, бросила последний взгляд на их маленький домик и быстрым шагом пошла к воротам.

85

Миа сидела на кухонной столешнице у окна, выходящего на улицу, с чашкой чая в руках и смотрела на итальянское посольство. Кто-то работал в саду. Чьи-то руки в перчатках трудились над кустами сирени, под прекрасными деревьями, и она подумала. Может, и мне тоже? Сделать что-нибудь в саду? А у нее есть сад? Забыла спросить у бабушки. Лежащий рядом телефон тихо завибрировал. Миа собралась нажать на красную кнопку – ей совершенно не хотелось ни с кем сейчас разговаривать, – но передумала, увидев, кто звонит.

– Холгер, привет.

– Привет, Миа, как дела?

– Все нормально, а у тебя?

– Все хорошо, я дома. Тебя вчера выписали?

– Позавчера. Вроде бы все в порядке. В ухе еще звенит, но это должно пройти, если не говорить по телефону.

Мунк хохотнул.

– Хорошо, Миа, хорошо. Ты говорила с Анетте? Я подумал, что нам нужно встретиться снова через пару дней. Подвести итоги. Хорошо?

– Да, конечно.

Мунк замолчал.

– Я должен задать тебе один вопрос. Анетте сказала, что ты еще не подписала договор. Это ведь формальность? Ты же останешься с нами?

Миа улыбнулась.

– Да, я хочу остаться. Если, конечно, ты этого хочешь.

В его голосе прозвучало облегчение.

– Конечно, Миа, естественно. Нас ждут долгие годы совместой работы. Ты получила цветы?

Миа перевела взгляд на лилии на кухонном столе.

– Да, а от кого они?

– От семьи Ронни Энга. Они просто счастливы. Хотели познакомиться с тобой. Поблагодарить лично. Я сказал, что не получится,