печаль и боль соскользнут с твоих плеч, очистив тебя. Лучшее время для танцев — под дождем.

— Папа говорит, что мне просто нужно набраться сил.

Она рассмеялась.

— Твой отец, должно быть, забыл, каково это, когда к тебе придираются, потому что я открою тебе секрет, милый мальчик. Твой папа не всегда был таким крутым. Он был мальчиком, как и ты, и носил очки, над которыми дети смеялись. Просто потому, что он был другим. Но это то, что мне нравилось в нем, что я люблю в тебе. Быть другим будет означать, что ты будешь чувствовать себя одиноким время от времени. Но когда ты найдешь людей, которые принимают эти различия, они останутся с тобой на всю жизнь.

А потом мы танцевали под дождем.

Мы позволили дождю стекать по нашей коже, Я помню, что чувствовал себя так, словно плавал, а не стоял под дождевым душем. Я не заходил внутрь, пока не промок до нитки.

Я многое пережил, когда умерла моя мать.

Но один не был одним из них.

Потому что они у меня были, и с того момента, как мы все встретились, я почувствовал, что меня поняли. Мне никогда не приходилось объясняться, чтобы вписаться; они просто получили меня. Они приняли меня. Шрамы, травмы и все такое. И, как сказала моя мама, они останутся со мной на всю жизнь.

— Сколько? — спрашивает Алистер, выходя во внутренний дворик, а Тэтчер и Сайлас следуют за ним.

— Девять дюймов, — я выдергиваю сигарету изо рта. — Это тяжело. Тебе тоже нужно знать точный размер или…

Он закатывает глаза, выдергивая косяк из моей руки и делая долгую затяжку, прежде чем снова заговорить.

— Как долго ты трахаешься с Сэйдж?

Я прислоняю голову к стене, зная, что этот разговор должен состояться. Зная, что пришло время сказать им, но я просто не уверен, с чего начать.

Я никогда не скрывал ее от них со злым умыслом или потому, что я не хотел, чтобы они знали. Я думаю, это было потому, что я боялся сказать это вслух. Если я говорил о нашей истории, о ней, то это делало ее реальной.

И это делает ее потерю еще более реальной.

— Мы хотели подождать, пока ты расскажешь нам в свободное время, но нам нужно знать, что это значит для тебя, прежде чем мы кого-нибудь убьем из-за нее. Я не добавлю еще одно тело в свой список из-за быстрого траха.

Я не удивлен, что они уже знали.

Когда вы знаете друг друга на том же уровне, что и мы, вы мало что теряете.

Мы знаем язык тела друг друга, жесты, наши эмоции. Все взаимосвязано — мы чувствуем друг друга. Так было, сколько я себя помню.

— Мы не убиваем кого-то ради нее. Как сказал Сайлас, это тоже для Роуз.

— Но не для тебя, — говорит Тэтчер, — Это для Сэйдж, и, пожалуйста, не пытайся отрицать это. Я устал притворяться, что не знаю.

Я смотрю на Сайласа, его сдержанное поведение оседает на его плечах. Тот расстроенный взгляд в его глазах, что был раньше, исчез, но чувство в моем животе осталось.

Я видел, как он принимал таблетки на годовщину Рози и каждое утро до этого в общежитии. Он был с ними по расписанию, но что-то все еще не так, и убедить его обратиться к врачу за новым лекарством будет нелегко.

Но ничего с ним даже не было.

— Как долго, — снова говорит Алистер, но на этот раз это не вопрос.

Я делаю вдох, почесывая затылок, зная, что мне нужно сказать, но не зная, как это объяснить.

— Начало выпускного года. Это не должно было быть чем-то серьезным, я просто хотел скрутить принцессу в маленький узел хаоса. Показать ей, что она ничем не лучше меня, чем мы. Но потом она начала меняться. Она отличалась от того, что я ожидал.

Пытаться объединить то, чем мы были, трудно. Как ты объяснишь, что кто-то был всем и ничем одновременно?

Что она была первым человеком после парней и Роуз, которого я захотел увидеть. Видеть всего меня, знать все. Потому что я думал, что она примет это.

Я думал…

— Разве она не была помолвлена с Истоном в выпускном классе?

Я скриплю зубами.

— Да, но я не знал об этом до самого конца. Я знал, что она все еще встречается с ним, и я принял это, потому что ей нужно было дождаться выпускного, чтобы разорвать отношения. Ее родители сошли бы с ума, я просто не знал, почему. Я думал, что это из-за меня. У меня точно нет репутации Истона.

— Так вот почему палка в его заднице была особенно раздражающей, — Алистер усмехается. — Так что же случилось?

Все.

Ничего такого.

— Я узнал о помолвке, а она… — чертовски меня уничтожила. — Она покончила со мной. Выплевывала какую-то чушь о том, что я всего лишь этап, что она никогда не планировала бросать Истона.

— Поэтому ты появился у моей двери? Я резал тебя из-за нее? — говорит Тэтчер тоном, близким к гневу, но с ним я никогда не знаюь этого наверняка.

— Да. — я в отчаянии провожу руками по лицу. — Я пытался вырезать ее. Я хотел наказать себя за то, что был чертовски глуп, за то, что доверился ей. Но она как яд, проклятая опухоль, чувак. Она просто продолжает отрастать, — я тяжело вздохнул. —Теперь я не знаю, чему верить или думать. Она рассказала о Каине и сказала мне, что ее заставили пойти на помолвку. Судя по всему, ее отец получал от Стивена деньги, а в обмен на это хотел жену для своего сына. Потом Истон узнал о нас и пригрозил, что заберет Роуз. Поэтому она сделала выбор, и с тех пор мы ненавидим друг друга.

И вот оно.

Моя правда сгореть в дыму.

Мой милый яд выплеснулся наружу.

Произнесение этого вслух делает именно то, что я думал.

Заставляет меня чувствовать себя еще большим идиотом.

Дурак, который влюбился в девушку, которой было наплевать на него, и самое худшее, что я знал. Я знал, что Сэйдж была опасным существом. Что она была обмотана предупредительной лентой.

Сделана безупречно.

Создана для обмана.

Изысканно раскрашенная лягушка с неоновыми узорами, потрясающие медузы с биолюминесцентным свечением, экзотическая гусеница. Все предназначено