- День, когда не стало папы, - глухо ответила я. – Это два самых ужасных дня. Мне было так больно, что я решил набить эти даты, чтобы никогда не забывать. Символ моей вечной боли.

Дима обнял меня и крепко прижал к себе.

- Прости, прости, - повторял он с болью в голосе.

- Все хорошо. Ты ведь теперь рядом. А прошлое останется в прошлом, - мягко ответила я. И улыбнулась. Мне не нравилось видеть его таким несчастным. И я попыталась заговорить Диму. Мне удалось это, но потом все пошло не по плану.

Не помню, о чем мы говорили, когда Дима вдруг взял меня за подбородок и приподнял мое лицо вверх. От неожиданности я запнулась. А он, не сводя взгляда с моих губ, склонился и медленно поцеловал. Неспешно, но глубоко и требовательно. Чертовски чувственно. Так, что внутри начал разгораться жар.

Сначала я пыталась обуздать этот жар, но перестала справляться с собой – начала отвечать на поцелуй с таким напором, что сама удивилась. А потом и вовсе залезла Диме на коленки, словно пытаясь доказать, что я – главнее. Что это не я принадлежу ему, а он – мне. Что он – мой.

Руки Димы скользили по моему телу, и каждое его прикосновение было бережным. Он гладил меня по спине, касался пальцами лица, дотрагивался волос. И та пропасть, что сияла в моем сердце, наполнялась светом.

Касание губ к губам. В голове никаких мыслей – одно желание. Желание быть с любимым.

Скользящие по шее пальцы. Дыхания не хватало. Но остановиться не было сил. Хотелось еще и еще.

Коленки, упирающиеся в деревянную лавочку. Мои руки – на его плечах, а его руки – на моей талии.

Кровь все сильнее приливала к щекам, в висках колотился пульс, а звуки почти исчезли. Мы буквально терзали друг друга этим поцелуем, порою сталкивались зубами, прикусывали губы. И света становилось так много, что мы будто тонули в нем.

Дима отстранился от меня так же внезапно, как и поцеловал. С моих влажных губ сорвался разочарованный полустон, и я глубоко вдохнула ртом ночной воздух, надеясь, что его прохлада сможет потушить жар внутри.

Не помогло.

Я хотела продолжения этого поцелуя. Сейчас. Немедленно. А Дима медлил – будто назло. Смотрел на меня и тонко улыбался. Будто понимал, что я чувствую. Дразнил, пробегая пальцами по моему предплечью.

- Дима… - Растерянно прошептала я.

- Что, малыш? – лукаво улыбнулся Дима, стараясь выровнять обрывистое дыхание.

«Продолжи это дальше!» - хотелось крикнуть мне. Но вместо этого я подалась к нему, буквально требуя возобновления поцелуя. Только Дима явно играл со мной. Он отстранился и, запустив пальцы в мои волосы, склонил голову на бок.

- Почему ты остановился? – рассердилась я. Губы горели от нетерпения. И я крепче сжала его плечи. До легкой боли.

- Решил узнать, нравится ли тебе, - ответил Дима, наматывая на палец прядь моих волос.

- Издеваешься, Дуболом? – выдохнула я, вдруг вспомнив прозвище, которым называла его в школе.

На его лице появилась улыбка. Счастливая. Сумасшедшая. Широкая.

Дима накрыл ладонью мою щеку, провел кончиком большого пальца по ресницам, а после, опустив руку, - по моим полуоткрытым горячим губам.

- Немного, синеглазка. Кстати, мне до сих пор нравится, когда ты мне дерзишь, - ответил Дима.

- Хочешь сказать, тебе понравится, если я назову тебя придурком? – рассмеялась я. Да, мне нравилось это. Дразнить его. И наблюдать за эмоциями.

- Мне понравится все, что ты скажешь, когда будешь рядом. Называй, как хочешь. Только будь со мной. Поняла?

- Ты мой Барс. Мой мальчик. Мой.

Я прижала ладонь к его груди, чувствуя, как отчаянно бьется сердца. Понимание того, что так оно бьется из-за меня, сводило с ума. Не только этот человек имеет надо мной власть. Но и я над ним. Он сходил по мне с ума, но сдерживался.

Странно, но эта простая мысль взбудоражила меня едва ли не так же, как и поцелуй. Я игриво откинула назад волосы, и Дима, на мгновение перестав себя контролировать, прильнул губами к моей шее. Горячее дыхание опалило кожу, а жар начал подниматься выше. Я постоянно обрывала поцелуй, хватая ртом воздух - нужно было отдышаться, но надолго позволить себе оставаться без губ Димы я не могла. И снова тянулась к нему. Находила ладонями его плечи, забиралась пальцами под футболку и проводила по коже ногтями, забывая, что Диме может быть больно.

- Полина, хватит, - вдруг шепнул он.

- Я сама решу, хватит или нет, - дерзко ответила ему я и, лизнув в щеку, продолжила.

Поцелуй разгорался, словно пламя. Становился все более требовательным и жадным, и касаний через одежду уже было мало. Жар наполнял меня все сильнее – как и чувство любви, хотя мне казалось, что больше любить невозможно. Я не вынесу столько любви одна!

Мы оба понимали, что вот-вот можем перейти ту самую тонкую черту, которую раньше не пересекали. Не знаю, что случилось бы дальше, но неожиданно начался ливень. Короткой ночной ливень с громом и отсветами молний где-то на западе.

Дождь не испугал нас. Мы продолжили целоваться под упругими струями, и, кажется, промокли насквозь. Одежда липла к телу, с волос стекали капли воды, попадали на губы… Только когда подул ветер, Дима словно очнулся и сказал, что нам нужно в домик.

- Иначе замерзнешь. Руки уже холодные, - прошептал он и попытался согреть мои ладони дыханием.

- А ты?

- Мне все равно. Волнуюсь за тебя.

Взявшись за руки, мы добежали до домика, и только Дима закрыл дверь, не забыв предусмотрительно ее подпереть, как раздался такой оглушающий раскат грома, что я вздрогнула.

Дима повернулся ко мне, оглядел с ног до головы и сказал:

- Переодевайся. Я отвернусь.

Достав пистолет, он действительно отвернулся. Видимо, хотел проверить оружие, но не успел, ведь у меня были другие планы. Я включила на телефоне музыку и вырубила электричество – теперь комнату освещал лишь фонарь снаружи. Его свет падал на стену, к которой повернулся Дима. И на эту же стену падала моя тень.

Увидев ее, Дима замер с пистолетом в руках. Он наблюдал за ней. За тем, как тень одновременно со мной медленно снимает с себя мокрую футболку и отбрасывает в сторону. Распускает влажные волосы, которые тотчас падают на грудь, закрывая ее. Поднимает над головой руки в изящном движении. Неспешно танцует под ласкающую неспешную мелодию. Манит его к себе.

Не знаю, откуда во мне взялась вся эта женственность – будто бы я всегда такой была. И будто бы я всегда ждала его.

Дима не выдержал. Все-таки повернулся, опустив пистолет. Он не видел меня всю – этому мешала полутьма. Но то, что удалось рассмотреть, ему явно нравилось. Я кожей чувствовала его желание подойти ко мне и дотронуться.

И я мысленно молила его об этом. Ну же, иди ко мне. Просто подойти ко мне и обними. Просто будь рядом.