на базе «Вассерфаль» (Р-101); отдел № 5 С.Ю. Рашкова — зенитных ракет на базе «Шметтерлинг» (Р-102); и отдел № 6 П.И. Костина — зенитных ракет на базе «Тайфун». Кроме того, активное участие в работе над ЗУР принимали и германские специалисты, работавшие на острове Городомля на озере Селигер в филиале № 1 НИИ-88.

В 1947 г. в СССР были прекращены все работы по ракете «Рейнтохтер». В том же году рабочие чертежи ракеты Р-101, созданной на базе «Вассерфаль», были запущены в производство. В кооперацию по разработке ракеты Р-101 входили: НИИ-49 — работы по счетно-решающему прибору; НИИ-504 — неконтактные взрыватели; НИИ-885 МПСС — головной по системе управления и по радиоканалу управления; завод № 528 — самонаводящиеся головки; завод № 523 — газовые рули; НИИ-20 МВ — по радиопеленгационному визированию; НИИ-627 — источники питания.

В ноябре 1948 г. на полигон Капустин Яр была отправлена первая партия ракет Р-101 в количестве 12 штук с комплексом наземного оборудования, и еще две ракеты для огневых испытаний на передвижном огневом стенде. Ракеты были изготовлены из отечественных материалов, за исключением бортовых приборов управления, изготовленных в Германии. На ракетах стоял ЖРД С08.101, разработанный по немецкому образцу ЖРД для «Вассерфаль» в отделе № 8 Н.Л. Уманского.

Первый этап испытаний в объеме 12 пусков Р-101 был проведен с 1 января по 1 марта 1949 г.

По результатам испытаний была произведена доработка и модернизация ракеты. К концу 1949 г. изготовили 18 ракет Р-101 со схемными и конструктивными изменениями. Летные испытания второго этапа начались в декабре 1949 г. и были закончены в январе 1950 г. Теперь ракета имела улучшенную аэродинамическую схему, а также ряд конструктивных улучшений в аппаратуре управления.

Были разработаны три новые модификации — Р-101А, Р-101Б и Р-101В. Разработка ракеты сильно затянулась. Из-за этого, а также в связи с началом работ по теме «Беркут» 17 августа 1951 г. работы над Р-101 были прекращены.

А теперь я немного уклонюсь в сторону и перейду к Куйбышевскому опытному заводу № 2, созданному в апреле 1946 г. на основе завода № 145.

На завод № 2 немецкие специалисты авиадвигательных фирм «Юнкерс», «БМВ» и «Аскания» прибыли 31 октября — 1 ноября 1946 г. На 1 января 1947 г. на заводе уже работал 721 немецкий специалист: 453 инженерно-технических работника и 168 рабочих. Многие приехали с семьями, жены принимались на завод на вспомогательные и подсобные должности. Для детей была организована школа, в которой директор и заведующий учебной частью были советские работники, а педагоги — немцы.

В структуре завода создали четыре особых конструкторских бюро (ОКБ). Они продолжали разработку тем, начатых еще в Германии: ОКБ-1 по газовым турбинам типа «Юнкерс», ОКБ-2 по газовым турбинам типа БМВ, ОКБ-3 по авиационным приборам автоматического самолетовождения (автопилот), ОКБ-4 — лаборатория измерительных приборов.

Главным конструктором ОКБ-3 был доктор Лертес, а работу лаборатории по конструированию автопилотов на основе электроприводов курировал Вольдемар Меллер.

Увы, работало ОКБ-3 недолго. Вскоре почти все его оборудование, доставленное с фирмы «Аскания», и немецкие специалисты были отправлены в Москву в Специальное КБ-1 (СБ-1).

СБ-1 было создано в 1946 г. и первоначально находилось в ведении НКВД, а затем МВД. СБ-1 было определено головным в разработке управляемых крылатых и зенитных ракет.

Начальником и главным конструктором был назначен доктор технических наук Павел Николаевич Куксенко, а его заместителем — 23-летний выпускник Ленинградской военной академии связи Серго Лаврентьевич Берия.

Из различных «контор» в КБ-1 перевели немецких специалистов и «спецконтингент» из заключенных советских специалистов. Начальниками всех крупных подразделений КБ-1 назначались офицеры госбезопасности. Для размещения лабораторий и опытных цехов на развилке Ленинградского и Волоколамского шоссе в Москве строится 13-этажное здание (Ленинградский проспект, дом 80, корпус 16).

