– Ты-ы? – с ненавистью просипел Борис, глядя на альва.

Он шатался, но упрямо стоял и не спешил умирать, хотя кончик ледяной иглы торчал у него из горла, а основание выпирало из затылка. Кровь стекала в ложбинку между ключиц, в груди старшего командора клокотало.

– И я! – Дмитрий поднялся с колен и вновь атаковал «призрачным клинком», но на этот раз – успешно.

Возникшее из ничего голубоватое лезвие воткнулось Борису в спину, пробило тело насквозь. Старший командор языка «чувствующих» ордена Желтого Ока захрипел и упал вперед.

Альв едва успел отскочить в сторону.

– Последний, – тупо сказал Олег, глядя на тела.

– Кто? – спросил Дмитрий.

– Патрон последний. – Олег дернул спусковой крючок, давая понять, что обойма опустела.

– А, вот что… – Наблюдатель вздохнул, покачал головой. – Я о другом подумал… Хотя что там кричал этот здоровяк насчет собственного падения? Кажется мне, что в ордене кое-что изменилось…

– Не до ордена сейчас! – воскликнул Глазастый. – У нас очень мало времени!

Неведомо как уцелевшие во всей этой кутерьме настенные часы показывали два ноль пять. До того момента, как на площади Лядова начнется «цепная реакция», оставалось менее часа.

– Да… – Дмитрий осекся, потому что у него в кармане зазвонил телефон. Поспешно вытащил трубку. – Да. Еще не сделали. Нам помешали, хе-хе. Мои сородичи. Да, я понимаю, и мы поспешим. А у вас там что? Не получается? Хорошо, хорошо, немедленно.

Звонил, судя по всему, Ардиэль, и дела у элохим шли не самым лучшим образом.

– За дело, – сказал Дмитрий, убрав сотовый. – Крылатые не справляются, но это понятно – чтобы сладить с толпой зомби, нужен «черный», а не толпа «белых». Так что на нас вся надежда.

Олег положил разряженный пистолет на диван, схватил за руку труп Бориса, чтобы утащить на задний двор, где мертвые Наблюдатели из первой «партии» наверняка превратились в серую вонючую слизь. Дмитрий поволок следом тело толстячка, а Глазастый принялся откидывать мусор с магического чертежа.

Труп в коридоре решили пока не трогать – не мешает, и ладно.

На то, чтобы смести в сторону начавшие таять пельмени, убрать сладко пахнущие ляпушки, недавно бывшие кусками торта, и избавиться от бурого месива, в которое превратилось лечо, понадобилось десять минут. Затем восстановили стершиеся линии, и еще пять Дмитрий потратил на исправление ошибочной надписи и проверку остальных.

Глазастый нервно ежился и поглядывал на часы, а Олег просто ждал.

Он слишком устал и вымотался, для того чтобы переживать или бояться – все просто, либо они преуспеют, и тогда все будет хорошо, либо нет, и тогда вскоре погибнут вместе с остальным городом.

– Ну вот, – сказал Наблюдатель, поднимаясь с колен. – Самое время попробовать еще раз.

На настенных часах было два двадцать пять.

Вернувшись домой, Сергей Жарков сел за компьютер и принялся за дело.

Собранный за последние дни материал просился «на бумагу», мысли теснились в голове, и репортер газеты «Нижегородский городовой» работал истово, не отвлекаясь и не глядя по сторонам.

Он «переформатировал» интервью, описал собственную попытку проникнуть в офис «Аргуса». Изложил биографию Ярослава Шишкина и всюду натыкал вопросов: неужели в нашем городе действует тайная масонская ложа? Насколько велика ее сила? Что планируют предпринять власти?

Материал выходил знатный, солидный, и Сергей улыбался, предвкушая, какое впечатление он произведет на читателей, как газету будут разметать из киосков, а его собственные карманы значительно потяжелеют…

Удастся или нет вывести на чистую воду Шишкина, Жаркова интересовало мало.

– Замечательно, – промурлыкал он, закончив черновик статьи, и принялся просматривать фотографии.

Отобрал с пяток наиболее удачных, на его взгляд, и только после этого обратил внимание на время: цифры в правом нижнем углу экрана сообщали, что дело подходит к двум ночи.

– Заработался, – сказал Сергей и потянулся так, что в спине хрустнуло. – Спать?

Осталось выпить чаю, сжевать что-нибудь, чтобы заглушить голодное бульканье в желудке, и отправиться на боковую. А завтра с утра позвонить в редакцию и сообщить, что у него есть сенсационный материал, и пусть готовят место на первой полосе вторничного номера…

Жарков выключил комп, собрался потянуться еще раз, и тут затрезвонил его сотовый.

– Кто еще? – пробормотал Сергей, взяв трубку со шпеньком антенны. – Ого!

Определитель номера сообщил, что на ночной звонок решился осведомитель, проходящий в «картотеке» Жаркова под кличкой «Темный».

Его услугами репортер пользовался редко, ни разу не встречался лично, а расплачивался какими-то мизерными, символическими суммами, отправляя их почтовыми переводами. И терпел такое положение вещей лишь потому, что Темный был невероятно осведомлен в разных темных делах.

Порой без него было просто не обойтись.

Как-то раз Сергей попытался выяснить, кто таков его информатор, предпринял определенные шаги… и в тот же день с его машины сняли покрышки, а сам он получил по морде от уличных хулиганов.

Вечером Темный позвонил и очень вежливо объяснил, что «любопытство для журналиста – профессионально необходимое качество, но в отношении меня – грех, и будет наказываться». Жарков тогда сказал, что все понял и больше не будет, и впервые задумался, кто же кого использует на самом деле.

И сейчас трубочку лучше взять – информатор наверняка знает, что Сергей не спит.

– Да? – сказал он.

– Доброй ночи, – произнес Темный хриплым старческим голосом. – Не разбудил?

– Нет. Я еще работаю.

– Ну и славно. Советую продолжить работу на вольном воздухе. А именно – на площади Лядова. Там творится нечто крайне любопытное. Я полагаю, что вам стоит туда съездить.

Несмотря на мягкость тона, «я полагаю» прозвучало как «ты должен».

– Вы уверены? – Жарков с тоской глянул в окно, где в свете фонаря видно было, как падает смешанный с дождем снег.

– Конечно. Разве я когда вас подводил?

Вопрос был риторическим – то, что сообщал Темный, всегда оказывалось правдой, причем правдой полезной.

– Хорошо, я еду, – сказал Сергей.

– Вот и славно. До встречи, – и информатор разорвал связь.

Жарков выругался, помянув «полуночных звонильщиков», и отправился на кухню. Торопливо проглотил два бутерброда с колбасой и принялся собираться. Захватил «рабочую» сумку, накинул куртку и выскочил в подъезд.

Через пять минут белый «Фиат Пунто» катил мимо Нижегородской ярмарки в сторону Канавинского моста.