Подхватываю с пола забытый автомат эвакуированного, напяливаю на скурчавившиеся от жара волосы мокрую кепку с остатками жижи, которая тут же течет за шиворот, потом выдергиваю из-под сидящего в ванной куртку – и он, словно разбуженный этим, начинает ворочаться. Закидываю всякие мелочи в распахнутую сумку, не теряя обратившегося из вида, кое-как прилаживаю на себя его полупустую разгрузку.

Ну со связанными руками-ногами ему встать непросто будет. Черт с ним, не мешает. Куртку на голову – и в жаровню. Я ощущаю себя почти курицей гриль, даже через ботинки печет, хотя Ильяс честно поливает и по мне шипящей белой струей, да и ползу я совсем понизу, где не так жарко все же.

– Умер!

– Хахахиий хе хуххаху!

– Все, все понял, долой отсюда!

С огромным облегчением закрываем дверь на площадку. Уфф!

– Теперь куда?

Молодой снова начинает стрелять. Волнуется, лепит по три патрона подряд.

Ильяс задумывается. Вблизи его физиономия выглядит жутковато – он успел осунуться за это время, глаза провалились, скулы вылезли, нос и губы разбиты и густо окровавлены, вспухли как у негра, рот страдальчески полуоткрыт. И я успеваю отметить, что двух передних нижних зубов у него и в помине нет, а верхние поломаны, и из одного красной короткой ниточкой висит голый нерв…

– Хаххооны хесь?

– Рожок. И к пистолету.

Удивленно смотрит.

– Разгрузка сгорела.

Качает головой. Ну если не вся укоризна мира, то добрая половина вместилась. Тычет пальцем в сторону, не то автобус имеет в виду, не то другой подъезд. Ладно, мое дело – раненого тащить. Ильяс тем временем бесцеремонно отщелкивает от моего автомата магазин, забирает его себе, потом выдергивает из обвисшей на спущенном, словно у дембеля, ремне кобуры тяжеленький пистолетный магазин. Мне сует свой пустой.

Тимур снова стреляет и уже не делает долгих перерывов. Света становится меньше, видно, «буханка» догорает.

Паршиво то, что настроение погибельное. Это самое гнусное. Моральная настроенность – великая вещь. Мы же выглядим как солдаты разгромленной армии.

Нет, я, конечно, признаю, что мы, собственно, из задницы выбрались, только вот находимся в соответствующем после покидания этой части тела виде. И я себя ловлю на мысли, что нам не справиться с зомби. Их небось у «буханки» собралась толпа; налюбуются – попрут к нам. А у нас насчет патронов ноль да хрен вдоль. И не пойму, почему не прибыла кавалерия из-за холмов. Скажем, наша охотничья команда на бронетехнике с флагами.

Чем бы себя подбодрить? Ну чтоб порвать врага на голом энтузиазме. Тут ведь любое годится. Даже прямое заблуждение, лишь бы на пользу пошло. Вон, во время обороны Севастополя наших уже почти опрокинули в одном из сражений и, чтоб совсем разгромить, бросили на русских элитные войска – зуавов. А наши спросту приняли французских зуавов за турок – шаровары такие же красные и широкие. Ну а турок всегда били, дело привычное, потому вломили и зуавам. Так что моральное состояние войск – очень важный фактор. У нас этот фактор сильно упал…

Тимур опять стреляет. Здесь на лестнице это звучит потише, чем в квартире. Но мысль о том, что еще два патрона в минус, опять же не веселит.

Попарились девушки замечательно. Вера продержалась недолго, убежала в предбанник остывать, а Ирка отвела душу. Вместе с банной негой как-то пришло умиротворенное спокойствие и мысли выстроились в ряд, хотя она и не думала вообще-то. Само получилось, как у Менделеева с водкой. Или с таблицей периодических элементов? Неважно, бог с ним, с Менделеевым.

Домывались уже вместе. Вера щедро тратила воду, и задумавшаяся Ирка слегка лопухнулась, посоветовав не сливать на себя все, а оставить в котле – скотину напоить…

– Ну или чтоб котел не лопнул от перегрева, – тут же поправилась она.

Впрочем, Вера никак не это не отреагировала.

В свою очередь, она, разумеется, тоже разглядывала свою напарницу и делала свои выводы. Пару лет назад так уж получилось, что Вера сфотографировалась в эротической фотосессии, попавшись на крючок участия в конкурсе «мисс чего-то там», и где, собственно, требовалось как одно из условий представить портфолию, в том числе и с эротикой.

Будучи неглупой девчонкой, Вера достаточно быстро поняла, что этот конкурс – очень мутное разводилово и на бабки, и с более чем темной перспективой. Остался на память портфолио да воспоминание разговора с толстым пожилым фотографом, который ее снимал. У него была четкая градация женщин в обнаженном виде, и Вере эта градация пришлась по вкусу. Теперь она всегда тут же прикидывала, как выглядит та или иная особа в натуральном виде – голяком, нагишом, голой или обнаженной. У толстяка фотографа было еще две градации – царственно и божественно обнаженной, но эти оценки для посторонних баб, по мнению Веры, никак не годились. В конце концов она не занималась фотографией, и ей было достаточно просто определить, приятно смотреть на чужое тело или лучше бы закутать это тело в рогожу или во что там раньше закутывали всякое непотребство.

По этой шкале Ирка, пожалуй, находилась между «голой» и «нагишом». Ну что ж, в этом Вера ее превосходила, а то, что напарница водит машину, имеет мужа и умеет стрелять, не так и важно. Хотя вот насчет мужа…

Муж опять дрых без задних ног. Ирка даже удивилась такой сонливости, но подумала, что это, наверное, из-за ранения. После баньки хотелось поблаженствовать, но рассиживаться никак не получалось. Вид битых джипов у входа в дом действовал на нервы, и Ирка, чуточку передохнув, отправилась к рабам. Еще и этот мертвец у входа…

Разговор вышел коротким и жестким, чего Ирка и сама от себя не ожидала.

В итоге испитой мужичишко с парой помогальщиц стал корячиться с УАЗом, остальные поволокли неудачливых фирмачей к свинарнику.

Колесо, простреленное картечью, заменили достаточно быстро. А вот с помятым радиатором началась возня. Здоровенный джип новых хозяев жизни оказался, к некоторому смущению Ирины, китайским, что сильно снизило ценность данного авто в ее глазах.

Поврежденный УАЗ она отогнала к мастерской, залив в битый радиатор воду. Дальше впору было чесать себе затылок, потому как оставить машину в мастерской было чревато – ну как эти засранцы соединят проводки напрямую и угонят агрегат… Витя сам постарался, чтобы УАЗ был максимально простым, чтобы ломаться было нечему и чинить было б проще.

Но вроде как выхода иного не получалось. Ирка решила пойти по другой дорожке и вручила пропойце в знак повышения его статуса самое плюгавое однозарядное ружье из имевшихся. Добавив к нему пяток патронов.

Хозяин мастерской принял оружие вполне равнодушно, и Ирка сильно засомневалась в правильности своего решения. Правда, она уже успела прибрать все спиртное, какое только нашли, разбираясь в куче собранного фирмачами барахла, но длительное знакомство с пьющими мужиками вынуждало относиться к ним с предельной осторожностью и подозрением. Насколько этот Валентин успел себе пропить мозги, Ирина не знала.