КБ-1 определяет общий облик системы и разрабатывает наиболее сложную ее часть — многофункциональную секторную РЛС 10-сантиметрового диапазона, которой позднее был присвоен индекс Б-200. Комплекс сооружений с радиолокатором в конструкторской документации получил название ЦРН (центральный радиолокатор наведения), в войсковой документации — РТЦ (радиотехнический центр).

Из отечественных заключенных стоит отметить члена-корреспондента АН СССР Николая Сергеевича Кошлякова, который первым составил систему уравнений, описывавших движение ракеты в трехмерном пространстве, и тем самым создал базу для моделирования этого движения на ЭВМ.

Велика роль и докторов наук Г.В. Коренева и И.В. Смирнова. Кстати, с началом работ их освободили, но без снятия судимости и с обещанием работать в СБ-1.

Доктор технических наук Лев Аронович Сен занимался ламповыми системами управления.

Ведущим инженером по разработке аналоговых счетно-решающих устройств был Мстислав Воронов. Замечу, что в 1960-х гг. подобные устройства стали называть аналоговыми электронно-вычислительными машинами (ЭВМ).

Еще одним зэком ведущим инженером был Карл Сциллард. Его брат Лео Сциллард — один из разработчиков американской атомной бомбы. Карл приехал в СССР в начале 1930-х гг. Где-то в 1939 г. был арестован, работал в ЦКБ-29 у Туполева. В 1942–1945 гг. был эвакуирован в спецКБ в Томске.

Среди заключенных имелся даже бывший грузинский князь Михаил Бенашвили. До революции он окончил Пажеский корпус в Петрограде. В совершенстве владел французским, английским, немецким языками.

Личный состав немецкого отдела составлял около 60 специалистов во главе с техническим руководителем доктором Вольдемаром Меллером. Среди немцев были первоклассные специалисты, как, например, Айценбергер, Фаульштих, Курт Магнус и др.

Как вспоминал Ю. Афонин, начальник теоретического отдела, лауреат премии РАН имени А.А. Расплетина, доктор технических наук, в газете «Стрела»: «Решением отдельных вопросов теории систем управления в КБ-1 вначале занимались отечественные ученые — В. Пугачев, Н. Лившиц, С. Смирнов. Однако наибольший практический вклад, по моему мнению, внес доктор Ганс Хох, немецкий специалист, который добровольно работал в СССР, вначале в НИИ-88, а затем с 1950 г. — в КБ-1».

Доктору Хоху принадлежит идея введения датчика линейных ускорений в автопилот.

В своих воспоминаниях о Хохе Горельков писал: «Доктор Хох, научный руководитель нашей лаборатории, получал 7000 рублей, а я, старший инженер, — 1500. Причем половину денег он, как и его соотечественники, мог переводить в немецкие марки и отсылать в Германию. Пока Хох работал у нас, на эти деньги его отец купил под Веной имение. Он всем показывал фотографию этого имения. Скупал и антиквариат».

Немцы, заключенные и многие вольнонаемные с семьями жили в финских домиках поселка «Сотый», который располагался в Тушине на пересечении улиц Сходненская и Фабрициуса. Поселок состоял из трех изолированных частей. Ближе к Сходненской улице жили вольнонаемные специалисты. Дальше располагались немцы, за ними размещались заключенные — эти участки со строгой охраной окружали заборы. В поселке были свой магазин, больница, кинотеатр. Однако раз в неделю немецкие женщины ездили покупать продукты в Елисеевский магазин на улице Горького.

В конце 1953–1954 г. немцы были отстранены от работ над комплексом С-25 — так был переименован «Беркут» после ареста Л.П. Берии. Хрущевцы подозревали, что название «Беркут» состоит из фамилий Берия — Куксенко, создателей систем наведения и управления зенитным комплексом.

Бесспорно, КБ-1 (СБ-1) было головной организацией и сыграло основную роль в создании ПВО Москвы, но системы наведения и управления ничего не значили без ракеты. А кто делал саму зенитную ракету?

Постановлением Совмина СССР от 9 августа 1950 г. головным разработчиком ракеты С-25 был определен завод № 301 (город Химки под Москвой), а главным конструктором назначен С.А. Лавочкин. 25 июня 1951 г. на полигоне Капустин Яр состоялся первый пуск зенитной ракеты С-25. Итак, всего