не явились на прием, устроенный в их честь, приказала своим громилам поколотить их в зале ожидания аэропорта Манилы[605]. «Такого страха я в жизни не испытывал, — сказал Джордж. — Больше туда ни ногой».

К этому времени битлов уже не радовала их собственная слава. Они пресытились гастрольной суетой и устали от воплей, которые совершенно заглушали музыку на концертах. Однажды после утомительного выступления в Сент-Луисе, направляясь под дождем в выделенный им фургон без окон, Пол сказал остальным:

— Вы правы, парни. Достала меня вся эта хрень.

— Мы тебе это уже неделями твердим! — ответили ему.

На обратном пути в Англию Джордж заявил Тони Барроу: «Ну все, я больше не битл». После 1400 концертов он, двадцатитрехлетний, больше других устал от выступлений. Ему все опротивело.

Джон тоже хандрил. «Его все угнетало, — рассказывал журналист, который сидел рядом с ним в самолете. — Он не видел смысла продолжать, тем более что продолжать долго не пришлось бы». Шли годы, и воспоминания Джона об этих гастролях превратились в жалость к себе. Пять лет спустя он опишет их Эрику Клэптону как «бесконечные ночи пыток».

Впервые за несколько лет всем четверым выпала возможность отдохнуть от «Битлз». В свободные три месяца они могли заниматься чем угодно. Ринго предпочел откисать дома, с женой и новорожденным младенцем. Джон отправился в Европу играть рядового Грипвида в фильме Ричарда Лестера «Как я выиграл войну», а Джордж улетел в Индию изучать йогу и игру на ситаре у Рави Шанкара[606]. Пол остался наедине с собой.

Некоторое время он жил в свое удовольствие в Лондоне, погружаясь в контркультуру (так тогда называли новые направления в искусстве). К этому времени он был одним из самых знаменитых людей на планете и, приходя на концерт или на выставку, неизменно оказывался в центре внимания. В начале ноября Пол решил провести эксперимент и проверить, сможет ли стать обычным человеком.

Однако же анонимности он добивался весьма показным образом, словно бы играл того, кто не играет или демонстративно скрывает свою личность. Для начала он воспользовался услугами «Виг криэйшн», компании по производству париков, где ему тщательно замерили расстояние от носа до нижней губы и определили точный природный цвет волос, чтобы изготовить накладные усы, а заодно выдали ему две пары очков без диоптрий. Зачесав волосы назад и смазав их бриолином, Пол надел длинное пальто и обнаружил, что его никто не узнает.

Замаскировавшись таким образом, он в одиночку отправился на машине во Францию. Вспоминая ту поездку, он выставляет себя скромным путником: «одинокий поэт в дороге», — хотя мало кто из поэтов мог позволить себе колесить по Европе на новеньком «астон-мартине-DB6».

Эксклюзивная служба воздушного моста переправила Пола и его «астон-мартин» из небольшого аэропорта в Кенте во Францию, где Пол приклеил накладные усы, надел пальто и очки, запрыгнул в свой спортивный автомобиль и покатил в Париж.

Он бродил по городу, снимал на камеру то одно, то другое, применяя экспериментальные операторские техники, позаимствованные у режиссеров «новой волны» и Энди Уорхола. Иногда он запирался в номере отеля и писал дневник. За ужином сидел в одиночестве и делал заметки. Ему хотелось «заново ощутить вкус анонимности, без помех обдумать разные творческие планы: вот, я весь такой, в уединении, можно запросто роман написать. Да хоть вот об этих людях, тут, в ресторане…». Не забывайте, ему всего двадцать четыре года, и у него впереди целая жизнь.

Из Парижа Пол направился в Луару, продолжая снимать все на камеру. «Из окна гостиницы в каком-то французском городке я смотрел на регулировщика дорожного движения. Он то останавливал поток машин, то пропускал его дальше… И так десять минут съемки». Сняв эту сцену, Пол отмотал пленку к началу и снял еще десять минут дорожного движения, так что кадры наложились один на другой и сквозь жандарма проезжали призрачные автомобили.

В Бордо Пола потянуло на ночную жизнь. Не снимая грима, он отправился в местную дискотеку, но его не пустили. «Я выглядел как старый дурак. «Нет, нет, мсье, non…», короче, «не впустим мы тебя, хмырь!»». Тогда Пол вернулся в гостиницу, сбросил заношенное пальто, отклеил усы, снял очки и снова пошел в дискотеку, где его встретили с распростертыми объятиями.

Он начал осознавать все неудобства анонимного существования. «Оно было для меня своего рода терапией, но я наигрался. Было прикольно, я ненадолго вроде бы стал неизвестным, но выяснилось, что это ничем не лучше, чем быть известным. Я вспомнил, почему мы так стремились прославиться; для чего нам это было нужно». Размышляя о своем кратком периоде воздержания от славы, Пол смирился со своей участью. Слава, успех и деньги, возможно, имеют свои недостатки, но с ними куда лучше, чем без них.

Перед отъездом Пол договорился с Мэлом Эвансом встретиться у Большого колокола[607] в Бордо, подумав, что к тому времени ему понадобится компания.

Вдвоем они поехали сперва в Мадрид, затем в Кордову и Малагу, решив, что, наверное, получится состыковаться с Джоном. Но когда выяснилось, что Джон уже уехал из Испании, Пол, отказавшись от своих планов, позвонил Брайану Эпстайну с просьбой прислать кого-нибудь из Лондона, чтобы отогнать машину домой. Эпстайн забронировал им с Мэлом билеты на самолет до Рима, а оттуда — в Кению, где они съездили на сафари и провели ночь в гостинице «Тритопс» в Национальном парке Абердэр.

Девятнадцатого ноября Пол вылетел из Найроби в Лондон, готовый приступить к записи нового альбома «Битлз» 24 ноября. В полете он размышлял о своем недавнем перевоплощении и задумался, не пойдет ли группе на пользу что-нибудь в таком же роде. «Если притвориться, что мы — не «Битлз», а другая группа, то это будет не музыка битлов, а музыка этой вымышленной группы, а наши личности за ней скроются». Но как назвать эту группу? Тут подали еду, а вместе с ней и пакетики, помеченные буквами «S» и «P».

— Что в них? — спросил Мэл и тут же сам ответил: — А, соль и перец[608].

— Сержант Пеппер, — тут же выдал Пол.

93

За полночь Джон, Пол и Джордж работали над песней «Getting Better»[609] в студии на Эбби-роуд. Оторвавшись от пульта, Джордж Мартин заметил, что что-то не так: Джон сидел, а Джордж и Пол держали его за плечи.

Мартин нажал кнопку внутренней связи:

— В чем дело, Джон? Съел что-то не то?

Джордж с Полом рассмеялись, а Джон ответил: