Посмотрев на свои пальцы, полукровка вспомнила, что после стены было ещё одно видение – руки. Она смотрела на свои руки.

Руки! Но при чём здесь стена и руки? Стена, а потом отчаяние и руки. Осознание, что сделал что-то плохое. Но через это плохое добился цели. Вот оно! И тщеславие там было. И гордость за себя и за то, чего достиг. Но чья гордость? Кто?

– Может, Декан тоже подходил ко мне? Но что тогда со стеной? – Фиама упорно повторяла перед мысленным взором видения и испытанные чувства. Она пыталась сопоставить то, что видела, с тем, что чувствовала – только вот общая картина никак не складывалась. – Неужели эта загадка мне не по плечу? Но становится интересно. Ветер, мне кажется я на пороге чего-то важного. Важного о Декане. Может, узнай я что-то такое, и он оставит меня в покое совсем? Было бы не плохо, – холодный ветерок потрепал ветки ивы так, что они проехались по лицу и голове адепта. – Да, да, я плохо думаю о нём. Но глядя на его сынка, который только притворялся добрым и милым, я уже не могу верить отцу. Да, он дал мне второй шанс весной, и я ему благодарна за это, но он такой отталкивающий. Я боюсь он не даст мне доучиться, а он здесь власть. Настоящая власть, не то что его гадский сынок. Мне нужно узнать или найти нечто такое, чтобы была управа на людей, чтобы я смогла доучиться и закончить Академию. Я не хочу оказаться запертой в клетке или ещё хуже, отправиться по частям на чёрный рынок, как предположил Эстариол. – Фиама взяла книгу и сползла с дерева на землю острова. Она гордо вскинула голову, а в мыслях потёрла руки, желая не просто доучиться, а унизить и размазать Сиэля. Она докопается до сути этих странных видений, ниспосланных ей небом.

Дни становились длиннее и жарче. На парящих островах из-за непрекращающегося ветра, было не так жарко, как на земле, но и здесь солнце припекало, а найти тень было порой проблематично, из-за близкого расстояния к солнцу и небу. Кожа надгорцев, слегка побелевшая за зиму, загорела в момент. Кто-то потемнел сильнее, например Оз, ставший чёрным, другие слегка – бледному Маркусу не помогало даже солнце.

Многие преподаватели перенесли занятия из закрытых аудиторий на улицу, в особенности наставники по магии первого уровня. Адепты тренировались в меткости волшебной стрелы на одном, небольшом острове, где обустроили арену специально для стрельбы.

Фиама как всегда выбрала себе цель подальше ото всех, и старалась не промахнуться мимо круглой мишени. Слабая, полупрозрачная стрела после медленного полёта рассыпалась парой искр, ударившись о землю в нескольких шагах от цели. Полукровка скорчила рожу.

Сиэль намекнул товарищам обратить внимание на магические творения Баньши, после чего начались неумолкающие шутки в её сторону. Не высказал замечания только ленивый, вялую стрелу обсудили все. Фиама старалась не слушать их, но с завистью смотрела на успехи адептов. Стрела Сиэля светилась энергией, и рассыпалась снопом ярких искр попадая точно в цель.

У Фиамы ни в какую не получалось колдовство. Дочь ашуры погружалась в апатию и уныние по поводу своих скудных способностей и ничтожности в мире. Она безумно завидовала Сиэлю, но старалась не признаваться себе даже мысленно. Она наблюдала за его стрелой, хотела также и желательно в него, а лучше во всех адептов, что кидали едкие замечания. Фиама знала, что даже если направит волшебную стрелу в Сиэля, та не долетит, а промахнуться мимо сына Декана ещё больший позор, чем мимо круглой мишени.

Наставница игнорировала промахи дочери ашуры, как и едкие замечания адептов. Видимо она не любила полукровок, как большинство людей.

У Фиамы не оставалось другого выбора, как продолжать пытаться.

– Баньши же призраки. Людская магия им не свойственна. У этой, похоже, ещё и руки кривые. Она никогда не попадёт в цель, а стрела посмотрите – такая «яркая и мощная». Такой и муравья не пощекочешь, – с другого конца арены вещал светловолосый парень.

А ближе подойти боится? Нормальная у меня стрела, думала Фиама.

Сиэль выпустил свою магию, она попала ровнёхонько в центр и рассыпалась снопом искр, оставив на мишени небольшую вмятину. Адепты зааплодировали сыну Декана, наставница подошла к нему, похвалила и хлопнула по плечу. Фиама отвернулась, как же она завидовала. Она предпочла бы пережить двести практических занятий Лелулиана, чем смотреть, как Сиэль красуется единственным заклинанием, которое у него бесподобно получалось. Фиама поникла. Кого я обманываю? У Сиэля все заклинания получаются превосходно. Его хвалят Анджи и пентаграмщица, и даже Шин. Не справедливо.

– Сиэль, ты мастер! Попадёшь в цель с любого расстояния, – хлопала в ладоши Селена.

Фиама отвернулась от этого балагана, ей совершенно всё равно, что там происходит. По крайней мере она старательно себя в этом убеждала. Дочь ашуры вновь сосредоточилась на волшебной стреле. Адепт сконцентрировалась, воззвала к внутренней энергии, почувствовала слабое покалывание на пальцах и хотела пустить заклинание в мишень, как мимо неё пронеслась сверкающая вспышка и сбила весь настрой. Фиама проследила взглядом – волшебная стрела ярким снопом искр вонзилась в её мишень, мишень Фиамы, но стрелу зачаровала не она.

Баньши внутри полукровки пробудилась и вскипела, похоже, Сиэль забыл, как она проклинала его и обещала убить. Фиама отличалась терпением и скромностью, она опасалась мужчин, но любому терпению приходит конец. В последнее время, этот конец у полукровки не имел начала.

Сознание Фиамы вдруг помутилось, злость взяла верх над мыслями, гнев управлял телом. Полукровка метала молнии, она резко обернулась и заметила, как Сиэль ехидно ухмылялся, ещё даже не успев опустить руки. Значит, точно Сиэль, подумала Баньши. Она вскинула руку. Особой медитации не понадобилось, магия, порождённая яростью, рвалась наружу, волшебная стрела образовалась на кончиках пальцев. Она выглядела иначе, неправильно и имела фиолетовый цвет.

– Это моя мишень! – грозно рявкнула Баньши и опустила магию гнева и ярости в виде волшебной стрелы прямо в сына Декана.

Заряд молнией пронёсся мимо адептов и направился в Сиэля. Наставница едва успела создать воздушный щит. Сноп тёмных игл пролетел в нескольких сантиметрах от Сиэля. Мишень, в которую он попал слетала с держателя и повалилась на землю.

– Ты с ума сошла! Целиться в людей запрещено! – преподаватель вспомнила о существовании полукровки.

Как назло, сознание и управление телом вернулось скромной Фиаме, которая растерялась от своей же выходки. Что бы соврать поправдоподобнее? Мишень! Я же могла попасть!

– Я целилась в мишень позади Вас, – скромно промямлила Фиама и потупилась в пол. – Достижения Сиэля меня вдохновили, – давясь словами, выдала она.

Сиэль с выпученными глазами медленно обернулся. Сзади него на земле валялась мишень. Наставница тоже обернулась и увидела её. Она не могла придраться к Фиаме, ибо Сиэль тоже только что стрелял по чужой мишени.

– И всё же ты могла задеть феса Сиэля, – не унималась преподаватель. Юноша же отходил от пережитого шока. Он улыбнулся друзьям, стараясь выглядеть уверенным, но глаза отражали страх, а последние слова Баньши стучали в голове.