– Как будто… как на богиню.

– Богиня… – Он встал, и отблески огня упали на его высокую фигуру. – О, богиня, – повторил он иронически. – Из каких она богинь, по-твоему? Из греко-римских, которые одеты в мрачный муслин и держат в руках факелы свободы и которые весьма впечатляюще воплощены в статуях? Я смотрел на нее так, как смотрят на них? Вероятно, весьма благочестиво, если я поклонялся свободе у ее ног?

– Нет, совсем нет.

– Я не проявлял достаточного благочестия?

– Сейчас у вас такой вид, словно вы не можете дождаться конца чрезвычайно нудной проповеди. Вы совсем не так смотрели на леди Кэролайн и на тигра.

– Возможно, вы правы. – Лорд Уинтер отвлекся от отрешенного созерцания каминной полки. – Но я буду держать пари, что это вполне естественно для человека, рассматривающего драпировки на груди крылатой Ники.

– Вы смотрели на леди Кэролайн, как будто… как будто она все для вас в жизни.

Зения отвернулась, но почувствовала, что он замер и смотрит на нее. Нерешительно оглянувшись, она заметила на его суровом лице новое выражение, которого никогда прежде не видела, – он с благоговением в глазах смотрел на нее, и едва заметная гордая улыбка кривила его губы.

– Я нахожу, что вы восхитительно наивны, любовь моя. Интересно, как благородная дама посоветовала бы мне объяснить вам все?

Дальше Зения не могла отступать, тепло от огня уже обжигало голые икры ее ног, но, когда лорд Уинтер шагнул ближе, ей показалось, что какая-то невидимая сила прижала ее ноги к ковру. Остановившись, он смотрел на Зению, и постепенно его улыбка превращалась в нечто совсем иное, в пристальное внимание.

У Зении возникло ощущение, что она стоит снаружи клетки, в которой мечется тигр, и дразнит его, потому что он большой, свирепый и дикий и потому что она может… и вдруг оказалось, что засов, который удерживал зверя взаперти, исчез.

Арден не опустил взгляд ниже ее лица, и все же Зения чувствовала себя так, словно он раздел ее и видит всю – ее кожу, изгибы тела, чувствует ее участившееся сердцебиение. Его глаза стали темно-голубыми, и их взгляд из-под опущенных черных ресниц сфокусирован на ней и одновременно устремлен в бесконечность.

– Я так смотрел на леди Кэролайн? – низким голосом тихо спросил лорд Уинтер.

– Да. – Зения уже перестала думать о леди Кэролайн, но его вопрос снова пробудил в Зении воспоминание, и в ней всколыхнулась ревность. Она еще немного отодвинулась, глядя прямо вперед на открытый ворот его рубашки.

– Как я помню, она говорила что-то о том, чтобы освободить всех тигров. – Взяв руки Зении, он поднял их и прижал ладонями к своей груди, так что она почувствовала под тканью упругие мускулы.

– Она сказала, что тигр мечтает быть свободным, он знает, что такое свобода и где его страна, – Зения согнула пальцы, но Арден не отпустил ее руки, – и даже если его жизнь состоит из беспощадной борьбы, все равно что-либо иное будет для него мукой.

– Ах да, – задумчиво протянул он. – Весьма возвышенные рассуждения, достойные греко-римской богини. Рассказать, о чем я тогда думал?

– А вы скажете правду? – Зения опустила голову.

– О, ничего, кроме откровенно грубой правды. – Он крепче прижал к себе ее руки. – Боюсь, вы можете глубоко разочароваться, открыв истинную сущность моей натуры. Посмотрите на меня.

Она взглянула в его суровое, волевое лицо.

– Я думал о том, что сделал бы, если бы вы позволили мне после прогулки по зоосаду войти с вами в дом. Я мечтал, что миссис Лэм унесет Элизабет и уложит ее вздремнуть. Я отдавал себе отчет, что вы, вероятно, будете слишком скромной и похожей на леди, чтобы пригласить меня наверх в свою спальню, где мы остались бы вдвоем. Поэтому мы, возможно, пошли бы в гостиную, чтобы немного поговорить. И естественно… – он пожал плечами, – я был бы исключительно галантным, чрезвычайно сообразительным, никогда не лез бы за словом в карман и просто загипнотизировал бы вас разговором. Я вполне понимаю, что вы не представляете меня в такой роли, но тем не менее я видел себя именно таким. И вы должны были все время улыбаться мне. – Он в горькой усмешке скривил губы. – Мне казалось, что к тому времени, как леди Кэролайн объявила о своем желании дать свободу всем драгоценным львам и тиграм, я уже унес поднос с чаем и крепко запер дверь гостиной. – Не выпуская руку Зении, он поднял свою руку и погладил Зению по щеке. – Вы должны были много улыбаться. Быть может, чтобы все выглядело более реально, вы улыбнетесь мне сейчас?

– Вы думали обо мне, а смотрели на нее? – Вопреки желанию Зении один уголок рта у нее немного приподнялся.

– Она гораздо чаще попадалась мне на глаза. – Повернув руку Зении, лорд Уинтер поцеловал ее в ладонь и запястье. – Я не занимался исследованием женского мышления, но каждый раз, когда я оглядывался в поисках вас, я мог видеть только массу – я мог бы сказать толпу, стаю – почтенных женщин, вклинившихся между нами. Военные, наверное, сказали бы, что вы делаете «обманный маневр», и вас расстреляли бы на рассвете за трусливое и предательское поведение.

– Думаю, я не отличаюсь храбростью. – Зения опустила голову.

– Это был не самый приятный час, волчонок, во всяком случае, для меня. Давай согласимся, что нас тогда обоих полностью победили враги.

– Вы постоянно смотрели на нее. – Зения подняла голову. – Вы были… Вы гораздо чаще уделяли внимание ей, чем ее тете или леди Броксвуд.

– Зения, любимая, я хочу постараться рассеять ваши подозрения. – Зажав ее обе руки между ладонями, он смотрел на них. – Попробуйте представить себе мужчину, который два с лишним года живет совершенно без женщин, а потом спит в комнате, смежной с той, где находится самая прекрасная, самая желанная, самая обворожительная женщина; мужчину, который видит, как эта женщина кормит грудью его ребенка; мужчину, который думает, что умрет, если не сможет снова дотронуться до нее, мечтает о ней и представляет, чем займется с ней; мужчину, который посреди самых соблазнительных картин того, что происходит у нее гостиной в кресле… Кстати, мы уже добрались до кресла в гостиной? – Увлекая Зению за собой, он сделал шаг назад, опустился в одно из стоявших сбоку кресел и потемневшими глазами смотрел на ее грудь. Потом, приоткрыв губы, он положил ладони на бедра Зении и, чуть скользнув ими вверх, обхватил пальцами ее талию, и Зения затаила дыхание. – Понимаете, в его видении ему чудится, что он сидит в кресле, она стоит перед ним почти раздетая, в одной только сорочке, а свет падает сзади, так что сквозь нее ему видно женское тело. Если я наклонюсь вперед к ней, если я… – Он поцеловал ее кожу над горловиной сорочки легким, как теплое дыхание, поцелуем.

Зения говорила себе, что не должна позволять ему ничего, что не позволит, но в искушающем полумраке комнаты трудно оказывать сопротивление, и Зения, закрыв глаза, откинула назад голову.

– Кто-то где-то говорит о каких-то тиграх, – прошептал Арден.