До Лядова Сергей добрался быстро, а едва выехав на площадь, резко ударил по тормозам. Переключился на заднюю передачу и сдал в ближайший переулок, где и остановил машину.

Чутье подсказало ему, что сейчас лучше не высовываться.

Выбравшись из «Фиата», Жарков дошагал до крайнего со стороны площади дома и осторожно выглянул из-за угла.

– Вот так номер… – пробормотал он, думая, что Темный ничуть не преувеличил.

На Лядова и вправду творилось нечто любопытное: между второй общагой политеха и центром площади колыхалась толпа, огромная, из нескольких тысяч человек, и для такого размера крайне молчаливая. Люди стояли на тротуаре и на проезжей части плотными рядами и словно чего-то ждали.

С краю толпы наблюдалось движение, но что именно там происходит, Сергею видно не было. А у торца здания преспокойно стояла патрульная машина, и на ее крыше помаргивала синим и алым включенная мигалка.

«Что за бред? – подумал Жарков. – Митинг? Но в два часа ночи? Или у нас государственный переворот?»

Сам посмеялся над дурацким предположением и осторожно зашагал вперед, обходя площадь по периметру. Перешел Белинку и оказался рядом с милицейской «Волгой».

Полез во внутренний карман, ожидая, что дверцы распахнутся, стражи порядка вылезут наружу, и придется предъявить удостоверение. Но этого не случилось, и Сергей подошел к машине вплотную.

Увидел, что внутри находятся двое патрульных, и что оба, судя по свесившимся на грудь головам, крепко спят.

– Наша служба и опасна, и трудна, – буркнул Жарков.

Тот из патрульных, что сидел справа, неожиданно поднял голову, поднес ко рту микрофон рации и принялся что-то оживленно говорить в него, при этом не открывая глаз!

– Я сплю? – Сергей на всякий случай ущипнул себя, но это ничуть не помогло.

Уронив руку и голову, патрульный вновь задремал, и Жарков торопливо пошел прочь. Где-то в глубине души заворочалось подозрение, что он влез в такую историю, которая ему не по зубам и приведет к неприятным последствиям.

Сергей помотал головой и послал дурные предчувствия по известному всякому русскому адресу из трех букв.

Через двадцать шагов он подошел к толпе вплотную. Замедлил шаг, ожидая любопытных и недоброжелательных взглядов. Но никто не обратил на него внимания, даже головы не повернул.

Тут были разные люди – молодые и старые, мужчины и женщины, бомжи в рванье и дамочки из высшего света, студентки и пенсионеры. Но все они стояли неподвижно, вроде даже не моргали и походили на восковые куклы. Многие выглядели так, словно одевались поспешно – без шапок, в расстегнутых пальто и куртках. Но ни холод, ни снег с дождем никого не беспокоили.

И еще витал тут мерзкий запах, наводивший на мысли то ли о помойке, то ли о могиле.

– Вот так номер… – повторил Жарков. – Что здесь, психотронное оружие испытывают?

Отсюда он смог разглядеть, что творится у того края толпы, который находился на проезжей части.

Там суетились здоровенные высокорослые мужики, хватали людей и тащили прочь. Никто не сопротивлялся, не протестовал, но что-то, вероятно, мешало громилам. Сергей видел, как вырванные из скопления люди шагали обратно, и заметил еще какие-то странные вспышки – словно за остановкой, у торгующего кассетами и дисками ларька, работал сварочный аппарат.

– Все чудесатее и чудесатее, все страньше и страньше, – буркнул он и подергал за рукав пуховика безобидно выглядевшего работягу средних лет. – Эй, мужик, что тут творится?

Работяга медленно повернул голову, посмотрел на Жаркова, и тому стало не по себе – на него глядели мертвые, совершенно пустые глаза, лишенные какого-либо осмысленного выражения.

– Э… ладно, я сам… не надо… – забормотал он, медленно пятясь.

Сейчас главное – сделать снимки, причем побольше, с разных ракурсов, дабы в кадр угодила и общага, и площадь Лядова, и милицейская «Волга» со спящими патрульными. Чтобы потом никто не посмел завопить – подделка! Но при этом не попасться на глаза вон тем крепким парням, вряд ли они будут рады тому, что их мощные фигуры очутились в объективе.

Сергей улыбнулся и полез в сумку за фотоаппаратом.

– Ты все поняла? – спросил Ярослав, глядя на Лену одновременно раздраженно и решительно.

– Само собой, – ответила она. – Отправиться на площадь Лядова, проверить, что там творится, и доложить. Машина ваша, водитель предупрежден, Артур выделил нескольких парней для сопровождения. Так?

– Очень хорошо. Иди, – сказал Ярослав, после чего добавил: – Только без приказа ни во что не вмешивайся, ладно?

Лена гордо промолчала, встряхнула волосами и пошла к двери.

«Парни» и сам глава «Аргуса» ждали ее внизу, в вестибюле, причем вид у Артура был слегка пришибленный.

– Вот, – сказал он. – Они отправятся с тобой.

Троица крепких молодцев дружно заулыбалась, но ухмылки исчезли с лиц, стоило Лене нахмуриться. Слухи о том, что она, один из магов третьего ряда, каких в ордене не один десяток, устроила настоящую головомойку самому Ярославу, успели разойтись и произвели впечатление.

– За мной, – скомандовала Лена и пошла к дверям.

Серебристая «Витара» ждала у крыльца, за рулем скучал крепыш Виталик, личный шофер Ярослава, пришедший на смену Василию, погибшему летом, во время покушения.

– Куда ехать, а? – лениво поинтересовался он, когда бойцы разместились на заднем сиденье, а Лена села рядом с водителем.

– На Лядова, – ответила девушка.

Когда выехали на площадь Горького, Лена сказала:

– Чуть придержи, я морок сделаю.

Виталик посмотрел на нее удивленно, но скорость сбросил. А девушка глубоко вздохнула, закрыла глаза и принялась водить перед собой руками, накладывая на машину заклинание. Прикрытую им «Витару» в течение пятнадцати минут никто не увидит, и не услышит шума ее мотора.

Днем такой поступок был равносилен самоубийству – в пустое место, каким стала машина, обязательно кто-нибудь врежется. Но сейчас глухая ночь, улицы безлюдны, и Лена надеялась, что все обойдется.

«Витару» окутала серебристая дымка, и в следующий момент исчезла. Виталик нажал на газ. Но едва они выскочили на Лядова, он резко ударил по тормозам и матюкнулся шепотом.

– Это еще что такое? – растерянно спросил один из бойцов «Аргуса», тот, что сидел прямо за Леной, с длинными светлыми волосами и носом картошкой, откликавшийся на имя Степан.

Площадь была забита народом, плотная толпа занимала чуть ли не треть ее. По соседству стояли люди, Часовщики, дейвона, сатра, маах’керу и уроженцы других сфер. Все они выглядели странно неподвижными, ауры казались блеклыми, словно у тяжелобольных.

Напротив того места, где находилась скрытая толпой остановка, наблюдалось движение. Примерно два десятка элохим, используя и заклинания, и физическую силу, пытались разгонять собравшихся.