– Чего ничего, а ходишь ты именно так.

– Билл, – сказал отец, – пойди умойся, скоро обедать. И чтоб больше я от тебя такого не слышал. Ступай!

Когда Билли вышел, отец повернулся к Мэтту и сказал извиняющимся голосом:

– Я думал, мы здесь одни. Конечно, Мэтт, твоя походка совсем не такая, как тут кривлялся Билли, но нормальной ее тоже не назовешь.

– Но… папа, все космонавты ходят так. После многих недель невесомости, попав в гравитацию, мы ходим, как сейчас я. Мы называем такую походку «кошачьи лапы».

– Пожалуй, ты прав: невесомость не очень-то переспоришь, – задумчиво сказал отец. – А ты не считаешь, что было бы неплохо почаще практиковаться в простой ходьбе? Чтобы не терять форму?

– В невесомости-то?.. – Мэтт замолк. Как можно объяснить, что такое невесомость, человеку, никогда не бывавшему в космосе? – Ладно, папа. Пошли обедать.

От такого бедствия, как торжественные обеды, которые устраивались дядюшками и тетушками Мэтта, отказаться было никак нельзя. Каждый раз его просили рассказать про Академию и о том, каково это – выходить в открытый космос. Но впечатление было такое, что их не слишком интересовали ответы Мэтта. Взять, например, Дору.

Двоюродная бабушка Дора была нынешним семейным матриархом. Раньше она вела очень активную жизнь, занималась общественными делами и церковной работой, но вот уже как три года оставалась прикованной к постели. Мэтт навестил ее, потому что очень настаивала семья.

– Она так часто жалуется, что ты ей не пишешь, Мэтт, и поэтому…

– Мама, послушай, но у меня нет времени писать письма, ты же знаешь!

– Да-да, знаю. Но она же гордится тобой, Мэтт. Она хочет задать тебе тысячу вопросов. Обязательно надень форму, ей это понравится.

Вместо тысячи вопросов бабушка Дора задала один. Она спросила, почему Мэтт не пришел к ней сразу, как только приехал. После этого ему пришлось выслушать во всех подробностях, какой растакой-разэтакий у них новый пастор, какие шансы у нескольких родственниц и знакомых выскочить замуж, как обстоят дела со здоровьем каких-то пожилых женщин – о большинстве из них Мэтт и слыхом не слыхивал, – включая подробности перенесенных операций и последующего лечения.

Когда, наконец, ему удалось унести ноги, сославшись на важную встречу, голова у Мэтта шла кругом. Так что, вполне может быть, именно визит к тете Доре убедил его, что не стоит бросать патруль и возвращаться в Де-Мойн. Именно это, а не Марианна.

Марианна была той самой девушкой, которой он обещал регулярно писать и регулярно писал, во всяком случае чаще, чем она ему отвечала. Мэтт заранее ей сообщил, что приезжает в отпуск, и Марианна по этому поводу организовала пикник, который прошел очень весело. Мэтт встретился со старыми друзьями и не без интереса отметил, что кое-кто из дамского пола смотрит на него как на героя. Среди гостей оказался некий молодой человек, года на три или четыре старше Мэтта, который пришел без спутницы. До Мэтта не сразу дошло, что у Марианны и этого некто имеются кое-какие планы на будущее.

Впрочем, его это не тронуло ни на грамм. Марианна была из породы тех девушек, которые не способны понять, чем звезда отличается от планеты. Сначала Мэтт вроде как этого не замечал, но однажды, когда у них было свидание без посторонних глаз, это и много чего еще выплыло на поверхность. К тому же Марианна назвала его форму «прелестной». После встречи с Марианной он начал догадываться, почему большинство офицеров патруля не женятся до ухода в отставку – лет, примерно, до тридцати пяти.

Настенные часы на станции Пайкс-Пик показывали, что до отлета еще полчаса. Мэтт уже начал опасаться, что из-за легкомысленности Текса вся троица пропустит рейс, но тут заметил их в толпе. Мэтт схватил свою сумку и пошел к ним.

Он незаметно подобрался к ним сзади и произнес хриплым голосом прямо за спиной Текса:

– Мистер, вам следует немедленно прибыть к начальнику Академии!

Текс от неожиданности подпрыгнул, обернулся и узнал Мэтта.

– Мэтт, черт тебя побери! Совсем очумел, конокрад паршивый!

– Вот она, нечистая совесть. Привет, Пит! Привет, Оскар!

– Как отпуск, Мэтт?

– На «отлично».

– У нас тоже.

И они пожали друг другу руки.

– Ну что, поднимемся на борт?

– Пошли.

Их взвесили, проштамповали пропуска и разрешили пройти на площадку космодрома, где «Молодая Луна», раскинув могучие крылья, уже стояла в люльке катапульты. Стюардесса проводила юношей до их кресел. Когда прозвучал сигнал десятиминутной готовности, Мэтт сказал:

– Я в рубку, пойду посмотрю на взлет. Кто со мной?

– Я спать хочу, – сказал Текс.

– Я тоже, – поддержал его Пит. – В его Техасе никогда не спят. Я хожу еле-еле.

Оскар решил идти вместе с Мэттом. Они поднялись в рубку и обратились к командиру корабля:

– Кадеты Додсон и Йенсен, сэр. Разрешите понаблюдать за взлетом.

– Ладно, не возражаю, – пробормотал капитан. – Пристегнуться не забудьте.

Вход в рубку управления любого космического корабля для сотрудников патруля был свободен, но капитанам кораблей, курсирующих между Землей и станцией «Терра», эта практика по понятным причинам изрядно наскучила.

Оскар занял кресло инспектора. Мэтту пришлось довольствоваться мягкой обивкой переборки и ремнями: отсюда хорошо было видно, как работают второй пилот и помощник капитана, склонившиеся над приборами управления, очень похожими на те, что на обычном самолете. Если после того, как катапульта выбросит корабль вверх, ракетный двигатель по какой-то причине откажет, долг помощника перевести корабль в режим планирования и посадить его в колорадских прериях.

Капитан сидел за пультом управления ракетой. Он переговорил с диспетчерской катапульты и включил сирену. Через несколько секунд корабль уже мчался вверх по желобу катапульты, проложенному по крутому склону горы, с костоломным ускорением в шесть g.

Ускорение длилось всего десять секунд, затем корабль был вышвырнут в небо со скоростью тысяча триста миль в час.

Они взлетали вверх в состоянии невесомости. Казалось, что капитан не спешит включать ракетные двигатели; на мгновение Мэтта охватило какое-то странное возбуждение, даже надежда, что без аварийной посадки не обойтись. Но в следующую секунду раздался рев раскаленных газов, рвущихся из дюз корабля.

После того как корабль вышел на орбиту и ракетные двигатели смолкли, Мэтт и Оскар сказали капитану спасибо и вернулись в свои кресла. Текс и Пит спали; Оскар не заставил долго себя уговаривать – заснул тоже. Мэтт смотрел на спящих друзей и думал, что многое потерял, не поддавшись на уговоры Текса завершить отпуск в Техасе.

И снова мысли его уперлись в вопрос, столько времени не дававший покоя. В том, что Мэтт решил остаться в патруле, то обстоятельство, что его отпуск прошел довольно спокойно, не играло никакой роли; он никогда не считал родительский дом чем-то вроде ночного клуба или деревенской ярмарки.