кого-нибудь из стражников, кто засядет здесь, в этих стенах, и будет делать вид, что я тут нахожусь, но принимать никого не желаю. На слуг гостиницы я сейчас покричу, нагоню страху, чтобы лишний раз сюда не совались. Пусть люди считают, что я в Баграсе. Уловил?

— Сделаю, мой Повелитель.

— Да, и сестре моей наш план не выдавай. Слухи к ней прилипают очень быстро. Если вызовет тебя для их проверки, скажешь, что все так и есть, но тебе некогда с ней разговаривать, потому что я сильно не в духе. Георгина — осторожная женщина. Она побоится тревожить тебя или меня в последующие несколько часов.

— Все будет исполнено, мой господин.

ГЛАВА 33. В поисках спасителя

— Катя! Катерина, ты еще дома? — Георгина стремительно поднялась по центральной лестнице дворца, пытаясь по доносившимся звукам определить, кто где. — Катя!

— Я здесь. Что стряслось? — женщина выглянула из дверей гостиной.

— Ох! Вот ты где! Ты не ушла со Злотом на прогулку?

— Нет. Его до сих пор нет. Я даже немного беспокоюсь. Мы договаривались, что он придет после обеда. Я вот жду.

— Ага. Я так и догадалась, что ты будешь сидеть здесь одна в неведении. Катя, мне не очень приятно тебя расстраивать. Но, наверно, ваше свидание со Злотом сегодня не состоится, — Георгина, понимая, что все равно не сможет утерпеть, поскольку ее распирало изнутри от важности известных ей новостей, поторопилась выпалить все приобретенные сплетни разом: — Ты не представляешь, Катя! В Баграсе такое творится!

— Какое?

— А такое! Эти бунтовщики совсем обнаглели. Они решили спалить сегодня ночью лавку ремесленников. Ишь, чего удумали? Замечательно, что городская стража не дремлет. Они задержали организатора предыдущих поджогов. Говорят, что он уже дает показания против своих сообщников. Ой, головы полетят сегодня по Баграсу и по Теппе! Нам, Катя, лучше пока дома отсидеться. Злоту сейчас не до нас, поверь. Революционеры своими претензиями и разрушениями уже так вывели моего брата из себя, что он это дело лично доведет до конца! Пока не казнит их всех — не успокоится.

— Казнит? — с замирающим сердцем переспросила Катерина.

— Да, конечно. За такие преступления в Баграсе установлено только одно наказание — смерть через повешение. Родиона повесят послезавтра, а остальных бунтовщиков по мере поимки. Я так думаю. Хотя с начальником стражи мне толком и не удалось переговорить. Он сегодня жутко занятой!

— К-как — Родиона? К-к-какого Родиона?

— Ну, того самого, поджигателя. Родион, из Теппы. Люди на торговой площади шепчутся, что он вообще организатор всего революционного движения. Да ты должна его помнить, если в Теппу ездила! Он довольно миловидный такой. Не отталкивает своим изношенным одеянием, как другие бедняки. Я именно через него крестьян к себе на праздник урожая приглашала. Вспомнила? А я ведь еще тогда почувствовала в нем задатки лидера. Кать, на тебе лица нет. Ты чего?

— Боже мой! Злот собирается убить Родиона? — Екатерина на ватных ногах опустилась на стул. — Он убьет его!

— Не Злот, а начальник стражи. Это его задача — приводить в исполнение указы Правителя. А мы будем сидеть на почетных местах в качестве зрителей, откуда все видно… Катя, ты действительно ни разу не присутствовала на казни? Странно. У нас в Баграсе, к примеру, каждый год кого-нибудь вешают. А то и чаще, чем раз в год. Уверяю тебя — это очень эффектное и захватывающее зрелище. Катя, да что с тобой? Не бойся, это довольно быстро… На-ка, выпей воды! Не смей падать в обморок! Ты чего такая впечатлительная?

— Георгина, я не могу, я… Злот не должен его казнить! Я не хочу, чтобы он кого-то казнил!

— Ну-у, Катюша! Преступление должно быть наказано. А Злот — Правитель.

— Но ведь можно же заменить смертную казнь другим наказанием? Избрать иную меру ответственности, не связанную с лишением жизни! Георгина, пожалуйста, убеди Злота! Я умоляю тебя!

— А я-то тут причем? — Георгина фыркнула. — Когда дело касается управления землями, или каких-то других, серьезных проблем, Злот никогда никого не слушает. Уж поверь. Он даже минуты не уделил мне сейчас, чтобы подтвердить те новости, которые я принесла с рынка. Пришлось выискивать начальника стражи, расспрашивать его. Полагаю, что мы с тобой не увидим моего брата раньше дня казни. А казнь состоится в любом случае, Катя. Указ о повешении Родиона озвучен уже на всех площадях города. Правители своих слов назад не берут.

— Что же нам делать? — обреченно спросила Екатерина.

— Два дня без свиданий. Можно пока перебрать свой гардероб. Знаешь, трибуны для зрителей оформляют в черно-красном цвете. И ставят золоченые стулья. А я однажды платье такое красивое надела: черное, с бордовыми цветами на груди. Так что ты думаешь? Я так ужасно себя ощущала, сливаясь с трибуной, что у меня несколько дней потом настроение было испорченным. А на казнь, между прочим, столько народу соберется! Из других земель прибывают к нам, посмотреть. Кстати, надо будет отдать распоряжения прислуге, вдруг кто-нибудь из приезжих господ пожелает погостить и у меня во дворце? И поваров тоже озадачу…

— Я дойду до своей комнаты. Мне что-то нехорошо.

— Да, Катя, ты очень бледная. Тебе требуется кислород. Распахни в комнате окна пошире, чтобы воздух свежий попадал. А хочешь — можешь погулять по парку.

— Нет, я лучше прилягу.

Катерина с трудом добралась до своей комнаты и упала на кровать. Ее тело сотрясалось от беззвучных рыданий, но она не имела ни малейшего представления, как же ей помочь любимому? Отчаяние и безысходность сдавливали ее грудь, в висках стучало и ужасно кружилась голова. Но выхода не было. Она не может прийти к Магистру и попросить его о помиловании Родиона. Родька — революционер. И раз стража его поймала, значит, у них есть веские доказательства его вины. И Родиона казнят. Что можно сказать в его защиту? Любовь другого человека — не смягчающее вину обстоятельство.

Даниил молча присел рядом с плачущей женщиной и погладил ее по волосам.

Катерина еще глубже зарылась в подушки, не желая никого видеть и слышать. Лишь спустя полчаса, когда закончились слезы и силы, она откинулась назад, перевернулась на спину и уставилась на какую-то точку на потолке.

«Скажи мне правду, Даня, — мысленно обратилась она к своему Ангелу. — Я кем-то проклята, да?».

— Нет, — Даниил отрицательно покачал головой.

«Я за что-то наказана?».

— Нет.

«Может быть, Бог меня не любит?».

— Бог всех людей любит. Не смей сомневаться в его любви!

«Тогда мне не ясно, почему это все происходит со мной?».

— Катя, Катя.