– Идет. Захвати круассаны.

– Это что за цирк?

Получив известие от Люзеко – письмо с угрозами его сыну исходило от Кабонго, то есть от центральной власти в Киншасе, – Морван произвел смотр всем, кто в Париже имел хоть какое-то отношение к Кабиле, прямое или отдаленное. Потребовалось совсем немного времени, чтобы его топ-лист возглавил Юсуф Ндиайе Мабиала, называемый Черным Кхмером. Фанатичный коммунист, из народности луба, по рассказам, питался несколькими маслинами в день и мечтал истребить всех богатых на планете. Довольно странно, что подобный тип мог снюхаться с правительством Кабилы, но Морван давно уже отказался от попыток разобраться в африканских противоречиях. По его сведениям, Черный Кхмер уже четыре года как обосновался в Париже в статусе политического беженца (он выдавал себя за противника клана, которому служил, и жил на халяву). Жестокий, тираничный, глупый, он набрался боевого опыта в районе Великих Озер во время двух конголезских войн.

Морван как раз погрузился в свои изыскания, когда ему позвонил сам объект его внимания, – прекрасный пример синхронности. И назначил встречу в подземном паркинге в Нантере. Весомый аргумент: у него Лоик.

Исполненный фатализма (у него даже не хватило времени порадоваться разрешению проблемы с Гаэль), Морван снова сел за руль. В дороге он колебался, не предупредить ли Эрвана, но передумал: больше риска, чем пользы. Когда он выехал на окружную, у съезда к Дефанс, новый звонок направил его по извилистым улицам Нантера к мрачной промышленной зоне, где конголезец исполнял роль сторожа.

И вот наконец грязный подвальный этаж, где его поджидают, попивая и покуривая, молодчики, разрисованные под скелеты. Морван вспомнил о милиции, с которой столкнулся на границе с Руандой, в районе озера Киву: солдаты, обвешанные оружием, в женских париках и резиновых масках. Где Лоик?

– Что за клоунские морды? – с ходу наехал он.

Один из призраков двинулся вперед:

– Потише, Морван. Мы и так добрые, вон, позвонили тебе, а могли б твоего мальчишку просто в Сену бросить.

Он не ответил: на заднем сиденье черного «мерседеса» он заметил сына, вжавшего голову в плечи. Его лицо выделялось белым пятном в темноте кабины, как будто об стекло разбили бутылку с молоком.

Рука Морвана дернулась к пушке, засунутой сзади за пояс, но он сжал кулаки, не поддаваясь рефлексу. Не шевелись, ничего не делай. Веди себя тихо. Этих зомби как минимум шестеро, и у них автоматы.

– Чего вы хотите?

Негр покачал головой. Как и всегда, Мабиала был верен себе.

– Мы послали сообщение твоему сыну… кажется, он не умеет читать.

– А ты не умеешь писать.

Гигант беззвучно засмеялся и подошел ближе: они были одного роста. В Конго чем ты больше, тем дальше пойдешь. Если бы Морван не был под два метра, он никогда не смог бы утвердиться на этой земле гигантов.

– Это было предупреждение, шеф. А вы на него плюнули.

– О чем ты говоришь, твою мать? О «Колтано»?

– Ц-ц-ц. Пора прекратить темные делишки.

Морван сделал глубокий вдох. Эта мрачная встреча, возможно, позволит кое-что прояснить.

– Если ты думаешь, что тут нечисто, объяснись.

– Акции, шеф, акции… – пропел негр. – Решили поиметь нас по полной, nquilé…

Это «нас» позабавило Грегуара: у него были серьезные сомнения в том, что горнопромышленные интересы Конго как-то затрагивают Мабиалу. Солидарность собак с хозяином.

– Если я скажу, что это не я, что-нибудь изменится?

– Нет.

– Что я должен сделать, чтобы вас убедить?

Мабиала бросил взгляд в сторону машины – лишний раз подчеркнуть весомость его аргументов, – потом вперил угольные глаза в лицо Морвана. Со своей посыпанной пудрой головой он напоминал нубийских бойцов, увековеченных Лени Рифеншталь.

– Ты должен поговорить с генералом. Завтра есть рейс к нам, в восемь двадцать. – Он поклонился и расшаркался. – Семьсот тринадцать евро, ми-и-иста. Мелочь для вашего кошелька…

Одна мысль о возвращении в вязкое болото вызывала в нем тошноту. Когда наконец эти бамбулы[113]от него отвяжутся?

– А что это изменит? – бросил Морван. – У меня не прибавится доводов, чтобы убедить Кабонго.

– Так найди. Если покупаешь не ты, найди тех, кто это делает. – Африканец потер большой палец о средний, отчего в воздух взвилось облачко белой пыли. – Ищи бабло, белый господин. И принеси нам врага на блюдечке.

– Я не смогу его найти к завтрашнему утру.

– А генерал ждать не любит. Совсем не любит. Попроси у него отсрочку, и вежливо попроси. А мы пока подержим твоего мальчишку у себя.

Мабиала приобнял его за плечи, достал мобильник – «Улыбочку!» – и сфотографировался вместе с Морваном, покатившись со смеха. Потом пальцы его забегали по клавиатуре, чтобы отослать фото – наверняка Кабонго.

– Теперь генерал подождет… – Он глянул на часы – дорогущий «Жежер-Лекультр» Лоика. – У тебя времени осталось только собрать чемодан.

Грегуар представил, как он выхватывает ствол и укладывает их всех, и машинально принял позицию для стрельбы. Пам-пам-пам-пам! В следующую секунду ему очень ясно нарисовалась картина его ближайшего будущего: Париж – Киншаса, дальше весь идиотизм генерала в костюме Мао, Киншаса – Париж, а потом он будет метаться в поисках того, кто вставляет им палки в колеса. Может, ему уже не по возрасту все эти штучки?

– Я могу поговорить с ним? – спросил он, указывая на «мерседес».

– Ц-ц-ц. Иди собирай чемодан. По мне, скажи спасибо, что мы не поджарили вас на вертеле, белые nquilé!

Черный Кхмер вдруг стал серьезен, как палач. Наверно, с таким лицом он рубил руки или кисти рук – «длинный рукавчик, короткий рукавчик», как он говорил, – избирателям, которые не за тех голосовали.

В знак согласия Морван медленно наклонил голову. Ему не удалось поймать взгляд Лоика, но он кивнул ему, чтобы подбодрить. Уже собираясь уйти, он спохватился: не стоит ему до такой степени прогибаться перед кем бы то ни было. Даже если сын в заложниках. Даже в совершенно проигрышной ситуации.

– Между мной и тобой есть разница, – проговорил он, поворачиваясь к Мабиале. – Мне не нужно пудрить задницу, чтобы навести страх на врагов.

Шесть часов утра. Приняв душ, побрившись и переодевшись, Эрван чувствовал себя в полной форме, чтобы провести брифинг, а потом улететь в Брест. Но сначала следовало расспросить отца о Человеке-гвозде.

Благодаря Крипо ему пришлось все расставить по местам: он должен докопаться до истоков дела. Что именно происходило в Лонтано, в Катанге между 1969 и 1971 годом? А потом на протяжении сорока лет? Просто заперли зверя и выбросили ключи – или нет?