В стороне стоял обычный купеческий воз, на который натянули бурую ткань. Среди парадных повозок он выглядел осликом подле скакунов. Неприметный и серый.

Четверо Странников подняли мешок и вбросили его внутрь, а потом обездвижили веревками, привязав те к железным кольцам на полу.

— Жаль, что не увидим процессии, — погрустнел Спалле.

— Нам нужно отвезти этого хряка в самую гнилую камеру, какая тут найдется, а потом мы пойдем за мясом и пивом. Это лучше процессии, особенно если иметь в виду эти трубы, — ответил Ульф.

В этот миг, словно в ответ ему, раздался мрачный звук, свалившийся на нас с небес. Он не был похож на звук рогов, разносящийся на восходе и закате с Красных Башен. Но казался таким же беспокоящим. Напоминал зов огромного морского зверя. Процессия уже была готова, повозки выезжали из ворот на улицу, но музыканты еще не поднимали серебряные горны к губам. Звук был слишком мощным, и казалось, что его издает сам город.

— Это раковина Ледяного Сада, — сказал Кокорыш.

— Время для тумана и спецэффектов Фьольсфинна, — произнес Ульф, раскуривая свою трубочку.

— Что такое «эфьектен»?.. — начал Спалле.

— Ох, ну, фокусы. Глянь на небо — сам увидишь, — Ночной Странник выпустил клуб дыма. — Сейчас должен появиться туман.

И тот появился. Не опустился на улицы, а перевалил через вершину горы, от Верхнего Замка и стен, охраняющих горы, и поплыл по крышам, распарываясь о башни и затмевая бледное весеннее солнышко.

— Интересно, получится ли у него… — сказал загадочно Ульф, задирая голову.

Сперва мы почувствовали стекающий холод, потом странные мурашки поползли по коже, ставя дыбом волоски на руках и загривке. Стоны раковины смолкли, зато на верхушках башен появились странные синеватые огоньки, вроде тех, что бывают на болотах. Отовсюду раздавалось странное жужжание, а потом со всех башен в небо ударили тонкие молнии, перескакивая с места на место, потрескивая и постреливая прямо в висящие над ними тучи. Я почувствовал суеверный ужас, хотя и слышал, как Ульф говорит, что все это фокусы Фьольсфинна: однако то, что происходило в небесах, было слишком странным и пугающим. Особенно учитывая, что скоро все молнии стали бить в одно место, формируя огромный голубовато-белый шар, в котором вдруг, будто из-под поверхности воды, показалось огромное женское лицо с короной ветвей над головой.

Я заорал и присел непроизвольно, но сразу же вскочил, полагая, что сделал из себя посмешище. Я ошибался. Ночные Странники тоже поприседали, пряча лица в ладони или хватаясь за мечи. Все, казалось, готовы были распластаться на камнях площади. Смеялся только Ульф.

Лицо из молний сияло некоторое время над городом, а потом шевельнуло огненными губами, и от горы отразился ее ласковый, но громогласный голос — он доносился отовсюду, будто заговорили сами стены Ледяного Сада.

— Жители! — крикнула женщина из молний.

В этот самый миг Грюнальди сорвал с головы свою войлочную шляпу, бросил ее на землю, а потом принялся ржать.

— Хайсфинга! Это же Сильфана!

Я заставил себя взглянуть вверх. Он был прав. Лицо, сверкающее светом молний, вылепленное туманом, было лицом Сильфаны. Я не узнал его, поскольку там, вверху, не было ничего, кроме дрожащего и переливающегося света молний, рисовавших ее лицо. Не были видны темно-синие волосы, выразительные брови в форме крыльев чайки, глаза серны или острые, чуть выступающие зубы молодой волчицы. Были лишь огненные ветви молний и нечеловеческое синее сияние, из которого она проявлялась. Но это была она.

И она говорила к жителям Ледяного Сада. Напоминала им день, когда они избрали долю граждан и приняли Ледяной Сад как дом, «скрывшись в его тени», как сказала, а голос ее отражался эхом от остолбеневших улиц. Потом она говорила к пришлецам, которые приняли знак корабля и гостеприимство Сада, где они могут утешаться, скрываясь от войны богов и любых преследований, живя так, как пожелают.

— Сад гостеприимен! — гремела Сильфана с небес. — И потому, кроме добрых людей, появились тут люди никчемные. В Саду дозволено поклоняться любым богам, и потому пришли сюда такие жрецы, что пожелали уничтожить город и привести его к гибели. Хотели притянуть сюда войну богов! Начали унижать тех, кто верит в иных богов, кроме амитрайской Подземной Праматери или Смейринга, бога Змеев. Начали вводить свои порядки. В нашем Ледяном Саду смерть начала таиться в переулках и подземельях храмов их мерзких культов. Но в Ледяном Саду нет места тем, кто хочет полной власти над остальными и кто желает управлять их верой, мыслями и телом. Древо не позволит обидеть тех, кто нашел защиту под его ветвями! Предатели убили многих, но превысили меру. Дни их миновали. Они подняли руку на людей — на граждан, похищенных с улиц, на прибывших, на Отверженных и измененных урочищами, но город ответил. Схваченные ими уже свободны! Глядите, как открываются в западной стене Каверн новые врата, и они идут. Все целые и здоровые! Глядите, как стража города ведет за ними предателей и иноземных шпионов, пораженных силой Древа. Смотрите на оружие, которое они желали повернуть против вас, и на сокровища, которые они у вас отобрали. Присоединяйтесь к спасенным, что идут Кавернами, Доками, Ластовней и Каменной Рощей до самого Верхнего Замка, в главный городской храм. Ступайте за ними оплакать тех, кто погиб, и благодарить Древо за жизнь спасенных! Сад охраняет своих жителей. Там, за морем, мир пылает. Деющие славят Змея и Праматерь и топят страну в крови. Землями от стран Юга до Побережья Парусов ночами владеют демоны урочищ, а днем люди в железе убивают невинных. Везде слышны крики, рев пламени и плач. Но никогда они не подступят к стенам Ледяного Сада. Сила Древа сильнее силы старых, обезумевших богов. Но даже Древо не спасет, если стены будут пустыми! Город — для вас, но вы должны быть готовы встать на его стенах, когда приплывут корабли, приносящие железо и войну богов! Между вами есть еще предатели! Осмотритесь! У них черные следы на лбу и руках. Они подбивают вас на странные обычаи. Они запугивают. Говорят, что Древо умерло, а весной придет огонь, неся новый мир. Хотят привести сюда королей и жрецов, которые наденут на вас цепи. Захотят править вашим сознанием, тем, что вы говорите, что ешьте и как живете. Вашими детьми и каждым вашим шагом. Хотите ли вы проснуться рабами, бьющимися за миску пищи? Ледяной Сад — ваш дом! Не позвольте его поджечь!

— Идиот! — вдруг отозвался со злостью Ульф. — Сейчас доведет их до погромов, дурак. Пойдемте, хватит уже этого. На эту малышку можете таращиться сколько угодно и дома, она будет так вот светиться и болтать еще с полчаса. Эти патриотические разговоры может выдержать только тот, кто выпил еще больше грушовки, чем тот, кто их придумал.