Он улыбнулся:

— Вас удивит то, чем мы займемся после медового месяца…

Он сел и взял папки. Кроме Бернерса (его можно пока оставить в покое) Рейксу нужен был еще один человек.

На другой день он поехал к этому человеку.

Джордж Гилпин бросил в костер старую покрышку и отступил назад. Резина лопнула, оплавилась и вспыхнула сильным, желтым от серы пламенем. Поднялись черные потоки маслянистой сажи. Через полчаса какой-нибудь сосед обязательно позвонит с жалобой. Так бывало каждый четверг, когда он разжигал костер. Ну и пусть. В гараже должен быть порядок и всегда найдется, что сжечь: коробки, ящики, старые покрышки, грязную ветошь. Сбоку вырвался длинный, похожий на саблю, язык пламени, изогнулся дугой, оторвавшись от остальных.

Гилпин смотрел на огонь, и радость светилась на его красном потном лице.

Из гаража — он был устроен под домом — вышла жена в голубом комбинезоне с вышитыми на груди красными буквами «Гилпин’з Гэрэдж». Большая волна дыма, поднятая ветром, заставила Гилпина отступить на несколько шагов. Он увидел жену. Кто-то, должно быть, уже позвонил.

«Ей идет даже комбинезон, — подумал он. — Фигура — вот, что у нее есть, фигура, которая, несмотря на одежду, так и кричит о себе. Мягкое, резвое, полное тело, местами даже слишком полное, словом, такое, какое составляет одно из удовольствий моей жизни».

Когда жена подошла к нему, он положил руку на ее бедро, потом обнял за талию. Ее жесткие светлые волосы щекотали его щеку.

— Кто там, старушка?.. Один старый олух протер ее до дыр. — Гилпин кивнул на покрышку. — Весь корд перемолотил. Только это и умеют.

— Да нет. Какой-то парень приехал. Интересуется машиной.

— Тогда скажи этому другу… Какой машиной?

— Фургоном «Зефир».

— Не худо бы его сбыть с рук. Ничего костерчик, а? Надо сжечь мусор. — Он сжал ее грудь. — Оставь мне этот кусочек на ночь, любовь моя.

Она хлопнула мужа по широкой спине и пошла обратно. Гилпин умылся, надел свой красный с белыми горошками галстук-бабочку и натянул пиджак. Чуть-чуть вытащил из нагрудного кармана платок и одобряюще кивнул зеркалу. «Старый добрый Джорджи, приятный маленький бизнес, в бумажнике всегда есть лишняя пятерка, которую можно просадить в пивной, напоить всех и познакомить с женой, но руки прочь от нее, нет, я вот о чем: на днях мы вернулись с Маджорки, где она местами сгорела на солнце… «Зефир», что ли? Сотни три с половиной выйдет, сам за него двести семьдесят рваных заплатил. На худой конец, триста тридцать пять и ни пенни меньше».

Он покачал головой, ворча на самого себя в зеркало: «Ты живешь слишком хорошо, Джорджи, слишком хорошо ешь. Тебе всего сорок с небольшим, а ты уже расплылся. Пиво, наверно».

У фургона стоял довольно приятный парень. Чистенький.

И не подумает, что его накроют на сотнягу. С такими нечего торговаться и ходить вокруг да около.

Иногда с ними сил никаких не было, некоторые торговались до последнего пенни, давали в придачу пару старых шагомеров и ружье, а потом спрашивали, нельзя ли купить в рассрочку.

Такие живут не по доходам, все хотят не отстать от других. Сегодня у одного появляется цветной телевизор, а завтра, глядишь, цветные телики уже по всей улице. Женщины обегают все магазины, лишь бы сэкономить пару пенсов, все перекошенные, целый день готовятся наорать на детей, когда те придут из школы. Да, жутко тяжелая у кое-кого жизнь, и ведь сами в этом виноваты.

— Мистер Гилпин?

Приятный голос, культурный. Такой за деньги в старости не купишь.

— Мое имя Смит. — Парень протянул руку.

Рад познакомиться с вами, мистер Смит. — Он быстро пожал ее. Неплохая машина, а? Вы вроде такую и ищете. Набегала немного. Мы-то с вами понимаем, как это иногда важно. Однако вам повезло, вы уперлись прямо в нее. Видите, как новенькая.

— Можно попробовать?

— Почему нет? Если хотите, то до Джон О’Гроутс и обратно.

Усмехнувшись, Джордж Гилпин снял с машины табличку с надписью: «Недельная плата — 400 фунтов. Сдавалась только один раз».

Смит сел за руль. Они отъехали. Гилпин разболтался. Обычно это делалось, чтобы отвлечь покупателя и что-нибудь от него скрыть. Но сейчас скрывать было нечего, он говорил лишь по привычке.

— Знаете, она побывала в одних-единственных руках. У директора школы в Уотфорде. Следил за ней, как за ребенком. Школа у него за углом, и он только раз в год брал машину на месяц и уматывал за границу. Большой путешественник. Спал сзади. — Гилпин хотел добавить: «И, наверно, каждый раз с новой французской шлюхой», но передумал — клиент был не тот.

Машина повернула налево (время от времени Джордж указывал направление) и наконец они очутились на пустынной площади. Кивнув в сторону пивной, Джордж сказал:

— Выпьем по кружечке? У них в «Двух пивоварах» отличное пиво.

— Неплохая мысль.

«Ага, значит с этим все в порядке. Не слишком задирает нос, согласен выпить с плебеем».

Они сели на скамейку в скверике у трактира. Джордж Гилпин поднял кружку, сказал:

— Ну, за нее.

— За ваше здоровье.

— Что вы думаете о ней?

— Довольно сносная машина. Но не за четыре сотни. — Мистер Смит улыбнулся и продолжил: — Если б я ее по-настоящему хотел купить, то дал бы триста двадцать — триста тридцать. Не больше. Да только мне она не нужна.

— Не нужна! Так зачем же…

«Кто он такой? Чокнутый или просто неуклюжий клиент, из-за которого я теряю время?»

— На самом деле я просто хотел спокойно поговорить с вами, без жены и вне гаража.

— Да?! О чем?

— О вас.

— Правда? — В нем уже заговорила осторожность. Никто на него накапать не мог. Гилпин был чист, как чист и гараж — об этом он позаботился с'самого начала. Но внезапно этот парень вселил в него беспокойство. Сидит тут как ни в чем не бывало в своем твидовом пиджаке, достает серебряный портсигар, закуривает и совсем не торопится.

— Вы раньше жили в Волвергемптоне, не так ли?

Джордж Гилпин решил не грубить, пока не узнает, что к чему.

— Точно. Я был чертовски хороший инженер. Да и сейчас не хуже. Какое у вас дело ко мне, мистер Смит? Знаете, время — деньги.

Мистер Смит согласно кивнул и сказал:

— Я думаю, вы помните бирмингемскую фирму под названием «Нардон Бейнс Лтд». Делает краски и лак.

— Что-то не припоминаю… Но я не очень-то знаю Бирмингем.

— А надо бы, мистер Гилпин. Еще там были фирмы «Харрис энд Лич» и «Уэст Мидленд».

Гилпин почувствовал, как в животе скисло пиво.

— Слушайте, к чему вы