— Лина! — прорычал он, намекая, что уже бегаю по лезвию ножа. — Сразу.

— Надо же как-то поду…

— Сейчас. — Придвинулся он ближе.

Кажется, если откажу, то он меня просто убьёт или отвезёт в ЗАГС связанную в багажнике… Но отказывать я не стану.

— Да, — ответила я негромко.

— Да? — переспросил он. — Не слышу.

— Да! — более уверенно ответила я.

— Лина… — покачал он головой, словно я пытала его этим уже три дня.

Меня сгребли в сильные и тёплые объятия.

— Моя.



На этот раз Марат улетел всего на неделю, затем вернулся и объявил, что больше никуда не поедет. Он стал искать инвесторов в России, разрабатывать бизнес-план. Он так и остался головой в работе, но вечерами был со мной и с Лиской.

Мы готовились к свадьбе. Слишком шикарную я не захотела — быстро устаю, не люблю шум и толпу. Решили позвать только самых родных и близких.

Родителям Марата о свадьбе объявили. Вошли в их дом, держась за руки. На безымянном пальце моей правой руки красовалось кольцо, которое подарил мне мой будущий муж. Родные Марата всё поняли, едва мы вошли и сели за общий стол. Мама его побледнела, отчим от души поздравил, бабушка пустилась в пляс и расцеловала нас в обе щёки, пожелала побольше малышни, поменьше работы Марату, посоветовала свою неуёмную энергию оставлять в постели с молодой женой… Ох уж эта бабуля! Кстати, Ольга Вячеславовна настоятельно рекомендовала мне звать её только бабушкой, ведь она словно обрела ещё одну внучку — меня.

На семейном обеде мы попали и на Марка с Любой. Люба искренне улыбалась, Марк смотрел в свою тарелку, изредка кидая на Марата злые взгляды, а тот в ответ сжимал крепче мою руку и прижимал меня к себе ближе. Эта вражда и дух соперничества так и остались между братьями, но Марк более не рисковал даже подходить ко мне. То ли смирился наконец, что я люблю Марата, то ли Марат ему как-то ещё донёс, что я теперь только его женщина. Думать об этом мне, беременной, не хотелось, и я оставила эту проблему Марату. Начинаю привыкать, что мне есть на кого положиться кроме папы.

Папа так и продолжил жить в своём доме и приезжать к нам. На следующий день после ужина у родителей Марата мы поехали с Лиской и к отцу. За бутылочкой вина в кухне мы слушали, как он рассказывает о своём саде, пока Алиса играет на ковре в гостиной.

— Вот, а потом вишня пойдёт. Ох, и наварю я вам вареньица на зиму. Вас так много у меня теперь.

— Спасибо, пап, — ответила я ему. — Мы будем рады.

Отец счастлив, что теперь у него такая большая семья, и есть о ком заботиться.

— Папа, тебе придётся прикупить новый костюм, — обратилась я к нему.

— Чего? Зачем ещё? — нахмурился он. — Помирать пока не готов, а шмотки и магазины терпеть не могу.

— Ну, хочешь, я тебе по интернету на дом закажу несколько вариантов? Дома примеришь, — предложила я.

— Да на кой чёрт мне этот костюм-то? — не понял отец.

— Для свадьбы.

— Свадьбы? — окинул нас более внимательным взглядом Соболевский-старший.

— Да, пап, — кивнула я, сжимая крепче руку Марата, который теперь везде сопровождал меня, если мог, и сидел рядом. — Мы подали заявление в ЗАГС. Марат теперь официально свободен, и мы с ним женимся.

— Ох ты, батюшки, — заволновался он. — Где ингалятор…

— Папуль, ну что?

Он взял с полки лекарство и воспользовался им. Когда дыхание его выровнялось, он снова посмотрел на нас.

— Вот уж огорошили…

— Пап, не волнуйся ты так, — я крутилась возле него, поднесла воды. — Ты что?

— Я… от радости, — улыбнулся он нам, а потом сгрёб обоих в братские объятия. — Вот дураки… Ну наконец-то…

Теперь осталось эту самую свадьбу пережить, потому что подготовка к ней нервов нам потрепала уже изрядно. Выбор кафе, меню блюд, поиск тамады и фотографа, платья, туфель и прочего — всё это ужасно отнимает силы. Но всё же хлопоты эти очень приятные… Уже не могу дождаться, когда в ЗАГСе меня поцелует не просто Марат Ильдарович, мой бывший начальник и папа моих детей, но муж.

* * *

До свадьбы оставалась неделя. Я волновалась всё сильнее перед таким важным днём. И хоть Марат просил меня не переживать, но поделать с собой у меня ничего не получалось.

— Ну что, готова? — спросил он меня, облачённый в вечерний смокинг, когда я вышла к нему из гардеробной. — Ого…

Серые глаза прошлись по моему телу, словно физически касаясь. Аж жарко стало от его взгляда.

— Какая ты… Красавица моя.

— Спасибо, Марат.

Мне приятно слышать комплименты от моего будущего мужа, который ими меня не обделяет. Вечернее платье с разрезом на ноге и закрытым лифом, но открытыми руками, сидело как влитое. Животика пока ещё вовсе не видно. Наркученные волосы красивыми волнами спадали по плечами и спине. Вместо туфель на каблуке — симпатичные балетки, ведь сейчас мне не стоит так утруждаться.

— На этом вечере ты будешь самой красивой, — притянул он меня к себе за талию. — Все мужики готовы будут слюни пускать, но ты только моя.

— Да твоя, твоя, ревнивец ты мой, — отмахнулась я от него. — Я ни на кого даже не взгляну, когда рядом ты. И кто там пускает по мне слюни, меня не интересует.

— Багира, — покачал он головой. — Восхищаюсь тобой, моя девочка.

Марат ласково поцеловал мои губы, нежно провёл по щеке пальцами, вызывая мурашки по коже.

— Поехали, а то не доедем на этот благотворительный ужин вообще, — сказала я ему.

— Поехали, — улыбнулся он и потянул меня за руку на улицу, где нас уже ждала машина с водителем.

Мы сегодня будем гостями на важном ужине, где очень много влиятельных людей, которые могли бы вложиться в бизнес Марата. Я иду в роли его невесты и помощницы. Уже не раз помогала ему в бизнесе, почему бы не помочь и сейчас.

Сам вечер проходил довольно красиво, но скучно. Я уже стала мечтать уехать домой, но я помогу Марату во что бы то ни стало, пусть и просто своим присутствием, потому что пока он справляется и сам, но моя рука, которая лежала на его предплечье, кажется, добавляла ему уверенности в себе и сил. Он нашёл уже несколько потенциальных инвесторов.

В следующий миг моё сердце смёрзлось и болезненно сжалось в груди до размера бусины. Кровь схлынула с лица, и я невольно дёрнулась, завидев человека, который шёл прямо к нам и улыбался. Появилось непреодолимое желание бежать, бежать, бежать и больше никогда его не видеть.

Марат не отпустил меня, но посмотрел обеспокоенно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