Это было какое-то безумие: чем дольше я скрывалась от всеобщего внимания, тем больше оно росло. Интересно, страус никогда не замечает, что, когда он прячет голову в песок, все пялятся на его задницу?

Голоса родственников, знакомых, не-родственников и не-знакомых спрашивали у меня в голове: «Почему именно Шарлотта? Это же совсем на нее не похоже». Родителей жалко. А госпожа Адлер как будто и не волнуется. Зато обнаружился Беин отец. Он уже направляется в Рудные горы. На своем грузовике. На фото был мужчина с густой бородой, добрыми глазами, но злым ртом.

– Бея, посмотри!

Она вырвала газету у меня из рук. Бородатый отец разошелся практически надвое. Когда она читала смятый лист, ее лицо было прямым антиподом лицу ее отца: добрый рот, злые глаза. Она пошла в домик и легла. На два часа раньше обычного. Сумерки тянули за собой серый платок. У солнца было еще много желтого и красного, чтобы возразить.

Я, стараясь не шуметь, закрыла дверь в домик.

Когда индеец плачет, никто не должен этого ни слышать, ни видеть, потому что на следующий день индеец снова хочет быть индейцем. Даже если он происходит от лужичанина.

Ради приличия я не стала читать про отца Беи. Но заголовок был слишком большим и бросался в глаза. Он просит свою малышку послать весточку, проявиться. Наверное, он действительно давно ее не видел.

Мы с Юреком взяли плед, чипсы и пошли к обрыву над Мильхфельсом. Держась за руки, мы шли через погруженный в сумерки лес, вдоль ручья. Переходя по мостку, мы бросили один, два, три камня в воду. Под нами бултыхнулось. Если б было светло, мы бы бросили в воду палки и смотрели бы им вслед. Кто знает, который из камней первым достигнет цели. Медленные гонки начались, и никто никогда не узнает их результата.

– Хочешь знать, что сказал звонарь?

Один раз пожать руку значит «да», два раза – «нет». Я пожала один раз.

Звонарь рассказал, что из Мильхфельса пропадал только Рокштро Фридрих. Он исчез в ночь Огненного праздника дракона. В 1989 году. В тот год на празднике было довольно много народу. Это было за пару дней до падения Стены. У звонаря есть ощущение, что дело тут в совсем другом драконе, которого стоило бы изгнать. Весь город был на ногах. Только бургомистра и его брата не было. Их мать появилась поздно ночью и сказала, что оба сына больны. Нехорошая была ночь, сказал звонарь. Такая, которая беды приносит. Люди были на взводе. Костры горели далеко за полночь. А на следующий день Рокштро Фридрих исчез. Все остальные из округи, кто до падения Стены уезжал в Прагу, чтобы оттуда перебраться на Запад, потом когда-нибудь проявлялись. Только Рокштро Фридрих – нет. Вполне возможно, что в семье произошла ссора. Там, где есть деньги, из-за них ссорятся. Единственное, что хорошего можно сделать с деньгами, – их раздать.

Мы отошли от журчащего ручья. Звуки леса были такие приглушенные, будто лес замотали в большое полотенце.

– Еще, конечно, погибало много горняков. Но про них известно, где находятся их тела. Если было возможно, их даже извлекали и хоронили. Так что тот скелет может быть только…

– Фридрихом Рокштро, – закончила я. Что-то тут было странно. А когда что-то странно, у меня включается детектор странностей. Только нельзя слишком зацикливаться. Что-нибудь обязательно придет в голову, надо только подождать.

– А что это за праздник? Огненный праздник дракона? – спросила я.

– Не знаю. Меня ж там не было, – пожал плечами он. Остановился, достал телефон и начал печатать. Потом вынул свою руку из моей. – Огне, – бормотал Юрек, – нный пра, – продолжал он, – здник дра и ко, и на. «Посетите город дракона в Рудных горах». Вот. Огненный праздник дракона. Каждый год первого ноября. В этот день, согласно легенде, мать дракона пролетает над городом, желая отомстить за сына, поэтому везде зажигают костры, чтобы отпугнуть дракониху от города еще на один год.

Юрек спрятал телефон, и мы пошли дальше.

Лес успокаивал меня. Запах, равномерная ходьба. Все это казалось мне знакомым и близким. Я уже не представляла, как залезаю в машину родителей «Новак и Новак» и еду домой. Моя комната стала для меня каким-то маленьким городком на другом краю света.

Мы вышли из леса и пошли по полю. Небо – как море, звезды – блестящие рыбки. Наши руки разговаривали. О чем? Понятия не имею.

За темным полем показались огни. Я вспомнила, как была здесь с Аннушкой.

Когда возвращаешься туда, где ты был еще совсем другим, чувствуешь какую-то странную тягу. В этот момент вчера и завтра сближаются.

Мы медленно сделали еще несколько шагов к пустоте. Снизу к нам долетал свежий воздух, запахи и откуда-то слева – музыка.

– Все в порядке? – спросил Юрек.

Нет, ответила пожатием моя рука.

Я села на корточки, подползла вперед, села, подвинулась еще чуть вперед. Когда мои ноги свесились вниз, я подумала о персонажах легенд. Духи рудокопов, старуха с хворостом, белые женщины, каменный черт, Мёрбицский человечек, всадник без головы – все они со смехом тянули меня за ноги.

– Представляешь, если бы мы не встретились? Без вас я бы никогда здесь не оказался, – сказал Юрек. – И ты бы без нас тоже.

Почему это я без парней здесь бы не оказалась? Что он имеет в виду?

– Это школа. – Он показал на дом, похожий на торт со свечками по углам.

В школе горели клетчатые окошки. Семь в ряд. Может, там большой зал. Может, там праздник. Дискотека. Может, там сейчас играет хит этого лета, который я не знаю. Какой-нибудь ша-ла-ла, give me, hold me, only you.

Хит этого лета – мы, подумала я.

Мы!

Я и другие.

Я и Юрек.

Мы…

Юрек танцевал плечами. Я не могла на это смотреть. Неужели его никто не тянет за ноги?

– Наверняка отсюда очень круто выглядит, когда во время этого праздника дракона в городе везде огонь. Как будто город горит.

Я забарабанила по верхней губе. У меня пошел процесс. Сначала тихий щелчок, потом большое «ага».

– Видимо, у Ганса этот трип с рукой был во время такого праздника. С драконом, а потом с огнем. Весь город горит, это его слова.

Музыка вдруг оборвалась. Радостный вопль молодых глоток.

– В общем, я про что, – сказала я. – А если тогда к нему действительно стучала рука? Если это была… Если это была рука соседки? – Я закрыла глаза, чтобы сконцентрироваться. Мои мысли парили высоко в небе на тонкой веревочке, привязанной к запястью, и я пыталась притянуть их к себе. Медленно, осторожно, иначе улетят. От школы внизу, в долине, поднималась мечтательная мелодия. А потом начался забойный ритм.

– Думаешь, Ганса действительно дракон утащил в вентиляцию клуба? – ухмыльнулся Юрек.

В долине грохотал бас.

– Нет. – Я снова открыла глаза. – Но может быть, он действительно заводил с толкача шоколадный танк. Расскажи, пожалуйста, тот трип еще раз. Про генеральшу и двух братьев.