— Ну вот! Вот! — как раз в этот момент воскликнула она, отвлекая мужчин от своей судьбы. — У нее все получилось! Когда хотим, мы, женщины, можем быть ужасно убедительны! Смотрите все! Он идет за нею как телок на привязи! М-му! Моя девочка! — Она послала вниз воздушный поцелуй. — Ах, как жаль, что у меня только сын! Лучше бы я родила дочку! От ее больше пользы!

— Угу, — хмыкнул Бальдвин. — Вы бы вдвоем интриговали, мы все вздрагивали от каждого громкого звука.

Супруг леди Истры посмотрел на родственника и в душе искренне с ним согласился.

— Осталась самая малость. — Женщина спрыгнула с подоконника, помешав своему мужу стать вдовцом, и потерла руки. — Сейчас этот олух ворвется к Повелителю, начнет что-то у него требовать, Повелитель разгневается и… Вуаля! Одним племянником меньше! Эй! Свиллы! Кто-нибудь! Живо! Вина!

Рядом тут же возникла девушка с подносом, на котором стояли кувшин и несколько наполненных кубков. Мужчины не спеша разобрали их.

— М-м-м, Истра, — промолвил Бальдвин, ощупывая и раздевая взглядом девушку-рабыню, которая прекрасно понимала его взгляды, бледнела, смущалась, но не смела исчезнуть без приказа хозяйки, — а тебе не кажется, что праздновать победу еще рановато?

— А мы пока не отмечаем, — отозвалась та. — Просто у меня в горле пересохло. Отмечать будем большим банкетом. Будут танцы, море вина, угощение…

— И другие удовольствия, — хохотнул Бальдвин и незаметно ущипнул рабыню за ягодицу. — Приходи ко мне, красавица. А вздумаешь артачиться, я прикончу тебя. Или не тебя, а любого другого свилла, который мне попадется. И буду убивать твоих сородичей, пока ты не придешь. Поняла? — Девушка подняла на него расширившиеся от ужаса глаза и кивнула.

Хлопнула дверь. На пороге возникла леди Ортана. Она была бледна и немного растрепана, а дышала так тяжело, словно бежала всю дорогу.

— Он, — девушка оперлась о косяк, — пошел туда. К Повелителю!

От полноты чувств леди Истра-Сидония поцеловала мужа в ухо.

Повелитель был разгневан. Лейр — тоже. Может быть, именно поэтому, когда юноша ворвался в зал, волоча за собой на поводке возмущенно верещащего дракончика (маленький зверек пытался протестовать против такого способа передвижения, но у него не слишком получилось), он не заметил опасного блеска в глазах, видневшихся из-под капюшона. Более того, в праведном гневе Лейр затормозил только перед троном, упер руки в бока и начал с места в карьер.

— Это как же, прах тебя побери, прикажете понимать? — начал он, не давая Повелителю рта раскрыть. — Мы с вами о чем договорились? О том, что будем мир завоевывать! Прошло уже три дня! ТРИ! — Он показал три пальца. — А что с места сдвинулось? Ни-че-го! Ни войска не подтянулись, ни разведка не работает! А про состояние гарнизона я вообще молчу! С таким воинством нужно не мир завоевывать, а молиться, чтобы никто не пришел и не захватил нас всех! Оружие не чищено, доспехи ржавые, большинство новобранцев меча в глаза не видели, а некоторым место не на поле боя, а на кладбище. Кто воюет с таким войском? Вы Повелитель или кто? Я тебя… то есть вас… спрашиваю!

— Я Повелитель… — начал восседавший на троне колдун.

— Чучело ты огородное, а не Повелитель! — в сердцах сплюнул Лейр. — Ничего не делаешь, только на троне сидишь…

Повелитель медленно выпрямился, все еще сжимая руками подлокотники кресла. Что-то угрожающе заскрипело, словно заржавевший механизм приводили в действие после долгого перерыва. В зале опять сгустилась тьма, откуда-то потянуло зеленоватым едким дымом, ощутимо похолодало.

