– Умирать за ведьм, – прошептал Коул спокойно. – Я в курсе, Одри. Без метки атташе я умру быстрее, чем с ней.

– Коул, послушай…

– Нет, это ты послушай! – Он резко подался вперед, и на этот раз стушевалась я. В нем была решимость не просто мужская, а охотничья. Я вдруг поняла, что чувствовали мои предки, когда предки Коула загоняли их на костер. Внутри, под этой хрупкой и уязвимой оболочкой смертных, они были едва ли не крепче, чем любая наша магия. – Метка дает связь, так? Ты не только чувствуешь то, что чувствует ведьма, но и заимствуешь часть ее силы. А я должен быть сильнее! Я видел, на что Джулиан способен, а сейчас я не так силен, чтобы защитить тебя от него.

– Меня не надо защищать. В этом все и дело! – вспылила я в ответ, совсем отчаявшись разубедить его. – Я Верховная ведьма, черт побери!

– Это здесь ни при чем! Я просто не смогу смотреть на себя в зеркало, если он еще раз сделает с тобой… такое. Неужели ты не понимаешь?! Я уже не могу притронуться к тебе!

– Почему?

– Потому что я не заслужил.

Коул крепко зажмурился на миг, приложив пальцы ко лбу, будто тот разрывался от мигрени. Заболела голова и у меня, ведь все это время я ошибалась.

– Ты избегаешь меня с тех пор, – наконец сказала я то, что должна была сказать Коулу еще в машине по пути в Новый Орлеан. – Оказывается, все потому, что тебе стыдно? – Из меня вырвался нервный смешок, и взгляд Коула сделался удивленным. – А я ведь подумала…

– Что? – поторопил меня Коул с моими мыслями, не на шутку встревожившись. – Что ты подумала?

– Что я противна тебе.

Его лицо недоуменно вытянулось. Он приблизился, стирая пальцами мокрую дорожку с моей щеки, которая образовалась там от облегчения против моей воли. Я схватилась за его руку, притягивая ближе, впитывая в себя его тепло.

– Ты не можешь быть противна мне, Одри, – прошептал Коул растерянно. – Ты ведь не паук или Сэм Дрейк.

Я засмеялась, и лицо Коула сделалось таким красным, что могло осветить половину кладбища вместо свечей.

– Это… Это многое значит для меня, Коул. Твое доверие.

– Это не доверие, – вдруг сказал он, опуская наши руки, соединенные вместе. – Это преданность. Именно поэтому я хочу быть твоим атташе.

Я поджала губы, и Коул, очутившись вплотную, аккуратно поцеловал меня. Не было в этом больше вульгарности и животного вожделения – поцелуй вышел самым обыкновенным, а потому он был целомудренным, ласковым и таким искренним, что я улыбнулась. Никто в моей жизни не целовал меня так, как это делал Коул.

– Отдай мне свиток, – шепотом попросила я, и ветер растрепал его кудри в разные стороны, будто упрашивая тоже. – Пожалуйста, Коул. Если ты хочешь, чтобы я была твоей Верховной, мое решение должно быть для тебя законом. Докажи, что ты правда верен мне. Отдай заклятие.

Коул был податливым, уступчивым и иногда послушным, но он никогда не был идиотом. Отдать мне свиток означало навсегда распрощаться с мечтой стать атташе.

Он опустил глаза на свои ботинки и медленно сунул руку в карман. Пожелтевший листок, который он вытащил, был в два раза меньше классического свитка, который я ожидала увидеть. Похоже, Рафаэль продал Коулу салфетку из забегаловки, на которой в спешке что-то начеркал, пока ждал горячее. Впрочем, этот небольшой листочек включал в себя все, что нужно было знать будущему атташе, – я увидела это, когда Коул вложил заклинание мне в ладонь, позволяя забрать.

Затаив дыхание, я стиснула его в пальцах и рассмотрела сквозь просветы в них рисунок ножа и пентаграммы с нужным порядком слов. Не мешкая ни секунды, я подскочила к одной из догорающих свечей на алтаре Барона и сожгла заклятье.

Коул проследил взором за тем, как тлеют на сырой земле клочки пергамента, но ничего не сказал.

– Обещаю, ты будешь моим единственным и лучшим защитником, Коул, – прошептала я, беря его за руку и растирая наши замерзшие пальцы. – Но ты останешься свободным. Ты будешь жить.

Коул с трудом отвернулся от свитка, превратившегося в пепел, и глубоко вздохнул.

– Рафаэль, – сказал он тихо и кивнул мне через плечо.

Я обернулась на Верховного колдуна, ждущего нас на извилистой могильной тропе. Он опирался на свою трость, многозначительно стуча пальцами по заветному черепу. В небе догорали звезды: за этим сумасбродством я и не заметила, как ночь стала клониться к рассвету. В омовении сигар и рома часы пролетали, как минуты.

– Подожди меня здесь, – попросила я Коула и двинулась к Рафаэлю, присевшему на одно из надгробий. Он пускал колечки дыма, пока его ковен праздновал уходящий День мертвых.

Каждая из могил вдоль этой аллеи была помечена тремя крестами, выцарапанными на камне. Я обвела одни из них пальцами, присев рядом.

– Так помечают могилы колдунов вуду, – ответил Рафаэль, стряхивая на землю сноп искр. – К сведению, это делаем не мы, а люди. Наверно, им так спокойнее. Всегда знают, кого обходить стороной.

Не дожидаясь, когда я напомню ему об этом сама, Рафаэль открутил от рукояти трости череп и отдал мне. На ощупь кость была шершавой и прочной, как бивень, и даже не знай я, кому этот череп принадлежит, я бы тут же угадала: энергия от него исходила такая бешеная, что с ее помощью можно было сотворить тысячу заклинаний.

– Да, сильная ведьма остается сильной и после смерти, – заметил Рафаэль, услышав, как сбилось мое дыхание. Череп буквально вибрировал.

– Спасибо, – сказала я, поднимаясь, и уже собиралась вернуться к Коулу, когда все-таки спросила: – Почему ты не выдал меня тогда?

Рафаэль слабо улыбнулся.

– Ты про тот случай в грозу, когда я говорил с Коулом и…

– Да. Ты ведь заметил меня, правда? Вы говорили о ведьмах Шамплейн, а я пряталась и подслушивала. Ты мог сдать меня с потрохами…

– Кто я такой, чтобы разоблачать саму Верховную?

– Ты тоже Верховный.

– И лишь поэтому я властен над твоими секретами? – он зацокал языком.

– Но ты ведь считаешь себя властителем чужих судеб, – язвительно подметила я. – Ничего не помешало тебе продать Коулу заклятие атташе, стоило ему только попросить.

– Я не трепло, дорогая. Я бизнесмен, – негодующе парировал Рафаэль. – К тому же вуду – это магия желаний. Мы лучше знаем, когда и чего человек жаждет больше всего на свете. Коулу это нужно, поверь. Ты и сама скоро поймешь.

Я промолчала лишь потому, что у меня в руках был череп его матери и Рафаэль в любой момент мог передумать и забрать его обратно.

– Прощай, Рафаэль, – все, что сказала я вместо оскорблений, которые рвались наружу.

Не оглядываясь, я спустилась к воротам, где меня уже ждал Коул, и взглянула на Зои, появившуюся рядом с ним, как по щелчку пальцев. Кажется, она действительно ждала нас, ошиваясь по периметру кладбища всю ночь. У нее в руках был гигантский термос с кофе, а на плечах висела груда шерстяных шарфов.