Он в ужасе закатил глаза. Мэри не видела мужчин за своей спиной, но надеялась, что они делали, как она велела, и выглядели устрашающе.

— А ч-ч-что мне за это будет? — пробормотал тюремщик, заикаясь.

— Это зависит от того, как ты будешь себя вести, — сказала Мэри, потом отпустила его и мило улыбнулась. — Я хочу, чтобы ты пустил слух, что мы готовы принимать посетителей. Разумеется, за плату, которой будет достаточно для того, чтобы снять кандалы и заплатить за еду, питье и горячую воду для мытья.

Мэри блефовала. Она совершенно не представляла, заинтересуется ли кто-нибудь в тюрьме или за ее стенами их рассказами настолько, чтобы платить за них.

— Ну я не знаю, — проговорил надзиратель с перепуганным видом. — Ты говоришь, дрались с каннибалами?

— Да, и у них были стрелы с металлическими наконечниками вот такой длины, — сказала Мэри, широко разводя руками.

— Я подумаю, — пообещал он и отступил, собираясь запереть дверь.

Мэри схватила ночное ведро.

— Сначала вылей это, — приказала она и сунула ведро ему в руки. — И прополощи, прежде чем принести обратно. Я не выношу этого запаха.

Тюремщик ушел с кротким видом ребенка, которого послали за хлебом, и Мэри повернулась к мужчинам и засмеялась.

— Я думаю, мы с ним договорились, — сказала она.

К полудню с новоприбывших сняли кандалы, они ели пироги с бараниной, и у них в ногах стоял большой графин слабого пива. Надзиратель, которого звали Спинкс, был таким же изобретательным, как и жадным, и они уже приняли две группы посетителей по четыре человека. Все с жадным нетерпением хотели увидеть беглецов и услышать о каннибалах.

Джеймс был прирожденным рассказчиком, и он хорошо справлялся с задачей, украшая подлинные факты о местных воинах, которые гнались за ними на военном каноэ, рассказом о рукопашной схватке на суше.

— В их деревне десятки человеческих черепов, насаженных на колья, — вдохновенно врал Джеймс. — Мы видели груды человеческих костей. Они носят ожерелья из человеческих зубов и обтягивают человеческой кожей свои щиты.

После того как вторая группа посетителей ушла, Мэри и мужчины расхохотались.

— Ну они ведь и на самом деле могли оказаться каннибалами, — проговорил возмущенно Джеймс. — Я хочу сказать, мы не так долго там пробыли, чтобы успеть это выяснить, правда?

Мэри подумала о том, как приятен звук смеха, который она не слышала со дня их ареста в Купанге. Даже на «Горгоне» они были очень подавленными. И все же она не могла не почувствовать легкого приступа грусти по поводу того, что Уилла уже нет с ними. С каким бы удовольствием он рассказывал такие истории, и они, возможно, получились бы у него более впечатляющими, чем у Джеймса.

— Ты чудо, Мэри, — сказал Сэм чуть позже, облизывая пальцы после мясного пирога. — Никто из нас не смог бы изобрести ничего подобного. Когда Джеймс рассказывал, как ты ударила каннибала веслом по голове, я чуть было не поверил. Я думаю, ты бы точно изобрела что-нибудь, чтобы спасти нас, даже если бы нас положили на сковородку.

Мэри улыбнулась. Ею снова восхищались, и это было приятно. И еще приятнее было видеть, что ее друзья стряхнули с себя уныние.

— Мы не должны слишком далеко заходить в наших фантазиях, — предупредила она их. — Мы хотим добиться сочувствия, а не репутации лжецов.

Только на следующий день они выяснили, как о них узнали другие заключенные. К ним пришел фальшивомонетчик по имени Гарри Хоукинс. Как и многие заключенные в Ньюгейте, он ждал высылки. Он был гнусным типом, маленьким и худым, с острым, как клюв, носом и длинными неухоженными волосами, что выглядело странно на фоне его хорошей одежды.

— Я читал о вас в «Лондон Кроникл», — сказал он и тут же подтвердил свои слова, выуживая из кармана газетную вырезку с загнутым углом.

Все они предполагали, что новости о них просто передавались из уст в уста, как это обычно происходило в тюрьмах. Они были в шоке, обнаружив, что кто-то написал о них в газете.

Джеймс прочел заметку вслух, а потом вернул ее Гарри.

— Здесь не все точно. Мы украли лодку у губернатора, а не у капитана Смита, — произнес он беззаботным тоном.

Мэри была поражена, что Джеймс придирается к такому цветистому и восхищенному описанию их побега.

— Кто это написал? — спросила она. Ей ни на минуту не приходило в голову, что кто-нибудь в Англии может сочувствовать им.

— Здесь не сказано, — ответил Джеймс, снова взглянув на заметку. — Но кто бы это ни был, он довольно много знает. Возможно, он перепутал по поводу того, кто хозяин лодки, а все остальное верно.

Но у пятерых друзей не было возможности обсудить, откуда вся эта информация, потому что Гарри Хоукинс хотел рассказать о своем затруднительном положении. Стало ясно, что он надеялся получить от них информацию о чиновниках Ботанического залива.

Для Мэри было даже в какой-то мере забавно слышать, что этот человек, как и все остальные, ждавшие высылки, все еще думал, что поселение находится в Ботаническом заливе. Очевидно, никто здесь не знал, что капитан Филип отверг это место. По сути говоря, оказалось, что в Англию просочилось еще слишком мало информации о колонии. Мэри предполагала, что большая часть информации утаивалась целенаправленно, потому что правительство не хотело афишировать свои ужасные ошибки. Но это было на руку ей и ее друзьям.

— Там все не так, как здесь, — сказала она с кривой улыбкой. — Нельзя купить лучшую хижину или получить больший паек. Единственный способ улучшить свое положение — это иметь навыки, которые там необходимы.

Хоукинс выглядел разочарованным.

— Но вам же наверняка кто-то помог. Или вы вонзили кому-то нож в спину? — спросил он.

— Вовсе нет! — возмущенно воскликнул Джеймс. — Это все благодаря Мэри, которая очаровала голландского капитана, и он дал нам навигационные инструменты и карты.

Хоукинс недоверчиво глянул на нее, и Мэри покраснела. Она предположила, что он не представляет, как эта ординарного вида, замученная женщина вообще смогла кого-либо очаровать.

— Капитану было одиноко, — сказала она, пытаясь объяснить. — И мы с мужем часто с ним разговаривали. А иногда он приходил к нам поужинать.

— Так это он заплатил за вашу камеру? — спросил Хоукинс с легким сарказмом.

Они вопросительно переглянулись.

— Заплатил за эту камеру? — воскликнул Джеймс. — Никто за нее не платил.

— Кто-то же заплатил еще до того, как вас сюда привезли, — сказал Хоукинс, чувствуя себя немного неловко. — Иначе бы вас поместили вместе со всеми в общей камере.

Час спустя, когда Хоукинс ушел, Мэри повернулась к своим друзьям.

— Кто мог заплатить за нас? — спросила она у них.

Хоукинс с удовольствием объяснил им тюремные порядки. Всех, кто попадал сюда, если только кто-то не хлопотал за них еще до их появления здесь, помещали вместе с обычными преступниками, отсюда и название — «общая камера». Эти камеры были грязными, набитыми до отказа и кишащими инфекциями. Заключенные находились во власти маньяков и опасных преступников, и, если ты просыпался и на твоих ногах все еще были ботинки, ты мог считать, что тебе повезло. Молодых женщин и мальчиков в первую ночь насиловали, и насилие чаще всего было групповым.