Вождь мировой революции в общем и целом был доволен сталинскими действиями на «хозяйственном фронте». 18 февраля 1920 г. он телеграфировал в «Харьков, Укрсовтрударм, Сталину», а в копии «Укрревкому»: «Очень рад, что взяли умеренную развертку — 158 [млн. пудов] и 10% оставляете бедноте (это к вопросу о повороте советской власти в марте 1919 г. “лицом” к середняку. — С.В.) и что уже выделили 3 полка и 4 эскадрона Укрсовтрударму. Советую: 1) охранить готовый уголь и протащить спешно подкрепления Кавказскому фронту. Это самое-самое главное; 2) охранить соль и, занимая по одной волости вокруг Донбасса полками и эскадронами, осуществлять развертку полностью, награждая бедноту хлебом и солью; 3) мобилизовать тотчас часть харьковских и донецких рабочих для работы как продовольственной] армии вместе с полками и эскадронами; 4) измерять работу Укрсовтрударма ежедневно количеством подвезенного хлеба, угля, ремонтом паровозов».

23 января 1920 г. Совет Обороны утвердил проект Положения о Кавказской трудовой армии, а на следующий день В.И. Ленин уже подписал мандат назначенного председателем Совета Кавказской трудовой армии И.Т. Смилги. Впрочем, последнему вскоре стало не до восстановления разрушенного хозяйства: появились важные дела на фронте, а И.В. Сталин, уставший от «чистки конюшен» военного ведомства, посоветовал в телеграмме В.И. Ленину 12 февраля И.Т. Смилгу «ни в коем случае не […] отзывать».

В конце января — в начале февраля к хозяйственному строительству были привлечены Запасная армия Республики и части 2-й армии, 10 февраля Совет Обороны постановил переименовать 7-ю армию в Петроградскую революционную армию труда, в марте в хозяйственное строительство были втянуты войска 8-й армии, а несколько позднее и другие воинские соединения[87]. Отдельные неудачи не разубедили вождя в целесообразности отказа от идеи трудовых армий: слишком сильна была разруха. Все созданные в январе — начале февраля Советы трудовых армий получили к 12 февраля «уже готовые резервные части с аппаратами управления».

17 февраля Л.Д. Троцкий телеграфировал в Совет Обороны: «Необходимо сегодня же заставить Наркомпрод отменить запрещение передвигать продфуражгрузы из губернии в губернию в пределах 1-й армии. Продовольствие и фуражгрузы, которые не вывозятся, могут быть в то же время использованы для уральских нужд. Нужно отказаться от чудовищного бюрократизма. Совтрударм состоит из достаточно ответственных работников, чтобы не пускаться на эксперименты. Полагаю, что сюда нужно направить двух-трех крупных продовольственников — [таких], как [А.Л.] Ш[ейн]ман, [В.Н.] Яковлева и др.».

18 февраля с явным протестом против ленинских решений о переводе армий на хозяйственные рельсы выступили Главнокомандующий всеми вооруженными силами Республики С.С. Каменев, член РВСР Д.И. Курский и начальник Полевого штаба РВСР П.П. Лебедев, телеграфировавшие председателю Революционного совета Украинской трудовой армии И.В. Сталину и в копии В.И. Ленину и Э.М. Склянскому: «Обстановка на юге продолжает оставаться очень серьезной и требует особого напряжения для доведения Кавказского фронта до надлежащей силы для успешного окончания борьбы с Деникиным, и потому главнокомандование не может предписать ни Юго-Зап[адному] фронту, откуда приходится оттягивать силы на Кавказ, ни тем более Кавказскому фронту выделить дивизию в труд[овую] армию, также оно не в состоянии направить таковую дивизию с других фронтов, т. к. по состоянию транспорта приходится весь его использовать для усиления Кавказского фронта целыми частями и пополнениями, причем эта задача выполняется крайне медленно и неудовлетворительно, несмотря на огромное напряжение. Вместе с тем, главнокомандование считает необходимым отметить, что оно предвидит возможность того, что при существующей в настоящее время скудости людских пополнений в республике, военная обстановка может повелительно потребовать влития в боевые войска в качестве пополнений и тех ограниченных формирований, которые ныне производятся Юго-Зап[адным] фронтом для его труд[овой] армии за счет полевых и запасных войск фронта». Вождь, получив копию этого пророческого послания, ограничился стандартными засекречиванием документа и отправкой его в архив.

На правах интермедии следует отметить, что 20 февраля идею о перенесении центра тяжести работы из Красной армии на трудовой фронт с энтузиазмом взялся реализовывать «член Реввоенсовета» Республики Н.И. Подвойский, телеграфировавший по прямому проводу председателю Совета Обороны В.И. Ленину: «Продвигаюсь […] медленно. Остановки в [ж.-д.] узлах — [по] два-четыре дня. Могу проделать большую работу по борьбе с эпидемиями [и] разрухой. Пришлите полномочия прямым проводом — Грязи и вслед. [В] Липецком уезде дровам, [в] Усманском продовольствию угрожает весенний разлив». Вождь, получив на следующий день телеграмму и в очередной раз подивившись молодости духа неугомонного Н.И. Подвойского, переслал ее наркомам Н.А. Семашко и Л.Б. Красину «на отзыв». Очевидно, первый, насмотревшийся на заседаниях Совета народных комиссаров в первые месяцы после прихода большевиков к власти на и. д. наркома по военным делам, не без юмора указал: «Ввиду запоздалой передачи телеграммы едва ли есть смысл давать т. Щодвойскому] (странное сокращение. — С.В.) полномочия: они его все равно уже не догонят». И действительно — не догнали!

26 февраля Л.Д. Троцкий из Екатеринбурга телеграфировал Э.М. Склянскому для В.И. Ленина: «Дальнейшее сохранение всего аппарата 3-й армии представляется нецелесообразным. В распоряжении армии — одна стрелковая и одна кав[алерийская] дивизии. Все остальное — армейские управления и учреждения. При этих условиях армия может выбрасывать на работу только 23%. Армейский аппарат нам не понадобится. Воинские части мы сохраним и усилим. Из состава штабных учреждений и управлений мы выделим ударные трудовые отряды специалистов, техников, коммунистов и прочее. Полевой штаб [РВСР] с расформированием армейских аппаратов согласен. Мною отданы соответственные подготовительные распоряжения, полагаю, что со стороны Сов[ета] Обороны не встретится возражений». Возражений не нашлось — реконструкция народного хозяйства в тот момент казалась нужнее.

Идеи, связанные с возвращением мобилизованных партийцев к мирному труду, распространились повсеместно. Секретарь Московского губернского комитета РКП(б) И.И. Минков заявил 26 февраля 1920 г. на съезде секретарей районных комитетов Московской губернской партийной организации: «Мобилизация на трудовую повинность на улучшение нашего хозяйственного и экономического положения требует еще и еще от нас работников. Из нашего губсовдепа снято четыре товарища с самых ответственных постов, ожидаются еще мобилизации, и никакие переговоры об оставлении ни к чему не привели. В ЦК мы послали целый список товарищей, отправленных нами на фронт, с ходатайством об их возвращении — ЦК в этом отношении, вероятно, пойдет нам навстречу и некоторых товарищей демобилизует, и мы думаем эту группу товарищей послать в первую очередь в те районы, где ощущается в них крайний недостаток. Но это количество далеко не достаточно для заполнения тех дыр, которые у нас образовались, и нам нужно искать пути к выходу из создавшегося положения»[88].