Когда они убедились, что наши работы успешно завершены, в первую же ночь решили получить столь дефицитный в то время и, главное, бесплатный бутовый камень. Ни моральная сторона дела, ни научные цели проводимых исследований их нисколько не волновали. Не задумывались они и о возможной ответственности. Однако, увидев меня с инспектором уголовного розыска и узнав о заявлении в милицию, не на шутку испугались. Уже в понедельник к вечеру украденный «стройматериал» был благополучно возвращен на прежнее место. Но мы только с грустью смотрели на сваленный в кучу камень, который превратился в немой укор человеческой тупости и безнаказанной наглости.

Как обычно у нас бывает, разрушители столь ценного археологического памятника отделались лишь легким испугом. Стоимость нанесенного ущерба было трудно установить, а местные власти лишь грозно пообещали устроить громкий процесс над сельскими вандалами и привлечь к его освещению средства массовой информации. На этом все и завершилось.

Нам же пришлось восстанавливать уникальную каменную конструкцию по сохранившимся в земле отпечаткам наиболее крупных блоков. Когда мы уезжали, на месте уже спланированного кургана мокла под дождем в поле одинокая груда камней. Но как мне потом сообщили, через месяц она вновь исчезла. На этот раз уже навсегда…

Не менее печальная история произошла в том же районе год спустя. В окрестностях соседнего села Новые Раскайцы стоял величественный шестиметровый курган, который, как оказалось, мешал строительству оросительной системы. Точнее, не строительству, а ее вводу в эксплуатацию. По проекту все вводимые под полив площади должны быть снивелированы, чтобы могла действовать оросительная техника. По старой доброй традиции о нас вспомнили только тогда, когда уже встречали приемную комиссию. Меня срочно вызвали к начальству и доходчиво объяснили важность поставленных партией задач. Вопреки всем научным требованиям пришлось приступить к столь важным исследованиям лишь поздней осенью. Чтобы техника не простаивала, было решено копать этот крупный памятник с помощью бровок, то есть с оставлением широких полос в насыпи. Лишь после их ручной зачистки можно установить все строительные горизонты кургана.

Почти сразу же после начала работы в поле кургана начали появляться проржавевшие снаряды времен минувшей войны, и я приостановил раскопки до полного разминирования. Саперы тоже не торопились, поэтому в ту осень курган докопать не удалось. Пришлось договариваться в райисполкоме, что весной следующего года мы завершим исследования. В поле остались три широкие параллельные бровки, проложенные с севера на юг. Спустя несколько месяцев, в апреле следующего года, я специально выехал на место и еще раз определил объем предстоящих работ. Наш прошлогодний «долг» одиноко возвышался на размокшем весеннем поле. Именно с него нам и предстояло начать исследования в новом полевом сезоне.

Однако когда через две недели мы приехали на место, бровок уже не было. Причем снесли их за два дня до нашего приезда. На недавно спланированной черноземной поверхности, где стоял курган, мы нашли множество окрашенных охрой человеческих костей и редкие фрагменты керамики — все, что осталось от многочисленных древних захоронений, находившихся в насыпи. Но больше всего нас возмутило то, что здесь лежал фрагмент смятого бульдозером цельнолитого скифского котла на изящной ножке. Он был изготовлен из бронзы и, к сожалению, представлял собой уже жалкие остатки когда-то очень редкого и дорогого изделия. Значит, в одной из оставшихся бровок находилось неограбленное скифское захоронение. В противном случае котел обязательно бы унесли искатели сокровищ.

Пока мы осматривали место происшествия, на повозке подъехал старик и сгрузил с нее два мешка кукурузы, которую по приказу местного председателя должны были посеять на освободившейся площади. Как выяснилось, председатель прекрасно знал, что курган — археологический памятник и его должны докопать весной, но сев не ждал, и он приказал выполнить работу археологов совхозному бульдозеристу. Последний с успехом завершил «раскопки» за два дня до нашего приезда. Когда я все же решил исследовать площадь кургана до материка, явился и сам председатель с главным агрономом. В результате бурного объяснения пришлось услышать немало нелестных слов не только в свой адрес и всех «других бездельников», срывающих колхозам посевную, но также в адрес Академии наук и самой археологии. Когда же я продемонстрировал ему скифский котел, раздавленный бульдозером, то получил ответ: «Подобный хлам можно найти на любой помойке!» Обмен любезностями потерял какой-либо смысл, и, обещая завести на меня уголовное дело за непоправимый ущерб сельскому хозяйству не только района, но и всей могучей тогда еще страны, он гордо удалился.

Курган мы все же докопали и в материковой поверхности под курганной насыпью нашли еще двенадцать разновременных захоронений. Но среди них не было скифского. Скорее всего, оно находилось в самой насыпи, и профессиональные грабители не сумет обнаружить его в огромной толще земли. То, что не сделали они, совершило невежество местного чиновника, возомнившего себя удельным князьком, имеющим право делать на колхозных землях все, что ему заблагорассудится. Спустя годы именно такие номенклатурные перевертыши с пеной у рта кричали во всех республиках о сохранении национальной культуры, которую якобы десятилетиями уничтожали «русские оккупанты и манкурты». Как показали дальнейшие события, в кургане были и золотые изделия. И вновь произошли мистические события!.

После окончания раскопок этого несчастливого кургана мы переехали в другое место, оставив экспедиционного бульдозериста спланировать отвалы. Через два дня он вернулся в лагерь совершенно расстроенным и удивительно молчаливым, а к вечеру стремительно напился. Когда же утром пришел в себя, рассказал поразившую всех историю. Дело в том, что, засыпая котлован кургана, он делал в отвалах траншеи. Неожиданно в одной из них на уровне кабины он увидел, как в осыпавшейся сбоку земле появилось несколько массивных золотых блях и прямоугольных нашивок, изображающих людей и каких-то животных. Золото ярко горело под весенними лучами и находилось на расстоянии вытянутой руки. Однако видение продолжалось не более нескольких секунд. Пока он завороженно смотрел на золото и пытался остановить бульдозер, изделия, сверкнув на солнце, скрылись в осыпавшемся грунте. Несколько часов поисков с лопатой ни к чему не привели — найти эти предметы в сотнях кубометров земли оказалось невозможным. И хотя было ясно, в каком месте они находятся, золото бесследно исчезло. Как тут не вспомнить легенды о заколдованных курганных сокровищах и кладах, которые «уходят в землю» при их открытии? Нам же в итоге пришлось констатировать, что из-за двух мешков кукурузы на Днестре был потерян совершенно уникальный комплекс скифской культуры!

К сожалению, эти эпизоды оказались далеко не единственными в моей научной практике. О подобных примерах может вспомнить любой археолог или чиновник, занимающийся охраной памятников.

Еще немного о грустном