— Смотри, Ральф! — воскликнула я. — Подходит!

— Ты дрожишь, тетя Сэйра.

— Это потому, что я радуюсь за Коблу. Теперь у нее опять будет два глаза. Но нам нужен клей.

В дверях стояла Шеба.

— Шеба, принеси клей! — закричал Ральф. — Теперь у Коблы опять будет второй глаз, но его сперва надо приклеить.

— Я приносить, — ответила Шеба.

— Шеба не любит Коблу, — доверительно сообщил мне Ральф.

— Почему?

— Она говорит, что она слишком похожа на настоящую змею. Но ведь Кобла и есть настоящая змея, правда, тетя Сэйра?

— Для тебя настоящая, — заверила его я.

— Шеба говорит, что я могу принять настоящую змею за Коблу. Но я узнаю Коблу где угодно. Ведь она моя.

Возле нас стояла Шеба. Я опять не заметила, как она вошла.

— Вот клей, — произнесла она.

Вручая мне бутылочку, она буквально сверлила меня взглядом. Наверняка ей было известно о происшествии со змеей в спальне. Лейла ни за что не промолчала бы. И теперь Шеба спрашивала себя, где я нашла глаз-бусину.

Я смазала клеем глазницу кобры и прижала к ней глаз. Ральф сосредоточенно наблюдал за этой операцией.

— А теперь, — обратилась я к мальчику, — с ней нельзя играть, пока глаз не высохнет. Осторожно сверни ее и положи под кровать. Не трогай ее до утра. Хорошо?

Ральф задумался.

— Я проведаю ее перед сном. Можно?

Я покачала головой.

— Будет лучше, если до завтрашнего утра ты о ней забудешь. К утру клей высохнет, и Кобла опять станет прежней.

В спальню вошла Клития.

— Что здесь происходит? — поинтересовалась она.

— Кобла потеряла глаз, а я его нашла, — объяснила я. — Мы только что приклеили его на место.

На мгновение в комнате повисло напряженное молчание. Хотя, возможно, мне это показалось. Что касается меня, то я была на седьмом небе от счастья.

— Пойдем, попьем чаю, — пригласила меня Клития. — Ты что, проделала весь этот путь только ради того, чтобы вернуть Кобле ее глаз?

— Мне это показалось очень важным, — произнесла я и посмотрела на Ральфа, который энергично закивал.

— Ты не забыл поблагодарить тетю Сэйру? — спросила Клития у сына.

На его лице отразилось легкое удивление.

— Я не забыл, тетя Сэйра? — повторил он. — Кобла тебя обязательно поблагодарит. Она хотела это сделать, но застеснялась.

— Наверное, она хочет убедиться, что глаз опять не отклеится, а потом уже благодарить, — предположила я.

— Я заставлю ее сказать тебе «спасибо» за то, что ты принесла ей глаз. Но это послужит ей уроком. Ведь она не должна была убегать, правда? Это было очень дурно. Но она убежала, а потом вернулась.

Да, для меня забрезжил свет в конце тоннеля. Она убежала, а потом вернулась. Ну конечно, она убежала. Ее забирали, чтобы подложить в кусты у дома, а позже в мою спальню. То, что при этом у нее отклеился глаз, стало поворотным моментом в череде моих несчастий. Я опасалась, что Клития спросит, где я нашла глаз кобры. Я не хотела ничего ей объяснять. Я вообще ни с кем не хотела об этом говорить. Даже с Клитией. Сначала я должна сама все обдумать и решить, как быть дальше.

Вскоре Шеба увела Ральфа, потому что подошло время ему ложиться спать. Я еще раз напомнила ему, чтобы он не трогал глаз, и он пообещал этого не делать.

Я засобиралась домой, сославшись на то, что хочу вернуться до наступления темноты. Клития согласилась с тем, что ходить через джунгли можно только в светлое время суток.

Я зашагала по тропинке, и очень быстро углубилась не только в лес, но и в собственные мысли. Я обдумывала все имеющиеся у меня факты. Стало ясно, что под кустами я видела Коблу. Кто-то видел, как я выбросила флакон с маслом. Предположив, что я за ним вернусь, мой недоброжелатель подложил на это место похищенную у Ральфа игрушку. Ее же я видела на своей кровати. В тусклом вечернем свете игрушечную змею нетрудно было принять за настоящую. Ни один здравомыслящий человек, окажись он на моем месте, не стал бы чересчур внимательно присматриваться к подобному созданию, поэтому выдать копию за оригинал не представляло ни малейшего труда. Кто-то положил ее на мою кровать, а после того как я ее увидела, поспешил убрать. Но во время этих манипуляций у игрушки отклеился глаз, который я и нашла затем на полу.

Мне и в самом деле необыкновенно повезло! Наконец-то удача повернулась ко мне лицом. Человек, подложивший кобру на мою кровать, стучавший в мою дверь и таинственно ее открывавший, был одним и тем же лицом. И цель подобных действий тоже была ясна. Я должна была подумать, что страдаю галлюцинациями.

В моем мозгу промелькнула старая поговорка. Кого Бог хочет погубить, того он прежде всего лишает разума. Но теперь я благодарила Бога за свою счастливую находку! Я почувствовала, что становлюсь сама собой. Я вновь обрела силу и уверенность, а также твердую решимость докопаться до истины, обязательно выяснив, кто все это со мной делал и каковы были его мотивы.

Я замерла и огляделась. Со всех сторон меня окружали джунгли, и за мной кто-то шел. На мгновение я чуть было не поддалась панике. Но ко мне тут же вернулась моя утраченная было решимость. Я не собиралась больше убегать. Я сделала одно открытие, сделаю и другое.

Я прислушалась. Вокруг царила тишина. Солнце стояло совсем низко. Скоро оно опустится за горизонт, и джунгли окутает темнота. Но я уже ничего не боялась. Сегодня я узнала, что мой рассудок в полном порядке и что мою психику пытается разрушить не болезнь, а чья-то злая воля.

Я приняла решение. Позиция коренным образом изменилась. Теперь преследователем буду я. Я узнаю, кто крадется за мной через джунгли. А узнав это, получу ответ и на остальные вопросы.

Повернувшись, я направилась туда, откуда только что пришла. Затем я остановилась и напрягла слух. Сомнений не было. Мы действительно поменялись ролями. Теперь кто-то убегал от меня! Я решительно и непреклонно зашагала дальше. Я оказалась на противоположной опушке прежде, чем поняла, что потеряла след.

Тщетно я прислушивалась. Я не слышала ничего, способного направить меня по правильному пути. Я еще немного подождала и пошла домой.

Я так и не узнала имени своего врага, но все равно торжествовала победу. Главным было то, что я поняла, что не схожу с ума. Я не безумна! Я такая же, как прежде.

Окружающие не могли не заметить происшедшую во мне перемену. Из моих глаз исчезло затравленное выражение. Теперь они светились радостью жизни, а на моих щеках опять заиграл румянец.

Только теперь я поняла, как была напугана. Думаю, не существует ничего более ужасающего, чем осознание того, что теряешь контроль над собственным рассудком, а ведь именно этого я и боялась. Я все вспоминала эту поговорку.