— По-моему, нам всем есть о чем порадоваться. — Ребекка схватила графиню за руку. — Я знаю, что вы пережили, но давайте поедем ко мне, выпьем. Там мои родители. Они распределяли сегодняшний улов. Джемми поехал вперед и сообщит им последние новости. Готова поставить десять гиней, что моя мать приготовила огромный котел салмагунди.

— Ой! — Графиня сглотнула, Элпью скорчила гримасу. — Почему бы и нет?

Схватив графиню за локти, Джейк Суньига провел ее в комнату.

— Что это вы такое делаете, здороваясь с человеком, будто джигу отплясываете?

— У нас на море это называется «приветствием моряка», мадам. Мы делаем это по привычке. Мне-то оно ни к чему, потому что я уж столько лет счастливо женат на своей Сэл и мне не нужны прелести чужих женщин.

— А в чем тут смысл?

— Смотрите! — Джейк стал показывать. — Когда ты берешь человека за локоть, большой палец ложится на распухшие суставы — знак заражения. Вот так матросы пытаются оградить себя во время похождений в иностранных портах.

— Какая подсказка! — удивилась Элпью. — Потому что преподобный Фарквар именно так поздоровался с нами, когда Сиббер познакомил нас в тот день в Тауэре.

— Эй, на палубе! А, это две милые дамы, которых занесло в нашу гавань. — Сэл сунула в руки графине и Элпью по миске с дымящимся кушаньем. — Лучшее салмагунди, с пылу с жару. Как видите, я приспособила рецепт к прохладе лондонской ночи. Оно горячее. Хватайте ложки — и вперед!

Они взяли миски с пахучей едой и переглянулись.

— Вот когда надо... — Элпью окинула комнату взглядом, — так этой противной собаки никогда нет.

В маленькой гостиной было не протолкнуться: Суньиги, синьор Лампоне, миссис Ли с маленьким Джеком. Элпью обратила внимание, что и Годфри здесь, сидит в уголке и весело болтает с Никамом, бледным, но довольным, с большой повязкой на руке.

— Все здесь?

— Да, — сказал Джейк. — Как только мы узнали, так сразу послали нашего Джемми и малыша Тима собрать всех, кто участвовал в представлении. Ешьте, ешьте! Пока не остыло.

— Тим тоже ваш сын? — спросила графиня, пытаясь выиграть время.

— О да, — с гордостью подтвердил Джейк. — Родился во время перехода до Занзибара. Именно его неожиданное появление на свет заставило нас с Сэл на какое-то время осесть на берегу.

— А мистер Лукас был вашим «платным гостем»? — поинтересовалась она.

Джейк кивнул.

— Он сейчас здесь, спит в моей комнате, — сказала Ребекка. — Мы подыщем тихую квартиру, и миссис Ли готова снова за ним смотреть. Ой, у вас же нет ложек. Я принесу.

Миссис Ли стояла рядом, поедая дымящееся салмагунди. Она улыбнулась Элпью.

— Прошу прощения, что убежала от вас вчера утром, дорогая, но Ребекка дала мне строгие указания, чтобы никто не видел, что я везу маленького Джека повидаться с его отцом в Лаймхаусе.

Ребекка подала им ложки.

— А Сиббера нет? — спросила графиня, помешивая в миске.

— Никаких актеров! — Ребекка посмотрела на Валентина Верниша, который был поглощен беседой с Лампоне, оба энергично строили разнообразные гримасы. — Кроме Валентина.

— Валентин — актер? — Элпью дула на свою еду.

— Он играл со мной в «Друри-Лейн», но ушел из труппы в прошлом году. Нам надоел лондонский театр. Он скучен, как февральский день. Великие старые актеры так озабочены тем, чтобы не выйти из своих образов, что стали посмешищем, а молодые воюют против подобных Кентскому Силачу. Если Рич добьется своего, любой псих, который сможет прыгать сквозь горящий обруч или ходить по канату с обезьяной на руках, станет следующим Беттертоном или Брейсгирдл. А обезьяна сделается новой мистрис Барри!

Элпью вспомнила, как Рич предлагал ей работу, и, поняла, что Ребекка со своей фигурой в его труппу не попадет. Графиня поставила нетронутое салмагунди на стол.

— Вы уходите со сцены?

— По крайней мере в Англии. Когда такая зараза набирает силу, кто знает, когда все кончится. Поэтому мы собираемся начать с нуля.

— Она плывет с нами в Новый Свет, — сказал Джейк. — Она и Валентин.

— Мы хотим создать театр в Америке. — Ребекка огляделась. — Мы уплываем с первым же кораблем.

Из-под стула Годфри вылез Рыжик и затрусил к Ребекке. Элпью попыталась столкнуть свою миску на пол. Пес оскалил зубы и зарычал.

— Хорошая собачка, — засюсюкала Элпью.

— Берегись, Элпью, — засмеялась Ребекка. — Он охотится за твоим салмагунди. Фу, Рыжик. Дай бедной женщине спокойно поесть. — Увидев полные миски, она усмехнулась. — Не нравится, да? Согласна, к этому надо привыкнуть.

Она сунула обе миски под стол и улыбнулась, глядя, как песик с готовностью принялся за еду.

— А теперь пойдемте со мной. — Ребекка взяла графиню и Элпью за руки и прошептала: — У меня не хватит слов, чтобы выразить вам свою признательность. Я никогда не смогу расплатиться с вами сполна.

Сыщицы следом за Ребеккой вошли в ее комнату.

Мистер Лукас крепко спал, свернувшись калачиком на большой кровати с пуховой периной. Тим сидел на подоконнике и, болтая ногами, перешептывался с Джеком, устроившимся в кресле рядом с кроватью и игравшим восковой головой.

— Помоги мне, Тим, и можешь идти.

Мальчик приподнял полог, Ребекка вытащила из-под кровати сундучок и повернулась к графине.

— Это вам.

— Снова чай?

— Все продано. — Ребекка засмеялась. — Старина Тим пришел сюда как-то поздно вечером и очистил мою квартиру от контрабанды. Рейкуэлл наведался сюда на следующее утро, когда я еще находилась в Лаймхаусе, но опоздал. Распорол мои перины и подушки и ушел.

— И напугал нас до полусмерти, — сказала графиня, посмотрев на восковую голову.

— Кто уж там обыскивал ваш дом, графиня, это были не люди Рейкуэлла, — сказал Тим, передавая голову Ребекке, — потому что, когда они ушли, чай остался на месте. Я проверил. — Мальчики неторопливо покинули спальню.

— Наверное, это был его преподобие, — поведала Элпью. — Вспомните, миледи, вы сказали Сибберу, что знаете про Сару. А он, должно быть, поделился со священником, который и без того уже тревожился, чего это мы вынюхиваем, и послал на Джермен-стрит йомена с запиской, чтобы заманить вас в Тауэр.

Ребекка поставила восковую голову на каминную полку.

— Почему вы сказали Сибберу?

Она достала из кармана ключ.

— Я его подозревала, — ответила графиня. — Он мне солгал.

— Как вы узнали, что он лжет?

— Он сказал, что одолжил Саре денег, — объяснила Элпью. — Все знают, что он прижимист.

— Он не сказал «деньги», Элпью. Он сказал «кое-что».