— Я Повелитель, — проскрежетал колдун. — Как ты смеешь, жалкий человечишка…

— Вот только не надо взаимных оскорблений, — попятился Лейр. — Я понимаю — работа нервная, попробуй покомандуй таким сбродом! У меня дома ситуация похлеще. Короче, обстоятельства сложилась не ахти, но не стоит так переживать. Извините, погорячился! Кто еще правду скажет, как не свои люди?

— Жалкий человечишка… — снова начал Повелитель.

— Я сказал — не надо оскорблений! Я же извинился, — возмутился Лейр. — А потом, если бы я был таким жалким и ничтожным, зачем бы вы за мной посылали? Если я тебе… ладно-ладно, вам! — исправился он, заметив, что Повелитель начинает шипеть и раздуваться на манер кобры. — Но если я вам так уж нужен, может, стоит проявлять ко мне хоть немного уважения?

— Жалкий смертный! — взревел потерявший терпение Повелитель. — Да я не прикончил тебя в первый же день только потому, что надеялся, что ты отыщешь мне кристалл, над созданием которого работал твой отец!

— Какой кристалл? Впервые слышу! — отрезал Лейр. — Не знаю я никакого кристалла! В глаза не видел…

Молния с шипением ударила в то место, где он только что стоял. Повелитель зарычал, вскинул руки. Такого Лейр предвидеть не мог. Скольких уже он испепелил вот так, с одного удара! Пятна на полу — это не просто абстрактный рисунок, это все, что осталось от тех, кто осмеливался с ним спорить. Но этот тип…

Новая молния выбила крошку из пола, образовав в нем дырку, но результат тот же. Вот только Лейр в ответ показал кулак.

— Нервы лечить надо! — заявил он. — Водички попить и кровь пустить. Я знаю как! Я умею! Одного дядюшку уже вылечил. У него тоже припадки… Ой! — Он шарахнулся от третьей молнии. — Были. Но не такие. Вам… Ой! Это не поможет. Вам надо… ой, мама! В мокрую простыню и ненадолго… Ой! Да что вы все деретесь-то? Я к вам с открытым сердцем, а вы…

Повелитель шипел и плевался, а вокруг него вился смерч. Он стрелял молниями уже из двух рук, практически не целясь, просто потому, что впервые в жизни его вывели из себя. Этот ненормальный юнец не просто уворачивался от его молний — он еще и не прекращал сыпать советами, как вылечить Повелителю его расшатанные нервы. Уже за одно это его следовало испепелить, но от молний он уходил, а все прочие заклинания отскакивали от него, не причиняя особого вреда.

Так, например, парализующее заклинание заставило его только расчихаться. Чихал юнец так отчаянно, что просто не почувствовал «болевого» заклинания, которое обычную жертву заставляет корчиться и выть от боли, а тех, кто послабее, — грызть себе руки и терять сознание. А заклинание, лишающее противника веса и этим дезориентирующее, лишь прибавило Лейру прыгучести, что он не замедлил прокомментировать в свойственной ему манере.

— Ой, как здорово! Ух ты, как я могу! — верещал он, прыгая на высоту полтора человеческих роста и ухитряясь при этом еще и кувыркаться в прыжке. — Да я теперь мог бы на ярмарках выступать!.. Ой, что это? Щекотно! Ой, не надо! Я щекотки боюсь! — Он захихикал, заставив Повелителя окончательно потерять голову и разразиться потоком брани. — Чего-чего? — поинтересовался Лейр, когда колдун выдохся. — Повторите, пожалуйста! Мне завтра перед вашими войсками речь произносить, эти слова, думаю, их вдохновят!

Повелитель взвыл и, выпустив последнее заклинание полного обледенения, рухнул в кресло.

Причина такой необыкновенной прыгучести, ловкости и живучести Лейра болталась на другом конце поводка, сопротивляясь из последних сил. Драконы, как известно, существа магические, а те, которые появились на свет не из яйца, как все нормальные животные, а посредством колдовства, вдвойне восприимчивы к магии. Маленький зверек заранее чувствовал, куда ударит следующая молния, и спешил убраться с линии атаки, всякий раз уводя за собой и Лейра, который ни за что не желал расстаться со своим любимцем.