После этого инцидента основной перевалочной базой для поставок опиума на материковый Китай стал, как мы уже говорили, остров Линтин. Испуганные европейцы, дабы как-то уладить дело, запретили в накладных употреблять слово «опиум», заменив его словом «жвачка» (gum). Некоторые фирмы (например, американская «Олифант и Ко») вообще отказались от торговли опиумом на территории Китая, за что получили от коллег нелицеприятное прозвище «Сионистский уголок» (Zion’s corner). С части торговых компаний китайцы взяли большой залог (например, с фирмы «Уэйтмор и Ко» — 100 тысяч долларов серебром) как гарантию, что эти фирмы не будут продавать наркотики. В случае обнаружения на складах или кораблях фирмы опиума залог конфисковывался в пользу государства. Однако ограничить поток наркотика на территорию страны не удалось — он рос быстрыми темпами.

Следующие события произошли в 1830-х годах. Началось все с экономического кризиса 1836–1839 годов, который затронул Великобританию и США. В эти страны за последнее десятилетие пришло много серебра из Мексики и Китая. Под них выпустили большое количество ценных бумаг и кредитов, которые превысили совокупную стоимость ввезенного серебра примерно в семь раз.

В 1835-м в Англии выдался неурожай, и британцам пришлось закупать большое количество продовольствия заграницей. Следующий год также выдался неурожайным, и резервы драгметаллов Банка Англии сократились до опасного уровня. В этой ситуации было решено повысить ставку рефинансирования с 3 до 5 процентов. Тогда считалось, что эта мера привлечет в банк звонкую монету. Но жизнь внесла свои коррективы.

В связи с возросшей ставкой рефинансирования резко подорожали кредиты и проценты по кредитам, в том числе и выданным. Облигации, имеющие согласно экономическому учению, обратную зависимость доходности, резко подешевели. Соответственно, множество держателей ценных бумаг и кредиторов разорилось. Промышленность же выбросила на рынок товары без учета кризиса, и у купцов не было денег их купить. В результате начался кризис перепроизводства.

Спрос на хлопок упал на 25 %, соответственно, начали разоряться американские плантаторы. За ними последовали и заводчики ткацких фабрик в Англии. Как вы понимаете, далее последовали банки, в первую очередь мелкие.

В 1836 году американский президент Эндрю Джексон не продлил лицензию у второго Банка США, и, узнав, что правительство сэкономило за время его президентства большие деньги, приказал министерству финансов пропорционально разделить их между штатами. И ввел это за правило в последующие годы.

Причем и из самих федеральных банков, которые тогда еще этого не понимали. Что случилось? Банки штатов, пользуясь свалившимся счастьем, начали крупные инвестиционные проекты, бездумно тратя деньги, а потом предсказуемо залезли в кабалу к иностранным банкам-кредиторам.

В 1837 году начался кризис, который накрыл банки во второй половине 1838 года. Когда пришел черед платить по долгам — денег не оказалось. Пришлось просить федеральное правительство взять долги на себя. И вот тут хук справа и нокаут — федералы сказали, что никогда в жизни не возьмут финансовое и долговое обеспечение банков штатов на себя. Долги вы, ребятки, делали сами, вот и платите тоже сами.

И банки начали лопаться. А они, в свою очередь, назанимали денег в Англии, и английские банкиры, у которых тоже, извините, кризис, требовали оплат покруче любых нынешних коллекторов. Где взять реальные деньги? Британские экономисты посоветовали мексиканскому президенту Санта-Анне начать чеканку облегченных серебряных денег, чтобы покрыть перепроизводство бумажных банкнот, «в результате медь оказалась относительно переоцененной, а золото и серебро — недооцененными, эти металлы и начали покидать Мексику (естественно, в США и Британию), пока совсем не вышли там из обращения». Но это полумера. Ответ и англичане, и американцы нашли в Китае. Поставки опиума были резко увеличены.

Если раньше европейцы соблюдали видимость честной игры и законности (ибо формально опиум поставляли в Китай не они, а пираты), то начиная с 1837 года на честность откровенно забили. Настала пора спасать святое — капиталы банков.

Так, Ричард Кушинг в письме своим торговым партнерам в Ките писал достаточно честно:

Причина нынешнего положения дел — сверхактивность и спекуляции дикими землями, а также строительство железных дорог, в которые вложили баснословные суммы, а прибыль они принесут нескоро. Однако проценты по кредитам Англии надо платить, а как? Цены на хлопок упали, другие товары вообще никто не покупает. Слава Богу, есть опиум, и есть Китай.

Надо сказать, что в 1838 году в Китае тоже начался экономический «серебряный» кризис. Из страны фактически исчезла серебряная монета, что заморозило всякую финансовую деятельность. Нечем было платить зарплаты чиновникам и армии, рассчитываться за товары, и т. д.

Император созвал совет, на котором наместники обвинили в сложившемся положении вещей а) опиум; б) европейцев. Из-за отрицательного сальдо платежного баланса все серебро, говорили они, утекает в Европу.

На вопрос «что делать» наместники разделились на два лагеря. Первые предлагали легализовать продажу и потребление опиума. Нет, ну а что? Раз не можем предотвратить, надо возглавить! Обложим повышенным налогом, казна начнет получать прибыль, профит!

Другие говорили — опиум запретить. Запретим ввоз наркотика, европейцы будут вынуждены, как раньше, покупать наши товары за серебро. Быстро наполним кубышку. Профит!

После долгих раздумий решили принять второй вариант. Решение спорное. Понятно, что в теории оно выглядит лучше. Но такое решение могло бы сработать только с сильной властью на местах, а как мы видели, власть в Китае была слаба. Поэтому разумнее было бы, наверное, легализовать, но это уже альтернативная история.

Чуть ранее, в 1834 году, в Кантон на фрегате ОИК «Андроманш» прибыл лорд Уильям Непир, которого королева Виктория назначила главным суперинтендантом по торговле в Китае. Приехал он с дипломатической миссией — попытаться договориться с императором отменить «Кантонскую систему» (то есть торговлю через единственный порт, где было разрешено торговать европейцам). Однако англичанину не удалось встретиться даже с наместником провинции, куда уж там с императором. В ответ Непир заявил, что Англия тогда предпримет демарш — закроет представительство в Кантоне и будет торговать с Китаем только через Макао и остров Вампоа. Губернатор Кантона пожал плечами и сказал, что британские купцы могут делать, что пожелают, а американский консул, узнав об этом заявлении, смеялся до колик. Ну, если этот напыщенный дурак хочет увести собственную торговлю из Кантона — свято место пусто не бывает! Значит, у американских торговцев есть шанс заместить англичан в торговле опиумом.

Непир отбыл в Макао, и 11 сентября 1834 года умер от тифа. Перед смертью он успел настрочить в Англию доклад, в котором писал: надо с помощью оружия заключить с Китаем удобный торговый договор, и для этого рекомендовал захватить «остров Гонконг, расположенный в восточной дельте реки Кантон, который превосходно приспособлен для контрабандной торговли с