кровь, потребуется емкость большая, чем пресловутый «наперсток хозяйки».

9. На распутье: дилемма Верхнего Юга

I

Начавшаяся у форта Самтер война поставила штаты Верхнего Юга перед проблемой принятия решения. Их выбор мог определить судьбу Конфедерации. В этих восьми штатах было сосредоточено большинство ресурсов южан для ведения войны: больше половины общего населения, две трети белого населения, три четверти промышленных мощностей, половина лошадей и мулов, три пятых поголовья домашнего скота и продовольственных культур. Плюс ко всему многие видные военные и потенциальные военачальники были выходцами из этих штатов: Роберт Ли, Томас Джексон, Джозеф Джонстон, Джеймс Стюарт родились в Виргинии, Дэниел Хилл — в Северной Каролине, Альберт Сидни Джонстон и Джон Белл Худ — в Кентукки, Натан Бедфорд Форрест — в Теннесси.

Ответ Верхнего Юга на требование Линкольна от 15 апреля о предоставлении ополчения выглядел многообещающим для Конфедерации. Губернатор Кентукки телеграфировал в Вашингтон, что штат «не будет формировать войска для безбожного завоевания братских Южных Штатов». Теннесси «не выставит ни единого человека для того, чтобы участвовать в насилии, — заявил его губернатор, — но в случае необходимости снарядит 50-тысячную армию для защиты наших прав и прав наших южных собратьев». Губернатор Миссури, сецессионист, бросил вызов президенту Линкольну: «Ваше требование незаконно, неконституционно, революционно и антигуманно… Штат Миссури не пошлет ни единого человека для участия в этом нечестивом походе». Губернаторы Виргинии, Северной Каролины и Арканзаса ответили сходным образом, а Мэриленда и Делавэра хранили зловещее молчание[581].

Упоминание «наших прав» и «южных собратьев» позволяет предположить мотивы, подтолкнувшие четыре из восьми штатов присоединиться к Конфедерации, а в трех оставшихся образоваться весомому меньшинству сторонников отделения. «Мы должны определить себя как северян или как южан», — писал представитель Виргинии[582], тогда как два бывших юниониста из Северной Каролины выражали взгляды большинства своих коллег: «Разделение должно пройти точно по границе распространения рабства. Юг штата должен присоединиться к Конфедерации… Своя рубаха ближе к телу»[583]. Газеты Арканзаса и Теннесси заявили, что «единство целей и общность интересов всех рабовладельческих штатов должны и смогут объединить их». При выборе между «подчинением» и защитой «чести… свободы… прав» решение должно быть столь же очевидным, сколь и закон всемирного тяготения[584].

В глазах южных юнионистов в начале этой трагичной войны виноват был прежде всего Линкольн. То, что президент в своей прокламации о созыве ополчения от 15 апреля назвал необходимой мерой для «защиты чести, целостности и самого существования нашего Союза», к югу от Потомака было интерпретировано как антиконституционное насилие над суверенными штатами. «Союзные настроения в Северной Каролине были популярны и только набирали силу, пока Линкольн не растоптал нас, — писал один разочарованный юнионист. — Более эффективной политики по уничтожению Союза нельзя было и придумать… Мне не остается иного выбора, кроме как воевать за или против моей родины… Линкольн превратил нас в боевую единицу, которая будет сопротивляться, пока не изгонит врага или не погибнет». Джон Белл, бывший в 1860 году кандидатом в президенты от партии конституционных юнионистов, на которого ориентировались многие умеренные деятели Верхнего Юга, 23 апреля в Нашвилле объявил о своей поддержке «объединенного Юга» в «не вызванной необходимостью, агрессивной, жестокой, несправедливой войне, навязанной нам» мобилизацией ополчения по приказу Линкольна[585].

Такие объяснения перехода на сторону сепаратистов, безусловно, были искренними, однако в осуждении Линкольна усматривается и некий корыстный интерес. Утверждение о том, что причиной отделения штатов Верхнего Юга был именно призыв президента к мобилизации, обманчиво. Как только 12 апреля телеграф разнес вести об обстреле Самтера и его сдаче на следующий день, огромные толпы высыпали на улицы Ричмонда, Роли, Нашвилла и других городов Верхнего Юга, чтобы отпраздновать победу над янки. Толпы эти размахивали флагами Конфедерации и славили правое дело независимости Юга. Раздавались требования, чтобы и их штаты присоединились к уже отделившимся. Множество таких демонстраций прошли именно с 12 по 14 апреля, то есть прежде, чем Линкольн объявил мобилизацию. Многих «условных» юнионистов захватила волна южного национализма, а остальные были вынуждены молчать.

Известие о падении Самтера достигло Ричмонда к вечеру 13 апреля. Ликующая процессия прошествовала к зданию легислатуры штата, где артиллерийская батарея дала сто залпов салюта «в честь победы». Толпа спустила американский флаг с крыши здания и водрузила туда знамя Конфедерации. Все «совершенно обезумели от счастья; я никогда еще не был свидетелем подобного воодушевления, — писал очевидец событий. — Все поддерживают отделение». Жители Уилмингтона (Северная Каролина) отреагировали на известия из Самтера с «неистовым ликованием», покрыли стены общественных учреждений флагами Конфедерации и устроили салют. В Голдсборо (Северная Каролина) корреспондент лондонской Times наблюдал «возбужденную толпу с красными лицами и безумными глазами, оглушительно скандировавшую здравицы „Джеффу Дэвису“ и „Южной Конфедерации“, причем крики даже заглушали нестройное исполнение „Диксиленда“ другими толпами». Эти стихийные проявления не просто были защитной реакцией на агрессию северян — скорее их отличал характер праздника, радостного единения с южными собратьями, одержавшими победу над «черными республиканцами-янки»[586].

Виргинский конвент поспешил собраться для того, чтобы принять ордонанс о выходе штата, однако недостаточно быстро, чтобы опередить спонтанно собравшийся в другом зале Ричмонда «Добровольный конвент за права Юга». Страсти бушевали на улицах и в обоих залах заседаний. Толпы угрожали применить силу к делегатам-юнионистам, прибывшим из районов к западу от Аллеганских гор. 17 апреля бывший губернатор штата Генри Уайз воодушевил официальный конвент зажигательной речью. Он объявил, что виргинская милиция в этот самый момент захватывает федеральный арсенал в Харперс-Ферри и готовится к захвату казенного военно-морского судоремонтного завода в Госпорте близ Норфолка. В такой момент ни один истинный виргинец не имел права колебаться: конвент принял ордонанс о выходе из Союза 88 голосами против 55[587].

Хотя заявление Уайза было, скажем так, несколько преждевременным, он все же знал, о чем говорил: он сам планировал возглавить экспедицию в Харперс-Ферри. Ярый сецессионист, выглядевший из-за длинных светлых волос и морщинистого лица старше своих пятидесяти четырех лет, Уайз был губернатором штата во время рейда Джона Брауна на Харперс-Ферри. Возможно, именно эти события заставили Уайза задуматься о важности оружейного производства на этом заводе, одном из двух, находившихся в собственности правительства Соединенных Штатов (другой был в Спрингфилде, штат Массачусетс). Не посоветовавшись с действующим губернатором Виргинии Джоном Летчером, которого он подозревал в равнодушном отношении к сецессии, 16 апреля Уайз встретился с офицерами ополчения, чтобы направить их соединения к Харперс-Ферри и Норфолку. Летчер задним числом одобрил эти шаги. 18 апреля, всего через день после принятия ордонанса, несколько отрядов милиции приблизились к Харперс-Ферри, охраняемому