– Кто? – резко спросил Коновалов.

– Убийцы, Андрей Васильевич, убийцы. Выполнявшие заказ. Ну этих-то, естественно, будут убирать. По мере нашего приближения к ним. А вот заказчик меня крепко интересует!

– Так ведь не найдешь, упрямый ты человек!

– Почему? Иных киллеров годами ищут, а у меня только третий день кончился! О чем речь?… Да и мыслишка одна возникла сегодня.

– Это о чем же, если не секрет?

– А вот это и есть мой главный секрет, Андрей Васильевич, – засмеялся Турецкий. – Да, вот как раз к случаю. Вопрос хочу задать, если не возражаете.

– Говори.

– Как же это вы с легкостью необыкновенной везете за границу то, что называется национальной святыней? Вы ж русский человек, Андрей Васильевич, патриот, державник! Я ведь ничего не придумываю, просто повторяю ваши же слова. Ведь нет же никаких гарантий! За целковый – царскую корону! Там, поди, вся династия в гробах своих переворачивается.

– Скажу честно, Александр Борисович, – снова шумно вздохнул генерал, – лично для меня это был очень нелегкий вопрос. Нет, не в том смысле, поскольку я никакой не организатор…

«А вот тут ты врешь, Коновалов, скорее всего, именно ты и стоишь у истоков этой явной аферы…»

– …но именно как русский человек я тоже сомневался, надо ли демонстрировать миру свои национальные сокровища. И решил, что надо. Они ж думают, что мы в полном говне, а мы им – нате, фигу в харю! Вот она какая, наша земля, вот он каков, русский дух! Смотрите, платите ваши денежки, которые мы на устройство родной державы и отпустим. Вот так, Турецкий!… А разворовать не позволим, нет. Там такой договор, мне показывали, что никуда америкашки не денутся! Нам на развитие музейного дела полмиллиона баксов отвалили, да еще страховая сумма четверть миллиарда долларов составила… Нет, тут дело, выгодное для России. А ты, выходит, сомневаешься?

– Но ведь мне же, в отличие о вас, контракта не показывали…

– Тоже верно. А чего вопрос-то такой сейчас возник? Был же у Кострова, там бы и задал. Вот бы и контракт, коли охота, посмотрел заодно… И ушел, не простившись. Или это модно нынче так – по-английски-то?

– Все-то вы видели, все вы знаете, Андрей Васильевич. Кстати, Фаина эта вам знакома?

– Встречал. Там же, у Кострова. Кажется, она в Министерстве культуры работает. А что?

– Так спросил. Решительная особа.

– Хитришь, мужик! Приглянулась, да? Яркая баба, ага… Или испугался?

– Не в том дело. Я привык как-то сам выбирать себе подругу на ночь. А когда откровенно навязываются, думаю: кому выгодно? И чаще всего попадаю в точку. Ну а что касается причины вашего звонка, если хотите моего совета, пожалуйста: завтра будете в гостях у моего начальника, вот и изложите свои соображения на сей счет. А уж Константин Дмитриевич, коли сочтет возможным, сообщит мне о своем решении. У нас хоть и не армия, но порядки довольно жесткие. И возбудить или прекратить какое-либо дело по собственному хотению не положено. Нужны весьма веские аргументы. Если уверены в своей правоте и сможете в том убедить Меркулова, буду вам признателен. Вы это хотели от меня услышать?

– Если ты говоришь искренне, то да. Ну что ж, и все-таки я рад, Александр Борисович, что ты не упираешься рогами. А когда ближе сойдемся, ей-богу, не пожалеешь. Я – человек слова и людей ценить умею. Ладно, закончим разговор… И все ж ты зря быстро убежал и девку бросил. Ты еще молодой, тебе она бы в самый раз.

– Вы наверняка знаете, о чем говорите, поэтому верю. Но что ж поделаешь, характер такой дурацкий.

– Это проходит, Турецкий… Да, а машинку-то ты завтра забери. Я тоже подумал, что под градусом лучше за рулем не рисковать. Пока.

…Такой вот состоялся диалог. На этот раз без конкретных угроз и мрачных предупреждений. Но, вполне вероятно, то была лишь новая разведка перед последним ударом. Эти чекисты-генералы никогда не отличались порядочностью.

Грязнов слушал и кивал. Но скорее – своим мыслям.

– А ведь грамотно покупают тебя, Саня, – сформулировал наконец главную мысль. – Кабы не подумал, что уже купили. Потому что тогда каждое твое новое действие может трактоваться как измена. Ну и соответственно…

– Думать-то они могут все, что хотят, только я своего согласия не давал.

– А у тебя больше и не спросят. Ты вот что мне скажи: не знаешь, зачем Косте мой Денис потребовался? Организуй, говорит, мне его к середине дня. А что за причина, не сказал. Может, ты в курсе?

– Про Дениса, ей-богу, не знаю, но могу раскрыть одну маленькую тайну. Вчерашний вечер, по моим сведениям, Костя провел в президентской администрации, а сегодня утром из тех же источников я узнал, что он с ранья у Самого. Если эти обстоятельства тебе что-нибудь говорят, поделись. Нет – будем ждать. Но чтоб не скучно было, расскажи: какие-нибудь данные на Ивасютина получил?

– Я понимаю, что тебя волнует. Меня – тоже. Утечка, старичок, будь она проклята. Хуже нет – своих подозревать. А приходится. Я подумал, что мог бы Долгачев, «индюк» этот, но потом вспомнил, что его участие закончилось присутствием у Кости. У нас он уже не был. Остальные – молодежь, за исключением Андрея. Могли где-нибудь просто трепануть. Но тут опять-таки не треп, а полная информация. Значит, тем более один из наших. Посмотрел я объективку, которую мне наш «полкан» подослал на Ивасютина, – ничего особенного. Обычная. Отделение угро возглавляет третий год. Ни в чем порочащем, за одним исключением, не замечен.

– Значит, было все же исключение?

– Да как сказать? В прошлом году некто Карпухин обвинил его в вымогательстве взятки. Особая инспекция МВД проверила, обвинение не подтвердилось, а Карпухин сам же забрал свое заявление, объяснив этот поступок нервным срывом: обложили, мол, его рэкетом, а он со страху и не разобрался. Принес извинения, ограничились выговором. Но капитану тем не менее было задержано очередное звание. Что еще? Показатели раскрываемости по отделению средние. Скорее всего, как обычно, большинству граждан отказывают в рассмотрении заявлений. Такие сигналы поступают отовсюду, и «Сокольники» в этом смысле – не исключение. Ну – не подарок. Та-ак… Женат, двое детей. Скрытен. Любит деньги. А тот, кто их не любит, пусть плюнет мне в физиономию.

– Тут, Славка, вопрос не любви, а в какой степени проявляется это высокое чувство. Иной душу закладывает…

– Вот поэтому я и устраиваю проверочку. А попутно дал команду своим ребятам прочесать наш СИЗО. На предмет всех без исключения вчерашних посетителей. Позже доложат.

– А что за проверка?

– Я так понимаю, Саня, что этот вопрос тебя ни в какой степени не касается. Это – моя личная инициатива, понимаешь? И провожу я ее оперативным путем и без санкции прокурора. Вот такой я! А ты о ней – ни сном ни духом. Жесткая проверка… Потом узнаешь.

– Отчаянная ты голова, Славка… А что же с Карпухиным, не интересовался? Фамилия почему-то знакомая…