— Загадка на загадке, — тяжело вздохнула Анна Сергеевна, немного утихомирив эмоции. — Воздушная разведка не засекла крупного существа?

— Нет, — тут же ответили военные, — инфракрасный диапазон, обычная оптика, радары — ничего.

Владычица почти беззвучно чертыхнулась, но тут же спросила ибисовцев:

— Что будете делать дальше?

— Возьмём образцы, много образцов, — ответил Иригойкойя, — детально обследуем и сделаем подробную топографию гнезда. Работа займёт всю ночь — это точно!

— Хорошо, не буду вам мешать, — согласилась она и отключила связь, зная, что если обнаружится что-либо важное, её поднимут даже посреди ночи.

— Ну, что? — Амма обвела нехорошим взглядом притихших друзей. — Поковыряемся в мясе?

— Да, похоже, что поковыряемся, — криво усмехнулась бойцовская рыбка.

Уставшие и голодные, они запустили страшный конвейер.

Хельга со своей командой, вооружившись мощными пилами, вгрызалась в застывшее «стекло» коконов и извлекала из ячеек законсервированные тела, тщательно снимая на камеры весь процесс. Потом трупы укладывались в кофры, и выносились на свежий воздух, прямо в шатёр, где несчастные жертвы оказывались на операционном столе.

Элан с Миррой и Аммой присваивали номера, соответствующие предварительной разбивке гнезда, указывающие с какого этажа, из какого внутреннего помещения оно было извлечено. Затем бедолагу, будь это зверь или человек, вскрывали…

После напряжённого марша и боя, когда душа и тело чуть отходят от чудовищного напряжения, у бойца часто просыпается зверский аппетит, и эволэки исключением не стали. Но, приходилось терпеть, ибо то, что открылось взгляду исследователей, непроизвольно вызывало рвотные позывы даже у закалённых контактёров с Океанесом.

Внутри каждого тела, свернувшись калачиком, притаилась едва подающая признаки жизни тварь. Ещё абсолютно нагая, какая-то рыхлая, аморфная в коконе из плевы, но уже живая и растущая, она словно червяк медленно двигалась внутри жертвы, пожирая внутренние органы.

— Так вот, как всё происходит! — заметила Амма, когда скальпель распорол брюшко совсем ещё молодого кабанчика, и на стол вывалились внутренности и крошечный, сантиметров тридцать, пришелец.

Мирра тут же щедро окатила детёныша спреем, который убил и заморозил молотоголового:

— Очевидно, в начальной стадии зародыш питается внутренностями, а потом, созрев, поедает остальные ткани в своей ячейке.

В свете прожекторов действо, сопровождающееся потоками крови, расчленёнкой, появлением на свет маленьких, мерзких в своей хищной беспомощности тварей, производило на всех удручающее впечатление. Даже солдаты с нескрываемым омерзением и страхом отводили взгляд, что-то бормоча себе под нос, а то и просто матерясь, проклиная пришельцев.

— Это довольно большой запас пищи, — заметил Элан, отсекая пилой конечности хрюшки.

Ноги и копыта только занимали лишнее место, мешая упаковать тушу в герметичный кофр, и команда не особо церемонилась. Надсечь плоть, отпилить кость, или разрезать сустав, и оставалась только кровоточащая культя или огромная рана. После съёмки, сопровождаемой короткими комментариями, тело укладывали в пластиковый «гроб», закрывали его, и закачивали хладагент.

У шатра медленно, но верно, рос штабель из кофров. Ибисовцы действовали холодно и методично. Первым был обследован верхний уровень. Из ячеек доставали небольших теплокровных обитателей леса, домашних собак, коз, поросят, кого тут только не было! Казалось, что пришельцы решили создать фантасмагорический музей фауны Новой России, и немало в своём стремлении преуспели.

Хельга со своей командой, не торопясь, двигалась от самого «старого», построенного первым, крыла гнезда, спрятанного в глубине каньона. Собирали, не ленясь, по нескольку одинаковых образцов, четыре-пять волков, столько же собак, поросят, оленят, и так далее — было жизненно важно узнать, есть ли отличия в вызревании детёнышей чудовищ в телах разных существ, или им всё едино? Бойцы и сирины вытаскивали страшные находки из гнезда, и переносили на руках или по воздуху к огромному шатру, где без устали мелькали в ярком свете окровавленные скальпели, жутко визжали, вгрызаясь в кость, пилы.

Только когда Аврора уже коснулась своим холодным диском гор, возвещая скорое и стремительное наступление ночи, удалось завершить первый этап, и решили сделать перерыв. Спешить было некуда — воздушная разведка всё так же неустанно утюжила небесные просторы, но, вроде всё было спокойно, — и друзья вышли на свежий воздух, с наслаждением сбросив маски и респираторы.

— Да, — протянула Амма, раскуривая сигарету, — плохи наши дела. Вызревание детёнышей занимает едва ли больше месяца-полутора, и на свет появляется маленькая проблема, которая через несколько месяцев вырастает в большую проблему.

— Нам ещё много предстоит узнать о структуре иерархии стай, — заметила Мирра. — Очень многое зависит от внутренней организации: помогают ли взрослые особи детёнышам встать на ноги, или те предоставлены сами себе, встречается ли вообще, и если да, то насколько часто каннибализм, как все эти факторы влияют на рост численности популяции. Вопросов ещё слишком много!

Амма кивала в ответ, но с саркастической улыбкой, явно не разделяя надежд бывшего лидера Клана Воды на лучшее:

— Интуиция мне подсказывает, что ответы на эти вопросы нас не обрадуют.

Элан не участвовал в полемике, а с интересом смотрел на свою крылатую дочурку. Лесавесима сидела недалеко от подлеска и всматривалась в пустоту. Острое зрение кицунэ ясно видело её сосредоточенную неподвижность, ушедший глубоко в себя взгляд.

Лис сдернул с себя перепачканный кровью живых существ костюм, и решительно направился к летунье. Та никак не отреагировала ни на звук торопливых шагов за спиной, не дёрнулась, когда рука папани коснулась перьев на лебяжьей шее.

Что случилось?

Веки звёздных глаз едва заметно дрогнули, потом моргнули, стряхнув несколько снежинок.

Такое ощущение, что на меня кто-то смотрит…

Элан чуть отпустил свои чувства, дав им сделать всего пару шагов от бренного тела, как шерсть на загривке встала колом, а хвост в испуге встопорщился, стараясь казаться больше и страшнее. Только вот, страшно было ему самому.

Так, наверное, может испугаться спелеолог, в абсолютной темноте пещеры нашаривший рукой пасть притаившегося огромного питона. Кицунэ невольно попятился, вцепившись в шею серой молнии, и таща её за собой, но потом замер. Глаза заметались по изрытому большими и малыми воронками полю, по подлеску, уши настороженно ловили малейшие звуки, с раздражением стараясь отсеять шум проезжающего мимо грузовика, нос тянул холодный воздух, но… Ничего. Запах застуженного морозами леса, крови, выхлопов бронемашины, человеческий пот, перегретая от натужной работы электроника. Откуда тогда тревога…

Пойдём от греха подальше…

Они вернулись к своим друзьям, но странное таинство не ускользнуло от внимания.

— Чего вы там испугались? — с любопытством спросила бойцовская рыбка.

— Не знаю, — невольно озираясь, ответила Лесавесима, — может, просто почудилось?

Хельга снова запустила страшный конвейер, и на этот раз страшный по-настоящему. Второй этаж гнезда был забит до отказа, и не только животными средних размеров, но и людьми, и тут